А поженились Саша с Олей, когда это ещё было неприлично.
Было им тогда по 16. В десятом классе учились. Средней школы.
А дружили с детства ещё, с первого класса.
Когда в бантиках и картонных пиджаках на вырост пришли в школу, держа в руках «винтовки» гладиолусов, то на первом же уроке Саша попросил Ульяну Ивановну, учительницу их первую, взяв её доверительно за руку, чтобы она посадила его «вот с той девочкой, у которой косы толстые». Та погладила его по льняным вихрам, чуть только улыбнулась и сказала:
- Ну, конечно…
Так они вместе и оказались. Как потом выяснилось - на всю жизнь.
Когда Саня сел с нею рядом, Оля чуть подвинулась, чтоб платье ей не измял, и сразу же сделала ему замечание:
- Руки-то на парту положи… И не сутулься. На доску смотри, а не на меня.
И Саня всё сделал, как Оля ему приказала. С тех пор и стал её слушаться. Всегда. И во всём. Оля сразу же стала у них в семье главной.
Домой они ходили вместе. Всегда. Но портфель Саня Олин не нёс, потому что, когда в первый день попробовал, она ему сказала:
- И не думай! А то будут дразнить нас «жених и невеста»!! Ещё чего не хватало!!!
И он больше никогда даже не пытался, но, когда стали они постарше и ходили гулять в соседнюю рощу, он, даже не спрашивая Олиного мнения, брал её на руки и переносил, вместе с сумкой или с чем там она ещё была, через ручьи или через грязь. А не то просто брал на руки, когда особенно был восхищён ею. Просто брал и нёс. А она и не возражала. И воспринимала это как должное.
Но зато уж и Оля Саню берегла. Берегла, как национальное своё достояние, как святыню. Каждое утро, когда он перед школой ждал её на углу, чтобы Олина мама из окна не увидела, критически и пристально его осматривала, обязательно что-то поправляла в туалете своего кавалера и только потом вставала с ним рядом и в школу шла.
Когда Саня дрался с мальчишками (нормальное мужское поведение!), Оля подходила, отрывала Саню от этого рискованного мероприятия, взяв за руку, бросала через плечо: «Не надо, мальчики… всё равно он вас победит же…» - и уводила.
Вот как Оля была всю жизнь в своём Сане уверена, так и Саня в ней.
Когда у Сани мать умерла, в 7-ом классе, он даже плакать сразу не решился, а сначала к Оле пошёл. Пришёл, глянул на неё, длинно, от самых дверей, и сказал:
- Мама умерла… - а потом медленно сполз на пол, опираясь спиной о стену.
Оля к нему подошла, сказала «не реви», взяла Саню за руку и повела его к нему же домой. Там сразу начала делать всё как надо: звонить, убирать, мыть… Но всё это время она как-то Сани касалась, чтобы ни на секунду он не оставался без неё.
После похорон Саня перебрался жить в Олин дом. Это же – нормально. Никто и не возражал. Но жили они в разных комнатах, как и положено мальчику и девочке. И Олиных родителей звал Саня «дядя Андрей» и «тётя Миша». Потому что мать у Оли была армянкой, и звали её Минэ.
Всё было ровно и «кругло» в их доме. Когда закончили дети девятый класс, то пришли к родителям и сказали, что будут жениться, потому что «школа – это детский сад» и там им делать нечего. Поженятся, значит, будут работать и учиться в вечерней школе…
… Выполнили или нет Саша с Олей своё обещание, не знаю. Потому что вскоре после этого они из нашего маленького городка уехали. И как-то постепенно все стали о них забывать. Ведь так уж устроены люди, что забывают даже самое светлое в своей жизни.
А жизнь шла, богатая горестями и не слишком щедрая на радости. Все мы, их бывшие одноклассники, выросли, обзавелись семьями, детьми, а потом и внуками, а потому про Олю и Сашу почти не вспоминали. Если же вдруг это случалось, то как-то теплело на сердце, и невольная улыбка появлялась на губах. И не только у меня одного, уверен!..
А однажды, неожиданно, уже ближе к вечеру, я вдруг на улице встретил Сашу. Он был уже старик, в сущности, но совсем ещё бодр и крепок. Мы друг друга сразу узнали. Поздоровались. И зашли в кафе рядом, чтобы поговорить. Тут он мне и сказал, что привёз в родной город Олю…
После автомобильной аварии, куда они вместе попали, Саша-то ничего, оклемался, а вот у Оли отнялись ноги, теперь она в инвалидном кресле. И недавно сказала Саше, что умереть она бы хотела на родине. Вот так…
Но умер раньше Саша. Через год после возвращения. Хоронили его Оля и шестеро детей с внуками, слетевшиеся буквально со всего мира.
Теперь Оля всегда в чёрном. Каждый вечер она катит свою коляску, вертит крепкими руками её колёса, мимо моих окон, на могилу к Саше.
Там сидит, долго-долго, не плачет, а смотрит на потухающий закат на горизонте и словно бы ожидает встречи со своим Сашей…
|