Жук в муке, жук в муке. Поэма - страдание

В муке жил жук – вольготно и беспечно. И поселился он в провизионной кладовой задолго до прибытия на судно кока, что слыл по сути Большим Муком: везде его напасти с бедами подстерегали. Вот и теперь – оставили жука в наследство…Стенал здесь бывший повар – Пребольшое Чмо – при сдаче камбуза: насекомое проникло с продуктами, что в Африке по случаю набрали.

О, эта Африка – не приведи Большому Муку ты её, Господь! Но больше, Господи, не дай таких вот непутёвых инфантов- сменщиков: да, где других-то взять? Ведь трутни и лентяи расплодились повсюду пуще тех жуков – и никакой управы, как отравы, на оных не сыскать с огнём!

Но, что Большому Муку было делать кроме, как рукава мужицки засучить: «Ужо я покажу вам, твари! Одолевать вас мне уж не впервой!».

Печальный опыт муж имел. Опять же - в африканской Гане. Когда в своей каюте ненадолго прилег после полудня – трудился спозаранок. Решил сомкнуть усталые он веки, как стук раздался громогласный в дверь: ломился то старпом. Мешок с мукой под ноги кока кинул: ужель, не видел Мук жука в мешке?!. А вот инспектор темнокожий – тот припас, увидел. Фонариком лишь посветил, и вот – попали: прижопят за жука теперь конкретно! Готовь карман худой – все выгребут до цента!..

Отделались тогда довольно лихо – спасибо капитану! На многотысячную цену штрафа, что с неба африканцы нагло зарядили (иначе, мол, у нас – тюрьма), отважно он ответил: «Ни хрена не дам вообще я! Ни доллара! Вот, разве рыбой разойдёмся?». В итоге, за жука зловредного – козявку! -  отдали дюжину коробок хека (по тридцать каждая кило), что серебристых был чешуй: пожарить - объеденье! Хоть вечером и попеняли кока пролетарии – матросы, с бельмоглазым боцманом во главе. Чего, мол, Мук мешок с мукой не спрятал, не задвинул?  Теперь без хека голодать – одной свининой, да говядиной, курями и печенкой, паштетами, сосисками, сардельками и языком бурдюк свой под завязку набивать?

Уж свой язык бы прикусили, дармоеды: хватило того хека, что остался от африканского властей набега, до самого конца контракта – но, это забегая далеко вперёд…

А в этот вечер Мук в одних лишь шортах – ну точно как в туземной  набедренной повязке, - отважно ринулся на штурм провизионной кладовой. Вдвоем со стюардом – помощником бессменным, что успевал лишь хлорку разводить.

А в маленьком том помещении жара была, как в банях древнеримских – и такой же по углам разврат: коробки рваные и россыпью все крупы под ногами, подсолнечное масло по всей палубе разлито, и закипают от температуры в банках огурцы! Вот, от жары-то жук и расплодился. И говорил же кок старпому многократно, что париться вполне там можно – дайте веник! Тогда как кладовая должна исправно охлаждаться до температуры градусов в двенадцать, и не выше. А тут – все тридцать пять! Но, а старпому на пламенные речи кока махал рукой по воздуху беспечно: всегда, мол, здесь так было – даром верещишь! Но веник дал – порядочек оформить, и по углам особо пошуршать.

Вот и влетели все-таки однажды! Должно было сие случиться рано или поздно – жаль, на долю Мука выпал сей косяк.

Теперь без устали его вдвоём ровняли– Мук на переднем крае, стюард на подхвате – вроде как, в тылу: из коридора всю высматривал движуху.  Сначала выставили в коридор коробки, мешки и банки, бутыли и фляги. Не поленились всё раствором хлорным кропотливо протереть. Когда же помещенье опустело подчистую, то ринулся наш Мук на абордаж отважно. По стеллажам сигая обезьяной, он драил переборки, и вода потоками стекала на палубу, как пот с его лица. Притихший стюард наблюдал все с коридора, гонял за хлорною водой, и предлагал отдохнуть  порой – на палубу с вечерним небом в звёздах выйти, и воздуха романтики вкурить глоток.

Не так, однако, страшен черт – пусть даже в джунглях: управились еще до полночи, залив по щиколотку хлоркой помещенье – как капитан скомандовал в сердцах.  

Не катаньем пусть, но мытьём!..

Так извели жука. Что оставался в крупах – уморили на морозе в мясной провизионной кладовой. Все сыпучие продукты перенесли отныне в овощную – на холоде козявке не забаловать!  А в жаркую осиротелую каморку сгрудили только банки, фляги и жестянки – не по зубам жуку прогрызть то будет, не заведётся насекомое теперь.

Вся недолга! Лишь задница вся в мыле. И в хлорке нос. Но рыло не в пуху… А горлопану боцману отныне добавки нет – подавится пусть правдою своей!

И хлорными парами кок лишь малость траванулся – заразу разве что возьмёт!

К чему вся речь? Домохозяйки! Жука вы в кухонных шкафах отслеживайте неусыпно. В семи водах и рис, и гречку промывайте, муку просеивайте строго через сито, и не ходите в Африку гулять!

А Мук тем временем пошел на судне следнем жучину тамошнего хлоркой воевать.