В кромешной темноте ночи я услыхал голос отца:
- Шурка... Шурка! Да открой же глаза!
- Гм..., - нечленораздельно промычал я.
-Ты с нами на рыбалку едешь? - шептал отец мне в ухо
- Гм..., - ответил я и стал натягивать штаны и майку.
- Давай веселей, машина уже ждет!
Старенькая Нива соседа алела красными габаритными огнями. Светать ещё не начало, а небесные тела уже померкли, и машина казалось висела в воздухе. Ночная свежесть пробирала до костей, от чего зубы выстукивали дробный ритм каких-то африканских народностей. Всё ещё сонный и плохо соображающий, я залез на заднее сидение, примостился на каких-то снастях, укрылся плащ-палаткой и обняв корзину с овощами, уснул сном праведника. Сквозь сон слышал, как отец и сосед грузили лодку на багажник, как хлопала задняя дверь, как загудел мотор, и почувствовав тепло от печки, я окончательно провалился в сон. Пару-тройку раз в пути я просыпался от того, что бился головой о стекло или потолок, когда машина ехала по кочкам бездорожья.
- Где едем — там и дорога! - смеялся сосед. И отец подхватывал этот смех.
Но, вот машина остановилась. Фары выхватывали из темноты зубчатую стену камышовых зарослей и рой мошкары, а дальше, за границей их света, всё было погружено в непроглядную тьму. Пока сосед доставал удочки, прикормку и прочие снасти, отец натянул на меня большой колючий свитер:
- Чтоб на воде не замерз! - пояснил он
И широкополую шляпу, размера на два больше моей головы:
- А это от солнца!
- От чего? - не понял я.
- От солнца! - терпеливо сказал отец. - Чтоб бошку не напекло!
Я пытливо озирался вокруг себя, но ни в одной из сторон не было и намека на рассвет. Зато был большой намек на комаров. Они гнусаво гундели у меня в ушах и больно жалили тонкими носиками, оставляя копеечного размера зудящие шишки. Видно этим комарам радовались разноголосые лягушки, с большим энтузиазм оглушительно квакающие из камышей.
Взрослые спустили лодку на воду озера, близость которого чувствовалась по тянущей холодком сырости и усилению гудения комаров. Отец на руках перенес меня и посадил на носу. Вода под брюхом лодки казалась черной бездной, слегка лоснившейся и колеблющейся мелкими волнами.
Когда мы отплыли неизвестно в каком направлении и неизвестно как далеко от берега, отец чиркнул спичкой и посветил на ворох удочек. Пламя слабо колебалось и отсвет огня лил на лицо и руку отца теплый желтоватый свет. Я смотрел на него и сердце мое наполнялось таким же тихим и светлым теплом.
Закинули удочки, и все замерли. Взрослых я различал только по красным огонькам сигарет, да по слабому абрису каждого. Но, в эту секунду что-то изменилось во всем мире и сразу. Все черные цвета как-то посерели, вода из темной бездны стала стальной, а небо в одной из сторон так просто побелело.
- Вот и рассвет! - сказал отец.
Мир преображался, ежесекундно наливаясь красками А небо! Розовый, оранжевый, индиго, огненный, охра, бирюза, какими только оттенками не пылало небо. Поднялся легкий ветерок, сдувший с меня комариную братию. И вдруг, над зеленеющим частоколом камыша показался бледно-желтый раскаленный бок солнца.
- Клюет! Пап, смотри, клюет! - не помня себя от радости орал я, глядя, как поплавок уходит глубоко под воду.
- Ага... ага...- кряхтел он, аккуратно наматывая леску на катушку. - Шурка, дай подсак. Да, держи двумя руками...
Вдруг сталь водной глади вздыбилась серебряной спиной рыбы.
- Ох, ты! Карп! Да, большой! - воскликнул сосед. - Слышь, Шурка, под рыбу подводи подсак. Не спеши. Не торопись. Он уже на крючке. Нам его только придержать, чтоб леску не оборвал да не сорвался.
Я зачаровано смотрел, как огромная радужная рыба извивается и пытается уплыть, но сетка подсака её не пускает.
- Какая ухтышечная рыбина! - сказал я, а взрослые рассмеялись.
Часа три спустя лодка причалила к берегу, имея на борту три обгоревших на солнце носа, одного покусанного комарами мальчика и полный садок ухтышечных карпов.
Сосед достал из багажника котелок и треногу, я сбегал за корзиной с овощами, а отец в это время чистил и потрошил пару свежепойманных рыб. Весёлый танец костра вскорости уже ворочал в котелке беспокойными кипящими бульбами порезанный картофель, лук и морковку. Аромат готовящихся овощей и пряный копченый дымок напомнили мне, что я не завтракал и мой организм стал требовательно урчать. На перевернутой крышке от котелка лежали крупные куски рыбы, сизоватые снаружи и нежно-розовые внутри, готовые к отправке в уху. Отец дорезал зелень, помидоры и зеленый лук, а сосед раскладывал на капоте большие пластиковые тарелки, алюминиевые ложки и порезанный неровными ломтями ржаной хлеб.
- Ну, как, Шурка, понравилась рыбалка? - спросил меня сосед, когда, обжигаясь, я хватал руками сладкие нежные сочные куски рыбы из тарелки, заедал их прохладными огурцами и запивал ароматным бульоном ухи.
- Угу! - кивал я радостно и счастливо.
Ну, за рыбалку!
