накинул рубашку и вышел в тамбур. Ребят ожидали меня, в в их глазах читался немой вопрос - ну как?
Я ничего не ответил, подошел к окну, закурил. На душе было как-то противно. Ожидаемого удовольствия не получил, как будто делал всё по принуждению или с резиновой куклой.
Теперь туда отправился Николай. И все время, пока его не было, Вовка вопросительное поглядывал на меня. Я кивком головы дал понять ему, что всё, мол, в порядке, всё нормально. Спустя некоторое время вышел Николай. Сколько он там пробыл, времени я не засекал, но кажется, недолго. Он стал рядом со мной и тоже закурил. Я понял, что он находился точно в таком же настроении, как и я. Сколько прошло еще времени я не знаю, пока открылась дверь, и Вовка жестом дал нам знать, что можно уже заходить. Мы вошли в купе в тот момент, когда Вовка в одних трусах забирался на свою верхнюю полку. Ирина лежала на спине, отвернув голову к стенке. Мы с Николаем, уже не стесняясь, разделись до трусов. Николай лёг на свою нежную, а я только собрался залезать на свою, как почувствовал, что Ирина взяла меня за руку, тем самым заставив меня сесть рядом. Я сел и сразу почувствовал, что она хочет что-то мне сказать, но не находит слов. Я погладил ёё по руке и тихо сказал: "Не переживай, все нормально, мы тебя не осуждаем, всё будет в порядке". Нагнулся, поцеловал ее в холодные губы и полез на свою полку. А потом еще долго не мог уснуть и старался понять, зачем она меня остановила. Мне показалось, что в тот момент ей просто было нужно хоть какое-то человеческое участие. Но почему из нас всех троих ей понадобилось именно мое участие, я не знаю. Я ее понимал, что при всей ее внешней браваде, она очень волновалась и переживала, и досталось все это ей очень тяжело, может быть, не столько физически, сколько морально. Это же, как нужно порядочной женщине хотеть ребенка, чтобы сохраняя семью, решиться на такое?! Как нужно переступить через себя и свои принципы?
Потом я стал думать немного о другом. Если все получится, то кто-то из нас станет отцом, но об этом никогда не узнает. А может быть, это буду я? Ведь я был первым. И теперь меньше чем через год где-то в этом мире будет расти мой ребенок, плоть от плоти, кровь от крови, мой, а я даже знать об этом не буду. Почему об этом я задумался только сейчас? Почему я никогда не думал об этом, занимаясь любовью со случайными девками? Может быть потому, что всегда надеялся на презерватив? А ведь они иногда рвались, да и не всегда я их применял…
С этими мыслями я уснул. Проснулся, когда в купе было уже светло, свет пробивался через окно с не до конца опущенной светозащитной шторой. Я взглянул на часы. Было 9-30. Через час нам было уже выходить. Посмотрел направо. Вовка уже тоже не спал. Глянул вниз. Николай тоже ворочался, а Ирина спала, накрывшись с головой одеялом и повернувшись лицом к стене.
Мы тихонько, стараясь ее не разбудить, оделись и вышли в тамбур. По очереди сходили умыться в туалет и тихо собрали свои вещи. Ирина так и не обернулась, хотя я догадывался, что она уже не спала. Я понимал, что сейчас, при дневном свете ей будет трудно взглянуть нам в глаза. Да и мы почему-то избегали взглядов друг друга. Мы вышли из купе, оставив записку на столе. Она гласила: «Ирочка, пусть все получится. Пусть родится сын. Счастья тебе! ВВН» Последние три буквы означали: Вадим, Владимир и Николай.
Капитан окончил свой рассказ и замолчал. Подполковник и майор сидели задумавшись. Наверное, каждый из них пытался представить себя в этой ситуации, и спрашивал себя, как бы он поступил?
- Послушай, капитан, - очнулся первым подполковник, - а как с деньгами? Кто ей сказал, что деньги вы не возьмете?
- Не знаю. Может быть, Владимир. Он был последим. Но точно знаю, о деньгах речи больше не шло.
- Ну и правильно! – попытался пошутить майор. – Гусары за это денег не берут.
Но шутка его показалась нам какой-то неуместной.
- Так это у тебя получилось не МЖМ, а ММЖМ, - вдруг сказал майор.
- Скорее 3МЖ, - поправил его подполковник.
А в это время поезд подошел к какой-то большой станции, и мы все втроем вышли на перрон подышать свежим воздухом.
