Мы с мамой были на кухне, время было еще 9 утра. Дети еще спали. В дверь позвонили. Я вышла открыть. Передо мной в дверях стоял хорошо одетый мужчина.
- Здравствуйте. Могу я увидеть Наталью Николаевну?
- Здравствуйте. Это я. А вы, по какому вопросу?
Можно я войду, а то как-то неудобно разговаривать на пороге.
- Да, да, конечно, проходите.
Я провела неожиданного гостя в гостиную и усадила на стул. Тут же зашла и мама. Гость поздоровался с ней и обратился к нам:
- Вы, пожалуйста, присядьте, у меня неприятная для вас новость.
- Что, что-то с Гришей? Что-то случилось? Где он? Что с ним? – не выдержала мама.
- Милые дамы, нам сообщили, что Григорий Федорович пропал.
- Как пропал? Где? – это уже я заволновалась.
- В тайге разбился вертолет, на котором должен был лететь Григорий Федорович. Погибли оба пилота и четыре пассажира. Григорий Федорович должен был лететь с ними, но среди погибших его не оказалось, но среди обломков вертолета была найдена его сумка. До сих пор не ясно, был ли он на борту, или только там оказалась его сумка.
Я стояла окаменевшая, а мама побледнела и схватилась за сердце.
- Вы только не волнуйтесь. Пока самого страшного ничего не произошло. Самое главное, что его среди погибших не оказалось. Может быть, он и не летел с ними. Сейчас ведутся интенсивные его поиски. Руководство сочло нужным поставить вас об этом в известность. Это пока все, что нам известно. Как только будут еще какие-то новые известия, мы будем постоянно держать вас в курсе дела. А сейчас, извините. Я пойду.
Я проводила гостя, а мы с мамой сидели в комнате, и каждая думала об одном и том же.
Но сиди, не сиди, а жизнь продолжалась. Проснулись дети и в два голоса требовали внимания к себе. Мы начали выходить от оцепенения. Я подошла к маме, крепко обняла её и твёрдо заявила:
-Гриша вернётся. Он обязательно вернётся. Бог не допустит того, чтобы его двое деток осиротели. Мама с благодарностью посмотрела мне в глаза и сказала:
-Спасибо, доченька. Я верю тебе.
Мы занялись своими повседневными делами. А потом я позвонила, чтобы приехали тётя с дядей и помогли матери присмотреть за детьми. Они с радостью согласились, и в полдень уже были у нас.
Я оставила их, а сама направилась в ближайший храм. Служба, видимо недавно закончилась. Прихожане выходили из храма, крестились у выхода. Некоторые ещё находились внутри и стоя у облюбованной иконы, тихо шевелили губами, видимо молились.
Я купила свечу, подошла к образу Девы Марии, зажгла свечу, поставила. Долго стояла перед иконой, собираясь с мыслями, а затем встала на колени и слова начали исходить, откуда-то помимо моей воли. Я просто стояла преклонная перед нашей Заступницей и изливала ей свою душу. Я рассказывала ей о том, кого я потеряла в своей жизни, кого нашла. Я рассказывала о детях: о Настеньке, которая, не успев ещё родиться, стала сиротой. О её матери, которая так и не испытала радость материнства. О Максиме, своём сыне, который так рано познал горечь потери. Говорила о Грише, который не пошёл на сделку со своей совестью, и теперь за это расплачивается сам и его любимые.
Рассказав всё, я припала головой у её ног и стала просить о снисхождении. Я просила сохранить жизнь моему дорогому человеку, отцу моих детей, сыну матери, которая ждёт, не дождётся своего единственного…
Время для меня остановилось. Я выплакала всё своё горе, с трудом поднялась с колен. Передо мной стоял священник и внимательно смотрел на меня. Потом спросил:
-Вы не хотите исповедаться?
-А это возможно, ведь служба уже закончилась?-
-Всё возможно, пока мы живы, - ласково ответил он и жестом показал, чтобы я следовала за ним.
И снова я шаг за шагом рассказала, только уже священнику всю мою жизнь. И снова слёзы лились из моих глаз, вымывая из глубины души всю горечь, которая копилась, вернее, скопилась во мне.
И только тогда, когда священник благословил меня и отпустил грехи, я почувствовала, что мне стало легко и спокойно. Теперь я наверняка знала, что Гриша непременно вернётся к нам целым и невредимым. Уже улыбнувшись, я с благодарностью поклонилась этому доброму служителю и покинула храм. На улице вечерело.