Федор Иванов-Лопутин
Содержание
-Вера против Знания
-Шоколад зверя
-Облегчение
и разочарование!
-Собирательство
-Брамс и оптимизм
_________________
Вера против Знания
Арсений снова
надувает щеки бальзамом
своей святой веры:
«Верую! Верую!
В Отца, Сына
и Святаго Духа!
В Любовь во Христе!»
— Так ты веришь?
Либо знаешь?
— А Верить и Знать —
это одно и то же!»
— Э, нет! — говорю. —
Далеко это не одно и то же!
Вот пример.
Иван Грозный и вся его семья
умерли от отравления ртутью:
и мать царя Елена Глинская,
и сын царевич Иван,
и жены — одна за другой —
все из-за проклятого металла!
Дебилизм и ранняя кончина
царя Федора Ивановича —
из-за того же!
Влияние ртути на пресечение
династии «Рюриковичей»
очевидно и доказано,
потому что скелеты сохранились
и были тщательно исследованы!
Остается неясным,
откуда взялась ртуть?
Как получилось,
что Семью травили
на протяжении десятилетий?!
Подобная «спецоперация»
была явно не под силу
ни подкупленным поварам,
ни боярам-заговорщикам,
как бы сильно им
ни хотелось именно такого исхода!
Дело, скорее всего, в другом:
в шестнадцатом веке ртуть
считалась модным лекарством,—
и пользовали ее
при европейских «Дворах»,
и лечили ей все:
заболела коленка,—
намажем ее мазью!
Расстроился живот, —
примем порошок!
Заболел зуб,— потрем ртутью...
Врачи Верили,
что лекарство помогает
и уж точно не вредит:
ведь больные
не помирали в день приема!
А кому-то,
наделенному силой воображения
и верой в чудеса,
«чудо-лекарство», должно быть,
даже помогало на какое-то время!
Организмы отравленных
еще продолжали бороться;
доказать вред ртути
никто не мог и не хотел;
привычка свято веровать догмам —
любым установлениям,
разделяемым большинством,—
усыпляла возможные сомнения
в эффективности снадобья!
Когда я подчеркиваю
опасность Любой Религии,
я, как раз, имею в виду
именно это:
замену живой, беспокойной,
ищущей Мысли — Догмой,
Штампом, Нарциссизмом
Собственной «Святости»!
Это реально опасно
для каждого отдельного человека
и смертельно для общества!
Слепая, глухая,
неумная доверчивость
погубила на Святой Руси
больше народа,
чем половцы, печенеги,
монголы с татарами
и гунны с хазарами
вместе взятые!
...Вы думаете, что мне
удалось убедить Арсения!
Ха! Как бы не так:
он же «верует»!
А я — «от беса»!
============
Шоколад зверя
Он знал,
что по его следам
идут двое!
Он мог бы спастись,
если бы не стал стрелять!
Он мог бы спастись,
потому что пограничники
не имели права
заходить в Грузию,
а он имел:
ему было плевать на «права».
До границы с Грузией
было, всего,
несколько километров:
река, склон горы,
подняться, спуститься,
и вот она, Грузия!
Но по его следам
шли два пограничника,
и ему захотелось убить их,
просто так,
без особой необходимости,
по зову инстинкта:
раз преследуют,
значит, надо убить!
Он протоптал следы к речке,
чтоб думали, что он ушел,
а сам вернулся по следам,
спрятался за камнями
и стал ждать.
Когда увидел преследователей,
стал стрелять, из засады.
Он смертельно ранил обоих,
но ответная пуля,
которую
кто-то из парней
успел в него выпустить,
раздробила ему руку.
Хлынула кровь
Он засунул
полу-оторванную руку
в снег,
но кровь
продолжала хлестать.
Снег, у него на глазах,
становился красным
Все кругом
окрашивалось
красным цветом,
кроме него самого:
его лицо
делалось все белее.
Здоровой рукой
он раскрыл рюкзак,
вытащил шоколадку
и пополз к границе,
на четвереньках,
то и дело,
теряя сознание.
Так он и умер,
сжимая в руке
надкусанную шоколадку
Таким его и нашли —
застывшим
на четырех лапах,
с кофе во рту
и с шоколадом в руке.
Он был ваххабитом,
и его последняя вера
не в небо,
а в могущество Шоколада,—
могла бы показаться
даже трогательной
тому,
кто не знал,
что этой самой рукой
он отрезАл головы
пленным солдатам,—
последняя голова
принадлежала
раненому капитану Халикову,
начальнику погранзаставы.
И этой же рукой он,
возможно, застрелил бандита,
который отказался резать шею
раненому земляку-капитану.
А горы
были большими...
Горы стояли.
И смотрели.
И снег блестел,
в лучах зимнего солнца,—
там, где был белым,
а не бурым от крови...
============
Облегчение и разочарование!
Мозг у меня —
так и
не заработал!
Поэтому я,
все еще,
пишу стихи,
мечтая их
когда-нибудь
кому-нибудь
продать!
Да вот никак
что-то
не соберусь,—
не решусь
отправиться
на поиски
покупателя!
2
А вот вчера!
Вот сюрприз! —
Заглянул я
В интернет!
А там!...
Ты не поверишь! —
виршей моих там—
как чертей
в тихом пруду!
Изобилие!
И их уже
вовсю
Про-да-ют!
Я вот только
собираться
начинал!
А поезд-то мой
давно уехал!
Продавцов
у нас,
оказывается,
еще больше,
чем поэтов!
Так что мне
теперь,
уф! —
с продажами
можно
и не беспокоиться:
с рыцарями плаща
и... маркетинга —
никогда я
конкурировать
НЕ смогу!
============
Собирательство
Человек был
на земле
когда-то
исключительно
собирателем,
охотником
и рыболовом.
Это было еще
в те блаженные времена,
когда найти работу
программиста
было, как и теперь,
довольно
затруднительно!
Из трех
вышеуказанных
занятий
мне симпатичнее всего
собирательство!
Охотников сегодняшних
мне трудно держать
за нормальных людей:
сытому ехать из города
на природу,
чтобы убивать!!!
Да что это такое?!
Это же какая-то
начальная
маньяко-мания!
Охоту нужно
запретить,
по крайней мере
для тех,
кто прописан
не в тундре!
Нельзя выдавать
патенты и лицензии
на убийство
и вообще не надо
выдавать
преступление
за вид
чуть ли не «спорта»!
Пока уничтожают
животных,
продолжат убивать
и людей!
Только слабоумные
могут не видеть
тут связь первого
и второго!
...Насчет рыбы, —
даже, не знаю?..
...А она, все еще,
есть?!!
Да?
Не обманываете?
...Я. скорее, по душе,
собиратель!
Поэтому мне интересно
отслеживать следы
многогранной
деятельности
моего Собрата,
особенно,
в больших магазинах!
Он ходит туда,
в магазин, то есть,
чтобы поесть!
Чаще всего, —
на завтрак!
То хлеба
отщипнет корочку!
То пробку открутит
и глоток кефира
отхлебнет!
То яйцо из коробки
стырит
и в карман засунет
(яйца у него,
на проходе,
перед охраной,
не звенят, слава богу!).
Я вижу его следы
повсюду!
Однажды
он даже открыл
пачку кофе
и отсыпал себе
немного в карман!
.Вы скажете —
клептоман?
А я скажу —
собиратель!
Мне всегда «везет»
в бытовых вопросах!
Сам виноват,
что тогда не заметил,
что пачку кофе
уже один раз открывали!
Купил ее, принес домой
и, обнаружив его хитрость,
вначале очень
на него рассердился:
«Кто-кто
это —
залез ко мне в кофе
и выпил его?!»
Огорчение мое, однако,
скоро улетучилось,
когда я увидел,
что отсыпано-то
совсем немного:
две-три ложки, не более!
Совестливый, видать,
человек!
Честнее многих
русиянских олигархов!
Ничего страшного!
Пусть попьет кофейку! —
Как бы, вместе со мной!
============
Брамс и оптимизм
«Почему обязательно должно быть плохо?
И почему обязательно плохо именно мне?»
Вот на этих, немного легкомысленных
мыслях и держится наш род человеческий
и его душевное равновесие!
Но не всем людям удается
прокатиться на гребне Волны Позитива!
Был такой хороший композитор Брамс!
Йоганнес Брамс!
Его еще «последним классиком» называли.
(«Последних» классиков было довольно много,
и Брамс был одним из них!).
Так вот, взял он себе в привычку
называть свои классические произведения
не иначе как с грустной безысходностью!
Все больше,
на одну и ту же тему:
«Мы все сойдем
под вечны своды»:
«Процессия»
«Плач»
«Катафалк»
«Шествие»
«Прощание»
"Шеф, все пропало!"....
Однажды, директор музыкального издательства
не выдержал и упрекнул музыканта:
«Послушайте, Брамс!
Вы меня просто разоряете!
Ну, зачем вы это делаете, а?
Эти ужасные названия....
Они только отпугивают покупателей!
Публика не желает платить деньги
за ноты с такими заголовками!
Очень прощу:
назовите ваш следующий опус
как-нибудь веселее, пожалуйста!»
После этого разговора, Брамс
несколько дней не показывался в редакции,
а сидел дома и пытался придумать
такое оптимистичное название,
которое устроило бы и издателя,
и истосковавшуюся по оптимизму публику!
Наконец, он явился в издательский офис
со своим новым произведением.
Оно было озаглавлено так:
«Ох, и весело же будет нам помирать!»
Музыкальные способности, даже если они есть,
вовсе не гарантируют наличие литературного дара!
А что касается оптимизма,то, по-моему,
людям срочно требуется вовсе не оптимизм,
а элементарная честность при оценке событий!
Называй Хорощее — хорощим,
а Плохое — плохим!
И не будет больше спроса
ни на потуги натужного оптимизма!
Ни на глупую театральность
беспросветного пессимизма!
============
============
