Золотая змейка! Вот она! Та, что я так долго жаждал, то, что видел в самых счастливых снах, наконец, найдено! Стоило только провести обыск на даче у известного правозащитника, как вот он — артефакт из легенды в моих руках! А правозащитник этот, дебил, даже не догадывался, какое богатство всё это время покоилось на его участке под картофельной грядкой. Но теперь уже поздно — упустил! Теперь эта змейка — моя! Больше мне не придётся пахать в полиции за копейки, компенсируя своё материальное положение взятками. Достаточно потереть змейку в руках, назвать сумму, которую хочешь получить — и дело в шляпе. По крайней мере, так рассказывала моя бабушка, эксперт по древним легендам и преданиям. Сам хозяин дачи вместе с супругой лежат в углу избитые. Но они сами виноваты — если бы не заладили, как попугаи, будто мы не имеем права проводить обыск без адвоката – никто бы их не тронул. Такая у нас, полицейских, работа — учить неразумных уважать власть! Но теперь они оба мне глубоко до лампочки! У меня есть более важные дела. Тру в руках змейку, приговаривая: миллион, миллион, миллион… Нет, не алых роз, конечно — что я, сопливый мальчишка, что ли? И не рублей, а долларов. Нет, лучше евро. Тогда заживу…
Но что за дела? Что со мной происходит? Куда подевались мои руки, ноги? Почему я вдруг оказался на животе?
Мой напарник зачем-то берёт лопату и движется ко мне. Судя по физиономии, настроен он весьма агрессивно.
— Э, Стас, ты чё? — пытаюсь остановить его словами, но изо рта вырывается странное шипение.
Инстинкт самосохранения срабатывает мгновенно, и я быстро отползаю прочь.
— Жорка, где ж ты, мать твою? – выкрикивает напарник моё имя. — Помоги, тут гадюка!
Ждать, пока он, отчаявшись дождаться помощи, сам решит со мной разобраться, я, естественно, не собираюсь – скорее уползаю прочь, пока цел. И какой дурак набрехал, будто эта золотая змейка приносит богатство? Может, бабка к концу жизни попросту из ума выжила? Что-то она ещё там говорила про чистоту помыслов, про благородную душу. Типа, если этого нет, горевать придётся. Но я же не виноват, что жизнь жестокая. Всего-то ведь и хотел, что пожить по-человечески!
