ДЕКАБРЬ. УПОЕНИЕ НЕГОЙ. АНТРАША

                     

                                                            2.

    Отринув дневную суету и вместе с нею все составляющие, наша героиня, бесстрашная ворона решила провести небольшую лекцию, благо публика всегда была под рукой, и была представлена воробьями.
    Ворона не неистовствовала, что присуще природе её экзальтированной натуры. Наоборот, она выстраивала умело линию беседы со слушателями. Воробьи кучно разместились на длинной толстой ветке яза. Сама же ворона под лекторий приспособила обширную кормушку в виде домика, с трёх сторон защищённую от поползновений ветра, она же – кормушка – походила отдалённо на амфитеатр.
    Речь вороны, перемежавшаяся словом паразитом «кар-кар», текла почти что плавно и безукоризненно. Иногда, для убедительности или для придания веса словам она экспрессивно вскидывала правое чёрное крыло, мелькавшее в воздухе чёрным росчерком, и кончиком перьев указывала куда-то туда, откуда, как ей мерещилось, придёт очередное озарение.
    Воробьи внимательно внимали каждой букве в каждом слове, от усердия раскрыв в непритворной гримасе клювики, и каждый раз послушно поворачивали головы в направлении, указанном крылом. Конечно, ничего кроме стен панельного дома с абстрактным панно из разноцветной мозаики и слепых окон они не видели, но сей маловажный факт их не смущал.
    Когда не хватало для убедительности жестикуляции и терялись в потоке возбуждения слова, ворона стихала. Заводила назад расправленное крыло, полу-развернувшись телом и не менее убедительно молчала. И как всегда, в эти много-значимые молчаливые мгновения, воробьи ловили каждый штрих пустоты.
    Помолчав, ворона продолжала вдохновенно вещать с не меньшей ажитацией:
    - Всё-то мы живём… Мечтами устремившись в небо…
    И снова исполненное экспрессии движение крыла туда, откуда в этот промозглый зимний день лился далеко не зимний продукт, мелодично барабанивший по кровле домов и подоконникам.
    - Небо… - восклицала меццо-сопрано ворона, - … небо… оно… - и, слегка нараспев, войдя в некое транспернатое состояние, как могла, специально птичьему вокалу никто не учил, пропела: - Небо высокое, небо широкое, небо промёрзшее, небо… Кх-м… - ворона опустила голову и как бы исподлобья посмотрела на воробьёв, не дождалась реакции, продолжила: - Пусть нас не смущают некоторые аномалии, если абстрагироваться… Слово «абстракция» всем понятно?
    Воробьи слаженно и дружно закивали головами, чрезмерно напыжившись и распушив на грудках серые пёрышки, слегка намокшие под дождём.
    - Так вот, - ворона шагала внутри домика-кормушки два шага вперёд и столько же назад, подсмотренный приём по телевизору в какой-то программе, который помогал внушить почтение к лектору, - если абстрагироваться, дождь, не что иное, тот же снег, слегка растаявший в полёте. И нас с вами, дорогие слушатели, - воробьи собрались, - выпала прекрасная возможность наблюдать уникальное природное явление…
    Договорить ей не дали. Кто-то из воробьёв, набравшись храбрости, деловито заметил:
    - Летом тоже частенько наблюдается уникальное природное явление – снег. Это что же получается, дождь в летний зной умудрился замёрзнуть и поменять одно агрегатное состояние на другое?
    Не тот фрукт была ворона, чтобы её можно было сразить на лету умной фразой. Она каркнула, хотела с предосуждением, но вовремя передумала, получилось – одобрительно.
    - Как справедливо высказался кое-кто из слушателей, вода, проистекающая с неба, может менять своё физическое состояние. Этот процесс неуклонно неостановим.  Как и всё, происходящее вокруг.
    И снова, как умелый оратор-манипулятор, ворона замолчала на полуслове, поступила коварно и намеренно, дабы дать возможность немного пораскинуть маленькими воробьиными мозгами слушателям, чтобы таким вот незамысловатым плутовским манером показать авторитет её мысли, настроив слушателей на волну восприятия, внимательно ловивших её мудрые слова.
    Продолжая расхаживать, она внезапно оступилась – воробьи хором заверещали. Был ли то заранее продуманный шаг, неизвестно. Зато артистично, несколько карикатурно, та же игра на создаваемый образ, ворона изобразила падение. Вовремя сориентировалась, восстановила равновесие, взмахнув крыльями, и совершенно новым умудрённым неким действием взглядом посмотрела на притихших воробьёв. Те ждали продолжения, раскрыв широко клювики, и гадали, как расценить па вороны и стоит ли ждать продолжения клоунады.
    Ворона молчала. Выдерживая паузу. Говоря ею безмолвно, а чего вы ещё желали и вдруг заговорила, отчего воробьи облегчённо выдохнули и принялись слушать с большим вниманием.
    - Мне тут вспомнились строки, - ворона сама удивилась своему словесному антраша, - которые хочу любезно представить внимательной публике…
    Воробьи азартно затрепыхали крылышками, изображая бурные и продолжительные аплодисменты.
    - Автора не помню…
    Воробьиный восторг воспламенился ещё более прежнего.
    - Думаю, это и не важно.
    Послышалось одобрительное, сбивающее на писк чириканье.
    Ворона жеманно отвела в сторону взор.
   
                                                      Слякоть на улице
                                                      Дождь с полуночи льёт.
                                                      Что за невезение,
                                                      Когда удача придёт?
                                                      Подслушала сплетни,
                                                      Соседки шушукались меж собой:
                                                      - Какой-то безумец последний
                                                      Грош нищему вручил свой…

    Ворона замолчала. Тихо сидели воробьи.
    - Как любит говорить моя дальняя галльская родственница – антракт!

                                                                              Глебовский, 13 декабря 2022 г.