Американский аэробус плавно заходит на посадку в пхеньянском мрачном небе. Варис выглядит бодро, но чуть испуганно. В пути он читал "Экономист", немного подремал и сыграл на смартфоне в бильярд.
Пассажиры сжимаются в воздухе, сжатом словно газ. Дети выпучили глаза, бегают в карманах в поисках затерявшихся сладостей. Старик в пенсне, древний абориген (дедок, ты воевал за Корею в той самой кровопролитной волне?) тоже что-то ищет и находит расчёску. Важно ею проводит по жидким волосам, лыбится сам себе, вспоминая канущую в лету молодость. Встаёт. Всё, они приземлились.
Вариса встречает целая делегация. Что его сразу поразило, так это полное отсутствие птиц. Сев в машину, некое подобие азиатского джипа, он ещё раз играет в бильярд. Его везут по улицам, напомиющим кишечник. Что-то стало подташнивать, он просит остановить автомобиль, выходит на воздух, глубоко дышит, выкуривает сигарету, потом вторую, наконец разрешает себя везти дальше.
Улицы, пыль, кое-где безымянные клумбы с чахлыми растениями, портреты Великих вождей, один фонтан, женщины, на которых никогда не встанет, дети неизвестной породы, с ранцами, на которых Великие морды, собаки, чудом живущие и питающиеся мышами... Бесконечная тягомотина, бескрайняя степь, изуродованная бетоном и картоном.
Варис Магрегор, добро пожаловать в мир, Богом забытый и заброшенный. Мир, завоёванныц идеологией чучхе, корейской народной пропагандой поклонения Вожду, от которого трясутся ноги и руки. Этот Вождь встречает тебя букетом искусственных роз, белых, красных. Говорит, что видел накануне тебя во сне. А Варис сам как сомнамбула, вареный какой-то, невыспавшийся, дикий. Рукопожатие, опять дорога, разговоры, сплошные полунамёки, тычки, запах жвачки и резины, книги, работающая рация, бабочка в салоне, на потолке, бежевая, страшная, потусторонняя.
Дорога заканчивается высоко, в холмах. Сосновый лес, озеро, синие беседки. Кругом армейцы, с автоматами, в смешных фуражкам, какие-то мистические, гутаперчевые. Толстый Ким выходит из лимузина первый, берет по-отечески Варису под руку, они идут как на бал, улыбаются, общаются на английском, сравнивают Штаты и народную Корею, Варису хочется замереть, смотреть на небо, в котором непременно сейчас отражается что-то великое, событийное.
С улием охраны они заходят в подземное сооружение, от которого хочется в туалет, по-маленькому. Но какие могут быть здесь удобоваримые туалеты, если этой страны как бы вообще и не существует вот уже почти полсотни лет, а то или больше. Висят на проводах лампочки в защитном жестяном футляре, целые полчища мух садятся на головы и плечи, охрана машет зонтиками, но мухи ещё больше звереются, бросаются в глаза, слепят. Твари. Да идите вы на хер, ругается Варис, за что Вождь похлопывает его по спине.
Идут бесконечными коридорами, под ногами песок. Варису почему-то кажется что они непременно заплутают в этих катакомбах, не выйдут больше на Божий свет. Толстый Ким устало прячет правую руку заворот, что-то бормочет своему маршалу. Они наконец останавливаются у массивной бронерованной двери, достаётся огромный ключ. Может, за этой дверью портал в иную цивилизацию? Что там? Варису пробегает по лицам сопровождающих, но там полный штиль.
Варис закрывает глаза и перешагивает порог. Он вспоминает своё детство, луга, полные цветущего разнотравья, купание голышом, девичьи бледные коленки, ночной прекрасный Нью-Йорк, пиксельное лицо Жан-Клода Ван Дамма, рекламирующее автозапчасти, душистый ирландский хлеб, первый секс с Доминой, разбитая бровь. Он осторожно открывает глаза. Какие-то доски с изображениями, сакральными, духовными. Это русские иконы, приходит ему на ум. Они окружены чудесным светом, кровь Вариса становится густой и вязкой. Он просто ошарашен этим зрелищем, потрясён, так что прячет руки в карманах. Русские иконы... в КНДР!
Толстый Ким улыбается как ребёнок. Он вещает Варусу Магрегору, что сам лично даст просьбу дать ему возможность работать в Африке с голодом и болезнями. Вы, говорит громогласно Ким, новый человек, вы можете перевернуть мир в сторону справедливости. Потому я и открыл тебе своё святое святых. Я как Вождь отдыхаю здесь душой, я даже молюсь тут за будущее, я тебе тут говорю, ты ещё станешь президентом Соединенных Штатов, ты достоин Овального кабинета, присяги на Библии. Варис весь дрожит, смотрит на переносицу Толстого Кима. Всё как во сне. Даже не хочется просыпаться.
