Сергей стоял и смотрел, как тяжелые холодные волны с яростью бросали яблочный огрызок на бетонные стены набережной, а тот сопротивлялся из последних сил. С ободранными боками, потемневший и измученный, он отталкивался от преграды и держался в воде, как поплавок. Мутная вода все тащила и тащила его за собой.
В школе к Сереже как-то само собой прилипла кличка «Огрызок». Смешной маленький хилый с лицом, изрытым оспинками, он всегда был объектом насмешек, пинков и презрительных отторжений. Хотя его дурачества часто веселили одноклассников, а за злые шутки над учителями он иногда заслуживал похлопывания по плечу. Сергей особо и не горевал, если бы не одно «но» - он был тайно влюблен в одноклассницу Зою Парфенову. Темноволосая красавица, с голубыми озерами глаз, обрамленными пушистым лесом темных ресниц, длинноногой нимфою прилетала она во сны мальчишки, будоража его сновидения. А днем он даже боялся посмотреть в её сторону, ну, разве что мог стукнуть портфелем по спине или сказать какую-нибудь колкость.
По окончании школьной эпопеи, на выпускном вечере Сергей все же решился пригласить Зою на танец. Он представлял, как пригласит её прогуляться по набережной, как осторожно расскажет ей о своих планах и… Он даже заранее нарвал букет цветов с клумбы и спрятал во дворе школы под лестницей…
Зоя, взглянув на протянутую руку Сергея, «брызнув» голубыми смешливыми каплями синих глаз, сказала:
- Извини, Огрызочек, но у меня уже вся танцевальная программа вечера расписана, и ты не входишь в этот реестр. Мерседес к подъезду можешь?
Глухота навалилась, как-то сразу. Он смотрел на искаженные смехом лица окружающих, на трясущиеся локоны девчонок и не мог сказать ни слова. Как он оказался на улице и потом дома Сергей не помнит. Три дня провалявшись с высокой температурой в постели, он собрался и уехал…
Путь от сопливого мальчишки до красивого денди в длинном кашемировом пальто был долог и труден: университет (несмотря на свое поведение, школу он закончил неплохо) стажировка за границей, начало новой жизни там, на чужбине полной тягостной ломки всех заложенных моральных ценностей. Женился, растил двоих сыновей. Все это как волны реки бросало Сергея из крайности в крайность. Он жил, учился, понимал и упорно шел к своей цели. Цели? Да, он хотел доказать, что не огрызок.
Еле-еле маневрируя в проемах арок, мерседес остановился перед домом Зои, прямо под её окнами. Солидный, глухой гудок взорвал тишину двора. В окнах дома замаячили любопытные лица.
Их машины вышел импозантный мужчина с букетом белых лилий и быстрой походкой нырнул в темноту подъезда. Дверь открыла мать Зои. На вопрос где её дочь, она, откинув прядь седых волос тонкой рукой, сказала, что дочь где-то сидит во дворе в беседке.
Сергей знал, где находится эта беседка. Плотно увитая плющом она укрылась в самом дальнем углу двора, за большими деревьями. Там часто собирались с ребятами после школы. Ели холодные пирожки с капустой, которые пекла Серёжина мама, бренчали на гитаре, разговаривали, мечтали.
Оставалось уже несколько метров, уже доносился громкий разговор, женский смех, как Сергей услышал тяжелое сопение за спиной. Он оглянулся и с удивление увидел, как его нагоняет белобрысый мальчуган. Мальчишка, обогнув мужчину, бесстрашно вскочил в темноту беседки: «Мама, мама! – послышался захлёбывающийся детский голосок. Там у нашего подъезда та-а-а-а-ка-а-я классная машина стоит! И какой-то дяденька спрашивал про тебя. Да, вон он идет сюда!»
В темнеющем проеме показалась женская фигура. Мутновато-голубой взгляд вопросительно уперся в букет лилий. Кривовато хмельная улыбка искривила измазанный в красной помаде рот: «Мужчина, а вы не меня случаем ищите?». Женщина, чуть покачнувшись, ухватилась за край беседки. Затем сделав шаг, вперед чуть не упала, но Сергей вовремя её подхватил: «Зоя, ты меня не узнаешь?»
Туманность Бахусовых игристых постепенно рассеивался, и Зоя, внимательно взглянув в лицо Сергея, хрипловато воскликнула: «Огрызок, ты что ли?» Оттолкнув от себя одноклассника, женщина воскликнула: «Батюшки, какой франт! Цветы мне? И машина твоя у подъезда?» Боднув воздух головой сказала: «Погоди! Я щас, только попрощаюсь. Букет давай!» и под громкие возгласы скрылась внутри темноты.
Потом была долгая поездка по городу. Воспоминания, смех и слезы. Зоин сын уже тихо посапывал в машине, а Зоя и Сергей сидели в беседке, где по центру стояла старая бочка, на которой в рваном резиновом сапоге стоял измятый букет белых лилий, а рядом лежал огрызок недоеденного яблока. Сергей слушал полупьяную историю жизни Зои и старался понять, где та, голубоглазая, уверенная в себе красавица, утверждающая, что её будущее озарено счастьем и удачей. Но жизнь непредсказуема…
В год окончания школьной жизни, Зоя не поступила никуда. В одном из ночных клубов, она познакомилась с веселым и не безденежным мажором. Его папа был не против женитьбы сына, ему уже достаточно поднадоел бесшабашный образ жизни отпрыска и он надеялся, что женившись, сын остепенится. И началась красивая жизнь: поездки по заграницам, шопинги в лучших европейских магазинах, рестораны, наряды, друзья.
Вскоре родился малыш. Муж все чаще стал пропадать где-то. Вскоре арестовали тестя и сыночка за одно, с конфискацией имущества. Оказавшись без средств существования, без крыши над головой спасение пришло со стороны родной матери. Работать пробовала – уборщицей, но везде увольняли за прогулы. Так и живут теперь на материну пенсию.
Было уже за полночь. Сергей отнес малыша в квартиру, дал Зое денег и уехал.
Не спалось. Выйдя на набережную прогуляться, он долго смотрел на воду, где маленький огрызок яблока, сражаясь с волнами, бился об стену. Это успокаивало. Мысли становились объёмные и ярче: « Не стоит возвращаться в прошлое. Это бывает болезненно и бессмысленно».
Жаль только Героиню...