Федор Иванов-Лопутин
Содержание
-Четвертое октября
-Сотворение Бога
-Сказка и быль
-Знакомый ленится мне звонить!
-Татьяна
_________________________
Четвертое октября
Четвертое октября
тысяча девятьсот
девяносто третьего года…
С утра в Москве стреляли пушки
и строчили пулеметы.
В центре было дымно и душно:
горел Верховный Совет.
Люди в тот день были как потерянные.
То сбивались в кучки, жались друг к другу,
то разлетались, как пепел и пыль.
Было много пьяных.
...Район Красной Пресни блокирован людьми в форме.
Многие из них тоже были пьяны и громко матерились.
Я брел наугад, как бы не в себе, ничего не замечая и...
вдруг наткнулся на целую банду омоновцев. Оказалось,
что они не просто так стояли поперек дороги и ругались,
а преграждали путь прохожим по плану какого-то их штаба.
Олин из омоновцев, огромный детина, подскочил ко мне
и взмахнул дубинкой над моей головой:
"Куда прешь?!!"
Если бы я только поднял руку, если бы попытался ею заслониться,
то он проломил бы мне череп. Но я не закрылся,
а посмотрел ему в глаза, и он не ударил.
Опустил руку и сказал уже не на собачьем языке:
"Здесь нельзя. Обойдите!"
На Ваганьковском кладбище, где-то за могилой Есенина,
строчит пулемет и грохочут выстрелы...
Никогда не забуду
Тот страшный день:
Четвертое октября
Тысяча девятьсот девяносто третьего года.
Дракон-ростовщик проглотил город
и закусил страной.
============================================
Сотворение Бога
Раба божия Татьяна (бывшая Владлена)
и ее соседка Лидия (бывшая Гульнара) сидят за столом
в гостиной со следами ремонта,
не законченного из-за нехватки денежных средств.
Лидия говорит:
"Бога чувствую!
Прямо здесь, рядом с нами,
он, невидимый, существует в благости своей!"
Отвечает ей Татьяна:
"Есть и у меня такое же чувство!
Не прямо сейчас, а вообще, иногда: он к моим волосам
нежно прикасается, как ветром, как сквозняком,
и молитвы мне подсказывает, когда слова не так говорю!"
Обе женщины истово крестятся...
Никому они не нужны, кроме своего Бога:
ни покойникам-мужьям, ни детям,
которые поуезжали, кто куда…
Боженька, хоть ты не бросай их!
Будь с ними до конца:
пусто им без тебя,
не благодатно и одиноко!
=========================================
Сказка и быль
Я только о том хочу сказать, что Сказка действительно способна стать Былью.
Вспомнил сейчас историю о советском офицере, полковнике, кажется,
который, во время Корейской войны или вскоре после нее,
женился на кореянке из дома терпимости, куда японское расистское зверье
сгоняло сотни тысяч девушек на потребу своей солдатне.
Советский офицер наказывал стервятников в небе Манчжурии,
а позже сбивал над Кореей их американских хозяев.
Но этого было недостаточно:
мало только лишь отрицать зло, воюя против него.
Не менее важно утверждать добро в мирной, нормальной реальности,
залечивая раны, нанесенные войной!
Супруги прожили долгую счастливую жизнь, родили здоровых детей.
Вот и вся история! Ничего такого особенного!
Просто Сказка о Золушке стала рассказом,
в котором Сказочный принц оказался Полковником,
хрустальные башмачки и наряды от феи обратились
в Долгую Жизнь Любящих Супругов.
Так Сказка превратилась в рассказ!
...У Любви огонь особый. Он не сжигает,
не превращает живое в пепел,
а наполняет людей смыслом, оберегает
и очищает живых от того,
чего не должно в жизни быть!
=========================================
Знакомый "ленится" мне звонить!
Решил сэкономить на звонках и на старике!
Деньги бережет!
Сейчас ведь все "считают"!
(Не знаю, какой у него тариф, но, верно, не бесплатный!).
И вот придумал я специально
для Знакомого —
коварную месть,
чисто писательскую:
решил сообщил ему адреса страниц моих в интернете!
"Не желаешь звонить?
Так я тебя чтением накажу:
повешу на тебя все четыре тысячи
моих бессмертных, как пластиковые пакеты,
произведений!
Читай!
Вот же тебе, вот!
Попался?!
Огребай по полной, голубчик!"
(А читать он будет,
потому что литератор в душе,
и все читает!).
=========================================
Татьяна
Каюсь! В одном рассказике позволил я себе…
Ох, и разрешил же я себе два грубых слова!
И надо же! Татьяна первая прочитала!
Как же ей было неловко за мое моральное падение!
А я-то уж как переживал:
"Ну, почему первым прочел не мужчина?!
Все было бы легче и не так стыдно если бы рассказ обновил мужчина:
Несколько дней Татьяна не читала моих опусов.
Досада у нее не проходила,
и поэтому она пропускала настойчивые сигналы "машины" о том,
что я прошу прощения
и продолжаю добиваться ее внимания к моим новым опусам!
Прошло еще какое-то время!
И что-то в нем, как водится, изменилось:
Таня простила.
По-женски простила:
Так списывают нам сестры, как долги,
Нашу глупость и бескультурье!
Спасибо, Татьяна!
Я не забуду:
Постараюсь писать негрубо!
