все также стыдливо, не поднимая взгляд.
-Во славу Света! – проревел Агамонд, крутанул молот и вознес его для удара, который не суждено было осуществить.
Крылатый гигант скользнул, паря на огромных крыльях через залу. Сшиб паладина с ног и выбил его оружие из рук. «Заступник» успел вскочить, выдернуть искрящийся, алеющий клинок из ножен и наотмашь ударил им, оставляя тлеющую рану на крыльях демона, которыми Балтишор, - один из слуг Кхарна, закрылся от удара.
Свет не покинул паладина. О том свидетельствовала дымная рана на кожистом крыле, и удивленное и ошарашенное лицо Сильвара.
Это придало «Заступнику» сил и уверенности. Увидевшие это воины Агамонда приободрились и еще более самоотверженно набросились на врагов, устилая их телами каменный пол Зала Присяги. За дорого разменивая свои жизни.
Агамонд попытался поднять свой молот, но второй прислужник Кхарна, - Раманар, не позволил ему это сделать. Наскоком, огромной когтистой лапой разрезал воздух рядом с успевшим уклониться Агамондом. В следующее мгновение выведенным из равновесия и распятый могучим Балтишором, схватившим его за руки у противоположной стены.
Пока Кхарн и Раманар устраивали кровавую вакханалию, стремительно передвигаясь, паря на огромных крыльях по залу, разрывая воинов Агамонда на части, клыкастая пасть на каменисто-сером лице хищно ощерилась, перед лишенным страха, лицом Рыцаря Света.
-Свет не отринь меня… - прошипел Агамонд в седую бороду.
Меч звякнул на залитый кровью пол, устланный оторванными частями тел и внутренностями, в тот момент, когда в прилегающем коридоре показались спешащие на помощь рыцари, с сиром Брэмором во главе.
Бой в зале иссякал. Численное преимущество было на стороне слуг Бездны, но появление Брэмора заставило оставшихся в живых и способных еще стоять на ногах, приободриться. Биться яростей, на скользком от крови полу.
Брэмор замер в исступлении, его воины расширили глаза от увиденного в Зале Присяге ужаса. Зала кишела Рыцарями Смерти. Демоны, порхающие над головами сражающихся словно стригои, подобно последним, пикировали на бьющихся вампиров Агамонда и разрывали их в клочья. Море крови, разрастающееся на полу, уже покидало зал, разливаясь лужей между раскрытых створок.
Изорванные тела, лишенные рук, ног, голов. Распотрашенные, но еще живые, благодаря “проклятию Гилдануса”, вампиры стенали от боли и ужаса, корчась в муках. От боли потерявшие рассудок, пытались втянуть вывалившиеся внутренности, примостить оторванные конечности. Молили о смерти, словно на столе у безумного мясника, что вскрыл им грудь и раздвинул ребра, лицезрея как работают внутренние органы.
Балтишор потянул Агамонда за руки, и боль в рвущихся сухожилиях ударила в голову, заставив паладина стиснуть зубы в оскале. Напрячься, и ослепительной вспышкой алого цвета, заставить демонов завопить от боли, а истлевшие плащи умертвий опалиться.
Брэмор не спешил на помощь. Он опасливо приблизился со своими воинами к зале, безучастно осмотрел сражавшихся и погибавших воинов Агамонда, и захлопнул двери, навсегда лишив бьющихся надежды на спасение.
-Будь ты проклят, - прошипел Агамонд, напрягшись, высвободил руку из ослабевшей хватки Балтишора.
Светящаяся ладонь легла на клыкастую антропоморфную морду демона, заставив того громогласно зарычать. Словно раскаленное железо, ладонь паладина оставила на рогатом лице тлеющее, дымящиеся, пятипалое клеймо. Балтишор отстранился, закрывая руками дымящееся лицо.
Истошно заревев, Кхарн всем весом обрушился на Кровавого Паладина, высвобождая всю свою безудержную ярость. Тело Лжебога покрывали тлеющие трещины, словно проступающие сквозь кожу вены, наполненные пламенем. Они дымились, горели, причиняли демону боль. Свет опалял темную душу порождения Бездны.
Когтистые лапы стремительно разодрали рунный нагрудник и добрались до сердца «Заступника».
Сияние угасло. Раскаленные раны Кхарна, на-глазах, затянулись. Алеющий отпечаток руки на лице Балтишора угас. Демоны обратили кровожадные взоры на уцелевших в зале вампиров, и мгновение спустя Брэмор смог услышать душераздирающие вопли, прежде чем все стихло до мучительных стенаний не способных умереть покалеченных вампиров.
Лишь эхо шагов блуждало по замолкнувшему замку. Тем не менее Гастон спешил на выручку соратникам, принявшим бой в Зале Присяги.
Гастон со своими воинами был внизу. Возле казематов и помещений переоборудованный в темные “кузни”, где располагались множество столов, приспособленный для удержания “пациетнов”. Колбы с неизвестными, мутными жидкостями. Шланги из кишок с костяными иглами на концах. Черепа и головы, руки, ноги и тела, служащие сырьем для темных извращенный экспериментов безумных культистов. Клети, оборудованные кандалами, подвешенные над полом или стоящие вдоль стен. Горы громоздкого оружия сваленного в кучу, - крюки, тесаки, цепы, шипастые булавы, уродливые мечи. Подобное Гастон однажды видел на раздутых от переполняющих их скверной, трупоогров, - мерзких творений гения некромантов. Ужасных омерзительных существ, недостойных существования, но тем не менее оскверняющих собой земли Смертного мира.
Гастон надеялся, что после Войны демонов, он больше никогда не увидеть этого уродоства…
За сиром Гастоном безмолвно следовали с полдюжины рыцарей. Остальные, как надеялся он, уже подле Агамонда. И уповая на Свет, верил, что победили.
Они быстро, как могли поднялись по винтовой лестнице в тихий и темный коридор. Поспешили к залу, из которого через приоткрытые двери сочился тусклый свет лампад.
Горечь разочарования ледяным свинцовым грузом ощутилась внизу живота. Животный ужас охватил сира Гастона от увиденного.
Какова горечь и досада сжала сердце, когда увидел в конце коридора, за приоткрытыми дверями залитого кровью и устланного кусками плоти Зала Присяги, коленопреклоненных своих соратников, склонивших голову в извращенном, светупротивном амаже, - Князю Пустоты, Лжебогу.
Гастон и воины остановились, замерли в оцепенении, надеясь, что сумрак коридора скроет их. Гастон не желал верить своим глазам, - вампиры, пришедшие к Агамонду «Заступнику» за спасением, присягают на верность Бездне.
Бывшие побратимы увидели последних кто остался верен Смертному миру, и красные радужки прорезали полумрак коридора.
Гастон попятился, поймав на себе, словно на добыче, взгляд угольков Брэмора.
-Бегите, господин, мы их задержим, - напутствовал Гастона один из его воинов, прежде чем, оголив мечи, они встали поперек коридора, в рыцарскую стенку. Гастон мгновение медлил, не желая оставлять товарищей на верную гибель. Но чувство обязанности, разгорающееся внутри, побудило его бежать. Бежать чтоб вернуться.
Погибшие не достойны канут в безвестности. Их имена не должны пропасть в вечности. Вероломное предательство вопиет об отмщении. История должна знать, как принял последний бой, величайший из Паладинов Света. Как принял смерть величайший из тех, с кем посчастливилось Гастону повстречаться. Как погиб величайший из них. Лорд Агамонд будет отомщен! Поклялся себе сир Гастон, гнавший коня прочь от Базданга. Не обращая внимания на солнце, вовсю владеющее небосклоном. Пытаясь не поддаться эмоциям и не вернуться, чтоб погибнуть с оставшимися верными.
Чаща скрыла, задымившегося на солнце всадника.
Как он явится пред госпожой Аллерией? Как скажет, о гибели ее отца? Чем оправдает свою жизнь?
