Был у нас один техник. Звали его, скажем, Боря. Нормальный такой техник и лет до сорока, пил в меру. А тут зачастил. И чем дальше, тем больше. Никакого удержу на него нет.
Взялись за Борю и командование, и политотдел, и женсовет, да и жена руку приложила. Так, что неделю в черных очках ходил. Все эти уважаемые люди и организации постановили: надо, что бы Боря перерыв в пьянках устроил. Что бы по субботам и воскресеньям дома сидел. Никаких гастрономов, никаких рыбалок, никаких гаражей, никаких умственных посиделок. Пусть пока дома посидит. А как от пьянства отвыкнет, то пусть в художественной самодеятельности участвует. Или кружок, какой среди матросов ведет.
А Боря и не возражает. Известное дело, супротив политотдела и женсовета только дурак попрёт. Только замечает жена, что и в субботу и в воскресенье он уже до обеда пьяный сидит. Обыскала все в квартире – ничего. И не выпускает его никуда. Сама в магазин, его на ключ. Приходит – готов! Допрашивала его, как ухитряется?
- А так, - говорит, - во мне сила такая есть. Как суббота или воскресенье подходит, я в астрал выхожу. Иной раз и сам не хочу – вытаскивает меня что-то. А там, в астрале-то, страсть, все со стаканами! И мне наливают. Вот с закусью у них там слабовато.
Жена про астрал слушала, а сама думала: «Где ж этот гад водку прячет?» Еще раз квартиру обыскала. Нет ничего. Только замечать стала, что в астрал он чаще всего в туалете выходит. Оттуда косой выползает. В его отсутствии еще раз туалет обшарила и нашла все-таки выход в астрал. В сливном чугунном бачке он был. То есть она. Бутылка спирта, пробкой заткнутая, в воде. А на поплавке плавленый сырок «Дружба» лежал, надкушенный.
Все-таки попал Борис в самодеятельность. В хоре пел. А жена ему кулак из-за кулис показывала, что б не только рот разевал, но и голос, чтобы слышно было.
|
