Дело Пульхерии Косолаповой

За прилавком магазина-павильона «Продукты питания – 14часов» скучала продавец Пульхерия Романовна  Косолапова.  Был полдень. Это время считалось мёртвым. Схлынул основной поток покупателей и уже час, как никого не было.
Это очень волновала Пульхерию Романовну. Дело в том, что она купила на подставу кое какие -  да считай все наименования - продукты  в соседнем магазине торговой сети «Дешёвка».Сетью управлял сынок мэра. Весь товар сети складывался из конфиската – снятых с продажи продуктов в других магазинах, под разными надуманными предлогами -   контролирующими органами (торгинспекцией, СЭС, ОБЭПом и другими). Часто, якобы просроченными. Были, действительно, и такие. Но сеть  мэрского сынка, куда поступал этот конфискат, инспекторы  всех проверяющих ведомств обходили стороной. Товар этот при закупке стоил копейки  - в этом и была вся соль -  и даже при накрутке
200% , розничная цена в сети «Дешёвка» соответствовала ценам оптовых рынков, а иногда и ниже.
Хозяину магазина в котором работала Пульхерия Романовна, Ефрему Свиньину,  сеть эта была костью в горле и он очень негодовал
«Дешёвка», - отпускал он эпитет в сторону  магазина конкурентов. И ещё  матерные слова для самоуспокоения. И  тешил себя надеждами, что найдётся хороший человек и подожжёт их.
Даже готов был и приплатить.
А Пульхерия Романовна наоборот. Она быстро сообразила, что если покупать в магазине «Дешёвка»  товар, аналогичный закупаемому Свиньиным  на оптовых рынках,  и подставлять его  вместо хозяйского - в разумных пределах,   то она неплохо «поднимется».
Прижимистый Ефрем Свиньин платил ей мало, ссылаясь на вялотекущую торговлю,  и она зарабатывала таким кульбитом ещё пару окладов. Это грело её душу и она, размягчённая и подобревшая от безнаказанного воровства, из жалости,  давала Свиньину в подсобке. Женщина она была интересная, с развитой тугой грудью и широкими бёдрами,  и эти «перепихивания»  с хозяином были неплохим дополнением к вялому мужу. Тем более, Ефрем Свиньин был силён по этой  части и случалось, за обеденный перерыв, приходовал её раза три.
Но сейчас ей было не до сладких воспоминаний.  От жадности она потеряла бдительность и набрала сегодня левого товара больше  обычного.
А само главное, она посягнула на святая святых дохода Свиньина – на выручку от продажи водки, взяв на пробу пару ящиков палёной, предложенной ей  чуть ли не даром. Когда-то надо начинать.
Из- за этого хозяйская часть выручки резко уменьшилась, что очень бросалось в глаза. К тому же, в последнее время,  Ефрем  что-то заподозрил и недоверчиво выслушивал её сетования на плохую торговлю, изымая выручку и , по обычаю, обзывая конкурентов дешёвками и мэрскими недоносками. Более сильные выражения он добавлял про себя, боясь  ментовских жучков. От затяжного торгового штиля он впал в депрессию и его начала одолевать мания преследования  с  приступами подозрительности. Вчера последнее возобладало и Ефрем решил вплотную заняться Пульхерией. И она это почувствовала…
Хлопнула входная дверь и в магазин вошли две тётки лет пятидесяти, пытавшиеся с помощью штукатурки (косметики) выглядеть  на сорок пять.  Одна своей решительностю и габаритами  походила на носорога, а вторая подпрыгивала за ней, как кенгуру.
У обеих  в руках были наполовину заполненные  пакеты.
«Городская торговая инспекция. Плановая проверка!» - показала с порога удостоверение похожая на носорога.
У Пульхерии Романовны всё опустилось в низ  живота, она мгновенно покрылась потом. Этот визит не входил в её планы.
Её смятение не ускользнуло от намётанного взгляда Олимпиады Кежукетовны - так звали похожую на носорога.
«Так», - подумала она. «Здесь явно нечисто»
Замедлила ход и шепнула своей помощнице-кенгуру:
«Действуем по методике «наезда».  Смотри, как  эта дурында за прилавком перетрусила? Явно что-то не так. Видно просроченного товара набрала на подставу в «Дешёвке»,  обирает хозяина»
Опытная Олимпиада конечно знала про эти штучки торгового персонала магазинов,  начиная от забулдыг  грузчиков  и заканчивая дипломированными жуликами-администраторами. А чего бы и не знать? Сама была такой до службы в торгинспекции.
«Но нам это по барабану. Пусть хоть вчистую его обворует. Нам , главное,  что? Правильно! Составить  прОтокол или наполнить свои  сумки. Желательно и то , и другое. Нечего поважать негодяев…»
Помощница только кивала и поддакивала. Сейчас она походила на кенгуру  своим отвисшим животом. А немного раздвоенной верхней губой – на зайчиху.
«И как в ней уживаются кенгуру и зайчиха?», - мелькнуло в голове у Олимпиады. Она презирала свою помощницу. Знала, что  за глаза та  зовёт её носорогом.
Они подошли к прилавку, поставили свои сумки и ринулись на территорию Пульхерии Романовны, к товару. Именно ринулись, на ходу подстёгивая себя  восклицаниями:
«Вон масло просроченное!», басила Олимпиада Кежукетовна.
«А вон сыр заплесневел» подвизгивала Ефросинья Маркеловна - так звали похожую на зайчиху-кенгуру, хоть сыр на вид был совершенно свежий.
Но Пульхерию Романовну не так легко было сбить. Она уже пришла в себя. И кое что знала.
Эй-эй, постойте товарищи. А халаты?»
Инспекторши ударились об эту реплику, как об  внезапно возникшую стену. На время установилась тишина. Но Олимпиада Кежукетовна  быстро опомнилась и сделала уважительно-доброжелательное выражение лица. Как собачка, выпрашивающая у хозяина сахарную косточку.
«Конечно-конечно, товарищ продавец», расплылась она в обворожительной улыбке Олимпиада,  и только что не расцеловала Пульхерию за это замечание.
Начался психологический поединок.
Инспекторши вышли обратно, достали из сумок и обрядились в  посеревшие от времени  халаты с ржавыми пятнами. Торговая инспекция выдавалих один на три года, а стирать их торговые инстпекторы считали ниже своего достоинства.
«Не хватало ещё выступать в белой накрахмаленной одежде перед торгашами», гордо заявляла в своём кругу Олимпиада Кежукутовна. Она была старой закваски и считала проверяемых, всех поголовно,  экономическими преступниками. А уход из магазина без прОтокола и полных сумок – личным оскорблением.
«Товарищ продавец, покажите пожалуйста свою санитарную книжку», очень вежливо обратилась он к Пульхерии Романовне.
«Хрен ты угадала», подумала Пульхерия,    вытащила из кармана халата книжку и с ослепительной улыбкой подала её Олмпиаде Кежукетовне.
Та с с лицом очень огорчённой женщины  взяла её и углубилась в изучение. Она очень хотела найти подделку, но увы…
«Так тебе и надо», - злорадно подумала  помощница Ефросинья. «А то раскомандовалась тут…»
Ефросинье не терпелось занять место Олимпиады и даже полные сумки с продуктами, и премии за протоколы с многотысячными штрафами, зарабатываемые свинцовой нахрапистостью Олимпиады, не  радовали. Завистлива была Фрося. Завистлива и жаднА.  Она уже давно мысленно решила, что если её назначат старшей, то она ни с кем не будет делиться.
Олимпиада Кежукетовна отдала книжку после пятнадцатиминутного изучения - она умела держать паузу – и решительно направилась за прилавок.
«Ничего, скоро мой час наступит», злорадно думла она. На лице при этом было выражение уважения и доброжелательности.
Зайчиха-кенгуру неловко затопала за ней, вызывая легкое раздражение:
«Дал же бог помощницу…»
Олимпиада знала, что Ефросинья Маркеловна  упорно её подсиживает, распространяя нехорошие сплетни среди сотрудников инспекции.
«Не дождешься», - закончила она мысль про себя.  «Госпожа продавец», - официальным тоном обратилась она  к Пульхерии, «дайте пожалуйста документы на весь товар. Кстати, где хозяин или директор?»
«Хозяин только что вышел куда-то.  Они мне не докладывают. А директора нет. Нам и так мало плотют, ещё одного нахлебника не хватало», сварливо сказала  Пульхерия Романовна, а про себя подумала: «Хозяин скряга, хоть бы за траханье в подсобке доплачивал». Про свой маленький гешефт она умолчала.  Из мыслей тоже выкинула. Не тот момент.
Затем нагнулась к ящику одной из витринных горок и вытащила толстенную пачку  сертификатов, предварительно незаметно её перемешав,  – пусть «носорог» поковыряется. Время потяну, а там Ефрем подойдёт. Пульхерия уже смирилась с тем, что «попала  на бабки» и шла напропалую
Помощница Олимпиады Ефросинья стояла и сопела рядом, с неодобрением поглядывая не Олимпиаду. Пульхерия заметила холодок между ними и решила использовать разногласия в стане врага.
«А ты иди в тот конец и выбери контрольный товар - наименований десять. И водку тоже.
Щас проверим!», - победно взглянула она на Пульхерию и приятно улыбнуласьь.
Странное выражение приобрело лицо – глаза злые, а улыбка добрая.
«Ну бегемот бегемотом», подумала Пульхерия, фыркнула и пошла за Ефросиньей.
Когда та стала выборочно выдёргивать товар на проверку, Пульхерия завела с ней разговор тихим вкрадчивым голосом:
«Вы я смотрю,  женщина интеллигентная, умная. Не то что  она», доверительно начала она. «Странно, почему не вас назначили старшей. Ничего ваш начальник в людЯх не понимает», Пульхерия оглянулась на Олимпиаду и неожиданно перевела разговор в другую плоскость:
«А вот конфетки свежие от Коркунова. Я заверну вам тихонько, а эта «крокодила» пусть «Ромашкой» давится.
Фрося расцвела от этих речей и прониклась симпатией к Пульхерии:
«Вот ведь и людЯм видно, что я умней Олимпиады. И чего та прицепилась к продавцу?
Такая приятная жещина. Надо ей помочь. А конфеты «Коркунов» я люблю» - так подумала
Ефросинья Маркеловна и стала специально выставлять на проверку не просроченный товар, внимательно приглядываясь к этикеткам.
Правда, ей приходилсь сильно стараться, чтобы найти такой.
Но Олипиаду недаром звали «носорогом» Она сразу почувствовала неладное,
подошла к подружившейся парочке,  и грозно взглянув на свою подчинённую,
стала выставлять всё подряд, предварительно убрав Фросин выбор.
«Плакал мой Коркунов», - огорчилась Ефросинья.
«Чтоб к тебе мужик не притронулся», пожелала про себя Олимпиаде  Пульхерия.
Правда, и её мужик притрагивался к ней нечасто. Алкаш алкашом.
«Хорошо Ефрем выручает», - тепло подумала она о своём хозяине.
Когда Олимпиада осмотрела этикетки на контрольных образцах, оказалось, что практически весь товар с истекшим сроком реализации. Девять наименований.
Десятой была водка.
«Щас сверим даты изготовление», удовлетворённо сказала Олимпиада Кежукетовна, и взяв бутылку, вернулась к пачке документов.
В это время хлопнула входная дверь. Появился хозяин мгазина  Ефрем Свиньин.
Ему очень не понравилось то, что он увидел
«Кто навёл?», - была первая мысль. «Опять эти дешёвки, мэрские недоноски», привычно решил он и пошёл к прилавку, приговаривая:
«Ай здрасьте, рад видеть, гости дорогие. Заодно и отобедаете, щас в пельменной распоряжение отдам»
Свиньин по совместительству курировал ещё и пельменную другой фирмы по контракту, находившуюся впритык к магазину. И имел с неё хороший гешефт. Иначе говоря, тупо её обворовывал на пару с бухгалтершей фирмы.
Посерьёзней, чем его обворовывала  Пульхерия Романовна. О чём он, кстати, догадывался, но пока смотрел на это сквозь пальцы. Пока…
Ефрем уже стоял у прилавка и продолжал сыпать приветствиями, как