Осень расползается бесформенным мокрым пятном по городу, будто соседи сверху залили твой дом, и на потолке отвратительно уродливые разводы. В центре всё тёмное, а края уже подсохли и пожелтели. И эта желтизна особенно нестерпима потому, что обведена ещё и отвратительно-серой каймой. Ремонт бы сделать надо. Но как её отремонтируешь-то, осень окаянную!..
Взглянешь на это безобразие над головой и подумаешь: ладно, до следующего отпуска теперь, до лета. И как-то даже легче жить становится оттого, что решение принял. И живёшь так-то весь год, делая вид, что не замечаешь. А потом и вправду привыкаешь: да и так нормально, не рушатся же потолок и небеса на голову.
И вот тебе сорок пять уже. И сделать ремонт становится физической проблемой, потому что не взлетишь теперь просто так на стремянку и не смоешь быстро-быстро эти въевшиеся пятна, чтобы потом спрятать их окончательно под белоснежной извёсткой.
Так вот и живём. И терпим. И пятна на потолке. И осень за окном. Только чтобы в жизни ничего не менялось – только бы хуже не было.
О, эта русская покорность! Вечное ожидание того, что вот мы-то потерпим, может, хоть детям нашим лучшая доля достанется…
И даже в голову не приходит, что эти самые дети, о судьбе которых якобы печёмся и думаем, тоже под этим грязным потолком растут. И ту же осень за окном видят. С детства они у нас какими-то слеподушими получаются: и деды наши так жили, и прадеды… станем и мы терпеть.
А потом вдруг как прозреем! Да все разом!! Да коллективно!!!
И начинаем вокруг крушить всё: стены сносим, межкомнатные двери вышибаем, покушаемся даже на межэтажные перекрытия. Ну и что, что они бетонные и ещё бы лет сто могли прослужить! К чёрту всё! Долой!..
Это чтобы потолок не ремонтировать. Чтоб не стало его вовсе, потолка этого дедовского, который ещё при родителях соседи непутёвые загадили, а потом из дома нашего съехали – квартиру поменяли. Живут теперь их дети где-нибудь у моря и понятия не имеют о том, что есть земли, где владычествует осень с длинными пока ещё, но такими безрадостно-серыми днями, когда по неделям небо над головой мутное, и начинаешь забывать даже, какое оно, солнце-то.
А мы сидим на развалинах собственного родового гнезда и дууумаем думу. А чтобы лучше и светлей мысли текли, закуриваем для начала вонючую родную папиросу, дым от которой глаза разъедает, и вдыхать его противно. Но курим, чтобы на душе ещё поганей сделалось. А это чтобы повод был… выпить. И себя пожалеть. Да и всё русское разнесчастное оплакать заодно.
А когда захмелеем уже крепко, но выпить ещё хочется, то оказывается, что хмельного-то совсем не осталось: хоть выжимай бутылку. Тогда сопли ладонью утрём и мечтать начинаем: вот был бы у меня миллион (всё равно в какой валюте!), я бы тогда… тогда бы… таджиков нанял или молдаван. Они бы мне ремонт быстро и задёшево сделали. И – всё. И ничего бы тогда мне нужно не было. И сам чёрт тогда мне не брат. И пускай за окном хоть вечно осень будет. У меня зато ковёр на стене новый и телевизор, тоже новый, большой. И можно этот телевизор смотреть и ругать всех, кого там показывают, своих и чужих, которые с жиру бесятся и миллионы на свадьбы своих детей и внуков спускают, а народ тут… Ну, сами знаете, как дальше русская мысль вьётся и ветвится, охватывая всё большие и большие пространства и персоналии…
А тут в квартиру наверху новые соседи въехали. И тихо живут, пристойно. Никого не трогают и со всеми в подъезде при встрече здороваются. Незаметно как-то и быстро ремонт сделали. А вчера вечером Марии Сергеевне из шестьдесят шестой, когда она их на лестнице повстречала и спросила, куда это они всей семьёй такие нарядные, ответили, что в театр. Оперу они слушать будут! Так прямо и сказали: «слушать», а не «смотреть»!! Будто в театр не смотреть, а слушать ходят!!!
А ещё она говорила, что однажды у них в квартире была: по-соседски зашла за какой-то хозяйственной мелочью. Так у них стены все голые, крашеные и реденько так маленькими картиночками увешаны. Как у нелюдей, ей-богу!..
А сам ты сидишь у окна на кухне, видишь, как они с чемоданами в такси грузятся (на Кипр всем семейством, значит, отправляются! К морю им, видите ли, захотелось!..) и злишься, что не так, как положено, эти люди живут, а значит, никого не уважают…
… Уехали… А ты снова здесь остался, чтобы в выходные с женою на дачу на электричке. А там деревья старые пилить, листву палую в кучи сгребать и на обратном пути банки закатанные с помидорами-огурцами домой везти. Это чтоб на зиму.
Дома, в тепле, те банки взорвутся. Это потому, что жена у тебя – неумеха! Говорил же, что уксуса надо было больше лить!! Нет, она сама грамотная!!!
Теперь вот снова потолок заляпали. И на ковёр новый на стене рассол попал, не ототрёшь ничем.
Ремонт бы надо сделать… Но теперь уж, наверное, до следующего лета…
