- Ну-с, молодой человек, жить будете! - перевязав мою израненную в боях голову, констатировала бородатая очкастая докторская сова. - Ничего страшного. Обычное сотрясение головного мозга. Но полежать у нас придётся!
Хм! Лежать, даже парочку дней, в городской больнице я совсем не мечтал. Военная служба не позволит.
Карета скорой помощи просто перепутала, доставив меня, подполковника-пограничника, в обычную ставропольскую больничку.
- Нет! Я дома отлежусь, в общаге! - возразил я, ощупывая забинтованную голову. - Вроде не болит.
Видимо, доктору и не нужны были лишние постояльцы, к тому же военные.
Согласившись с моим квалифицированным мнением, он всё же предложил немного подождать, посидеть, выпить сто грамм анестезии.
Выудив из шкапчика зелёный штоф, седовласый добродушный хирург наполнил мензурки:
- Бригада скорой сообщила, что грабители на вас напали. А можно подробнее?
Ощупав забинтованную ноющую голову, я вздохнул:
- Да нет! Во всём виноват казус.
- Какой казус?
- Слышали такой старый анекдот?
Доктор наморщил сократовский лоб, разлохматил седые кудри, но ничего так и не вспомнил.
Пришлось напомнить давнюю как мир историю:
- Жена спрашивает у мужа:
- А что такое казус?
- Казус? Ну, к примеру, приходишь ты домой. И видишь меня с другой бабой в кровати.
Жена восклицает:
- Понятно! Заходишь ты домой, а там я - в постели с волосатым мужиком!
- Нет! Ты не путай казус с блядством!
Доктор, выслушав анекдот, лукаво усмехнулся:
- Понятно! Застукал ты жену с любовником! И дрался аки лев!
Пришлось разочаровать добродушного наивного лукмана.
Ни застукивания, ни битвы с волосатым злобным вонючим любовником не было.
Единственно, что было, так это анекдот, рассказанный мною своей милой ненаглядной женушке Елене.
- Ничего не пойму! Причём тут анекдот? Травма ведь налицо! - удивился хирург.
- Эт точно, налицо! - согласился я. - Но анекдот тоже налицо. И жена соседа-прапорщика налицо.
- Какого соседа? - поднял кустистые брови лукман.
- В соседней комнате живёт прапорщик Гуденко. Очень мерзкий подлый тип. Наши чекисты используют его для разных подстав. Ну и доиспользовались. Начал прапорщик бить свою жену Наталью. Жестоко бить.
Доктор совсем ничего не понял:
- Вы ж погранвойска! Как может прапор безнаказанно бить собственную жену? А командиры что?
Да уж, очень доблестные войска! Тыловые крысы растащили всё, что возможно, а командиры вроде как не видят.
Не видят и махинаций, накрывших нашу общагу. Ничего не видят!
Доктору всего этого не стал я рассказывать. А вернулся, так сказать, к нашим баранам. То бишь прапорщику Гуденко.
Сегодня вечером пришёл я со службы, переоделся, умылся.
И приготовился откушать вкуснейших котлет по-киевски, приготовленных милой и ласковой моей супругой Еленочкой.
Котлеты как раз дожаривались на общей кухне.
И Елена, многообещающе поцеловав меня, умчалась в темноту общажного мрачного коридора.
Не успел я включить зомбоящик, как злосчастный чёрный коридор огласился пронзительным женским криком.
Хлипкая дверь нашей комнатушки взвизгнула и распахнулась.
- Петя! Спаси меня! - всхлипнула зарёванная Наталья, бросаясь ко мне на грудь.
Крепко обхватив меня, соседка прижалась горячим телом.
Не понимая, как реагировать, я начал гладить плачущую Наталью по всклокоченным прокуренным волосам.
И начал говорить что-то успокоительно-несуразное. Понимая, что прапорщик первым делом может вышибить именно нашу дверь.
И драка тогда неизбежна!
- Понятно! Прапор вышиб дверь и бросился в бой! - констатировал мой всезнающий доктор.
Пришлось опять разочаровать милого седого лукмана.
Прапорщик Гуденко, ревя как резаный баран, пробежал мимо нашей двери.
И, судя по истошному психическому крику, помчался на улицу. Искать свою Наталью.
Но дверь нашей комнатушки всё же распахнулась.
На пороге стояла моя дорогая жинка Елена с тяжеленной раскалённой сковородой в руках.
Добрый радостный солнечный взгляд её зелёных бездонных милых глаз остановился на моей руке, гладящей аппетитные пышные груди чужой бабы.
Елена перевела взор на мои покрасневшие от смущения щеки.
В глазах моей доброй милой жены увидел я отблески страшного скандала, вызванного прелюбодеем Клинтоном, который щупал несравненную Монику Левински прямо в президентских апартаментах.
Взгляд милой моей доброй жинки мгновенно стал грозовым. И обещающим страшные кары всем мужикам рода человеческого, начиная от предателя Адама и заканчивая прелюбодеем-президентом.
Крякнув от досады, я потупил свой наивный взор.
Зря я это сделал, зря!
- Казус, говоришь? - усмехнулась милая моя жинка.
Но ответить я не успел.
Яркие разноцветные созвездия полыхнули перед глазами, веселя разум, а бумкающий колокольный звон возвестил о начале второго пришествия Христа.
- Понятно! Казус общагус! - усмехнулся мой доктор и спрятал в стол мензурки. - Ну-с, можете идти. В коридоре жинка ваша ожидает, волнуется.
В голове моей забинтованной вдруг тюкнули молоточки, напомнив о скрытой опасности.
- Доктор! - прохрипел я. - Согласен на госпитализацию!
- Казус общагус! - понимающе улыбнулся хирург. И, распахнув окно, показал на темнеющее в ночи здание:
- Там неврология! Прыгай в окно и беги. Я позвоню, примут тебя. А жинке твоей скажу, чтоб завтра приходила. Без сковороды!
