Сегодня в 10-ом на уроке у нас был Чернышевский. «Роман, героем которого являются идеи», - «Что делать?»
Это скучно, неинтересно для ребят и слишком далеко от них и по времени, и по кругу вопросов, которые автор пытается рассмотреть, прибегая к «художественным образам». Да что там я лукавлю-то! Нет никаких «образов», тем более «художественных».
Чернышевский – плохой писатель? – спросите вы.
И я отвечу:
- Нет, конечно, не плохой. Он просто – не писатель.
Бердяев назвал его философию «жалкой и примитивной». Думаю, что мир его «художественных образов» нуждается в ещё более скромной оценке.
И чтобы хоть как-то разнообразить и оживить наш разговор, уходим с ними в обсуждение «темы смежной»: роль женщины в обществе сейчас и тогда.
Оживились, кажется, заговорили, подняли глаза от своих извечных «гаджетов и виджетов». Забурлили, заспорили. Слышу, как Ванёк Иноземцев высказывается:
- Да-а-а… Хорошо устроились женщины. Замуж вышла, несколько штук детей родила, тресь – и «Мать героиня». Всю жизнь ничего не делает…
Не стану говорить о том, что это точка зрения многих и многих мужчин, куда более взрослых, чем мой Ванюшка…
… И вспоминаю тут свою Соню. Соня – это жена моего сына. Вот уже десять лет скоро. Маленькая, очаровательная, похожая на изящную точёную статуэтку. Внешне и не скажешь, что у неё уже трое детей. Лёвка ходит в первый класс, где из всех уроков ему больше всего нравится продлёнка. Алиса осенью только пойдёт в школу, а потому, при встрече со мною (знает, что дед – учитель) трепетно обсуждает нюансы будущей школьной жизни:
- А мальчишки там не дерутся?
- А я хорошо читаю, дед? Тебе за меня стыдно не будет?
- А учительниц у нас будет много или сначала одна?
Иногда, правда, отвлекается и «уходит в прозу будней»:
- Дед, а у вас с бабушкой конфеты есть?..
Младшему, Глебу, скоро четыре. Он у нас мужчина серьёзный и совестливый. Когда приходят к нам в гости, мы начинаем их целовать прямо в прихожей и помогать раздеваться. Он от помощи всегда отказывается – только сам. Сугубо! От поцелуев слегка морщится, но терпит. Видно, было указание матери: терпеть все старческие странности.
Когда приходили в последний раз, он взглянул на меня, затем подошёл к Алисе и что-то жарко зашептал ей в самое ухо. Алиса у нас явно не партизанского характера, с нею в разведку ходить, думаю, не стОит. Тут же подошла ко мне и сдала брата, правда, тоже – «по секрету»:
- Дедушка, он говорит, чтобы я тебе не рассказывала, что он вчера в садике в штаны напрудил.
Мне так жаль Глебушку, что я особенно нежно прижимаю его к себе и говорю в самое ушко:
- Ничего, внучок, так иногда бывает, случаются мелкие неприятности с мужчинами, когда они растут.
Глеб потрясён этим откровением с моей стороны:
- Так я, что ли, мужчина, дедушка? Как папа?
- Ну, конечно, Глебушка! Как папа и я.
- Ты же не мужчина, а – де-е-е-ду-у-уш-к-а-а,- говорит внук членораздельно, чтобы у меня отпали всякие сомнения.
- И у тебя, дед, так бывает?..
- Раньше, когда я был маленьким, случалось. Сейчас уже – нет…
А сам про себя думаю: «Пока – нет…»
Когда садимся за стол, то Соня, ну, одна из тех женщин, которые «хорошо устроились», с нами не сидит: она детей пасёт. Наблюдает за ними, как они носятся по нашей старой квартире, из разных углов и комнат которой несётся:
- Алиса! Не надевай бабушкины туфли, а то станешь такая же старая!..
- Мама! А Глеб вазочку бабушкину разбил!..
- Лёв! Смотри, что я у бабушки с дедом нашла: игрушки!..
И тянет с комода старинных слоников, которых очень любит моя мама.
Мама у меня жива. Она в нашем доме – патриарх. Точнее – матриарх. Сидит, опершись на свою старую-престарую трость, с которой ходил ещё её отец, и за всеми нами, «молодыми», наблюдает. К ней-то и подходит младший, Глебушка, берёт её за обе руки и говорит:
- Бабушка! Что ты всё время сидишь? Давай прыгать будем!..
- Прыгать? – отвечает мама. – Хорошая идея. Давай!..
И начинает, не сходя со стула, поднимать и опускать плечи. Внука это не устраивает, он снова кричит:
- Не так ты прыгаешь! Надо – ногами!..
Одним словом, за те 2-3 часа, пока у нас гости, внуки не успевают покататься только на аквариумных рыбках. И то только потому, что аквариум накрыт массивной крышкой.
И всё это время «хорошо устроившаяся» Соня парит над своими чадами, «аки коршун, зоркий да быстрый» над птичьим двором.
В туалет всех (и не по одному разу!) сводила. Накормить – накормила. Напоила. Проследила, чтобы «до» и «после» помыли руки. Слёзы вытерла и успокоила, потому что за отчётный период случилось не по одной трагедии у каждого.
Всё. Собираются уходить. Начинается ритуал облачения в одежды, зима же на улице. Соня следит за тем, чтобы надели колготы, потом штаны. И только потом – обувь. И именно в этом порядке!..
Когда милые нашему сердцу гости убыли, возвращаемся к «разграбленному» столу. Так сидим некоторое время втроём: мы с женой и наша мама. Все трое изрядно устали. Затем мама изрекает:
- Ладно, ребята! Пойду к себе. Я устала. Вижу, что и вам внуки дались не просто…
Затем, у самой двери уже, оборачивается к нам и заканчивает вечер блестящей фразой:
- А Соня у нас – самый крепкий мужчина в семье!..
