Звездочка моя ясная 7

Нечаев в это время что-то записывал свое в довольно большой общей тетради, листов на девяносто. Дежурный еще продолжал читать сводку, а Михаил уже его не слушал. Было такое ощущение, что что-то происходит, но что – не понятно.
Когда сводка закончилась, начались рутинные служебные разговоры. Нечаев задавал вопросы, из своей тетрадки, по предыдущим разным заданиям, то одному, то другому офицеру, определяя, на каком этапе выполнения находится его работа. Если задание оказывалось выполнено, он делал пометку. Михаила, с вопросами, сегодня Нечаев обошел стороной.
- Ну всё, за работу, - наконец подытожил Нечаев. – А ты и ты – задержитесь, - показал он на двух офицеров. Все встали и пошли к выходу, струйкой по одному покидая кабинет. Михаил тоже вышел, но в коридоре отошел в сторону, к стенке, пропуская всех мимо себя.
- Чего встал? Пошли. – Позвал Веселов. - Как хоть в школу то вчера сходил?
- Нормально сходил…Ты иди. Мне к Нечаеву еще зайти надо. Переговорить с глазу на глаз. – Пояснил Михаил.
- А, ну, ладно… - кивнул Веселов, уходя со всеми.

Когда офицеры разошлись, Михаил стал ждать, когда выйдут и те двое, которых Нечаев попросил остаться. Но прошло минут десять, прежде чем они вышли, а следом за ними в двери показался и сам Нечаев.
- А ты что тут стоишь?
- Да, мне бы поговорить. – Ответил Михаил.
- Так, у меня скоро заседание в Мэрии. Л-ладно, давай, заходи, только быстро, - вернулся он в кабинет. Михаил зашел следом.
- Так, телеграфным текстом, конспектно, - предупредил Нечаев.
- Я на счет вчерашнего мужчины…
- Что, сотню его у жены нашел?
- Н-нет. Сотню ту жена отнесла в супермаркет. Это было давно. Поэтому ее уже инкассаторы увезли в банк, а там, как пришедшую в негодность, всего скорее уничтожили.
- Ну и чего ты от меня-то хочешь? Я грехи не отпускаю.
- В сводке сегодня прозвучало, что сестру-хозяйку, из той поликлиники, сильно избили.
- А…Я, наверно, прослушал. И чего?
- Она в бреду повторяла, что не брала денег…
- Так: не брала. Я тоже не брал. Сиротин, последняя минута.
- Надо бы узнать, не та ли это сестра-хозяйка, с которой мы принимали вещи по описи.
- Хочешь сказать, ее этот наш инфарктник побил, из-за своей порванной сотни? Его же присмерти увезли от нас. Или он, как феникс, воскрес? Так, ладно, - нажал он кнопку селектора. По громкой связи тут же раздалось.
- Дежурный слушает.
- Слушай, - заговорил Нечаев, - там девушку побитую вчера нашли, повтори-ка, что там было?
- Сейчас найду…А вот, обнаружена, между гаражей, сильно избитая женщина, не девушка, была без сознания. Рядом находилась ее сумочка. Деньги, документы не взяты. Правда, деньги из кошелька высыпаны в сумочку. Установлено, что изнасилования нет. Сестра-хозяйка нашей областной поликлиники. В бреду повторяла: «Я не брала денег». Вот, всё.
- А во сколько это вчера было?
- Так, время обнаружения… Время обнаружения – около восьми утра.
- То есть, вчера, где-то в восемь утра, - задумчиво проговорил Нечаев, - а у меня он появился сразу после оперативки, то есть где-то в девять-девять пятнадцать…
- Кто появился? – переспросил дежурный.
- А нет, никто. Это я сам с собой. Всё, спасибо. – Отключил он громкую, скривил в задумчивости сжатые губы.
- А ведь мне тогда бросилось в глаза, чего это он так уверен, что медсестра его сотню не брала. Так, Лейтенант, мне уже в мэрию. Больше ни секунды. А ты сходи-ка в эту поликлинику. Мы не следователи и следственные действия не в нашей компетенции. Не наша епархия. По телефону тоже много не скажут. В общем, сходи, поговори… просто поговори с персоналом. Понял?
Михаил согласно кивнул.
- Ну все тогда, давай из кабинета, я в мэрию опаздываю.


До больницы пришлось ехать на автобусе, потом больше квартала идти пешком, так как, по непонятному стечению обстоятельств, именно к больнице маршрутные автобусы не ходили. Михаил еще подумал, а как больные, которым и так-то тяжело, добираются сюда.
С фасада главного корпуса был шикарный, весь из стекла, с огромным козырьком и колоннами, центральный вход. Но Михаила привозили на скорой не сюда, а сбоку, в соседнее здание. Вход тоже с крыльцом и козырьком, но гораздо скромнее, чем центральный, и сверху транспарант с надписью «Приемное отделение». Туда-то Михаил и вошел. В вестибюле несколько пустых каталок, для лежачих больных, чтобы из скорых, которые приезжали именно сюда, неходячего тяжелого больного можно было сразу положить, и транспортировать более удобно, хотя и с мускульным приводом, то есть кто-то должен был все-таки эту тележку толкать перед собой.
Приемное отделение представляло собой длинный коридор, а по правую и левую руку были двери-двери-двери. Вдоль стен, между дверьми, местами поставлены, соединенные по три, металлические стулья. Предназначались они для ожидающих очереди больных. Конечно, металлическое сидение несет в своей конструкции самую мощную антивандальную защиту, и изобретатель металлического больничного сидения наверняка примерил на себя лавры гениального мастерового, да еще и бесспорно помогшего сэкономить немалые финансовые средства бюджету. Но вот кто бы ответил, как на холодном металлическом сидении сидеть. А тем более, приближались холодные времена года. Эта мысль немного угнетала.


Возле одной открытой настежь двери сидело несколько человек. Именно в том кабинете и вели прием врачи первой неотложной помощи. Увидев в двери Михаила, в полицейской форме, из-за стола встала и торопливо вышла к нему совсем миниатюрная молоденькая девушка.
- Чего-то хотели? – поинтересовалась она.
- Да…К вам вчера привезли вашу же сестру-хозяйку, с ушибами. Это та самая женщина, которая принимает вещи поступающих больных?
- Да, это наша сестра. Она отвечала за прием вещей. Ну ничего себе - с ушибами! На ней живого места просто не было! Какие-то изверги-садюги! Я бы таких пожизненно сажала! Но вам о ней лучше Сергей Юрьевич расскажет. Он в тот день был дежурным хирургом, он ее и оперировал.
- Ее оперировали?
- Да вы чего?! Еще чуть-чуть, и ее бы уже было не спасти! Экстренный случай! Ну, сейчас, Сергей Юрьевич с больным закончит, и я его к вам попрошу выйти. Посидите пока на стульчике.

Минут через десять вышел мужчина, с перевязанной головой, а за ним следом появился врач, и прямиком направился к Михаилу.
- Вы меня ждете?
- Да, Сергей Юрьевич, я по поводу сестры-хозяйки, поступившей вчера.
- А, ну вам повезло. Я вчера работал сутки, и сегодня меня попросили полдня еще подменить коллегу. А то бы я сейчас дома уже видел не первый сон. Так, это не суть важно, вас ведь ее состояние интересует?
Михаил согласно кивнул.
- Так, больная поступила в кризисном состоянии: ушибы, гематомы по всему телу, с обеих сторон сломаны ребра, разрыв легкого, повреждена почка, было внутреннее кровотечение, сломана носовая перегородка, сломана челюсть, все признаки сильного сотрясения головного мозга, сломаны два пальца, на правой руке. Опоздай она еще на полчаса-час – и уже бы было не спасти. Но, будем надеяться, выкарабкается. Сейчас она в реанимации. Жизнь спасена. Но еще предстоит, по всей видимости, не одна операция,
Лицо надо будет поправлять, пластику. Сейчас она спит. Допуск посетителей в реанимационное отделение строжайше запрещен.
- А она что-нибудь говорила?
- Н-нет, какое там – говорила. Мы за жизнь ее боролись.
- А какой она человек?
- О, вы знаете, я хирург. А какой она человек, это вам лучше подойти вон туда. Дверь чуть приоткрыта, видите? Там сидит ее непосредственная руководительница. Вот она может сообщить вам объективную информацию.
- А еще один вопрос можно? Две недели назад с международного авиарейса сняли мужчину, с инфарктом. Как он сейчас?

Продолжение следует