поставили, даже и мысли такой ни у кого тогда не возникло, хотя по внешним данным своим и природной физической силе он Шубину мало уступал; Серёжку же с Вовкой заметно превосходил ростом и телосложением. Только вот хвастунишкой он никогда не был, был из простой семьи - и газеты про него никогда не писали. Пришлось поэтому становиться ему в конец - за спины баловней и любимцев, - что он безропотно тогда и сделал, о чём совсем не жалел. Пристроившись за спинами одноклассников и с трудом справляясь с волнением, страхом утробным, дрожью в ногах и руках, он тогда только об одном стоял и истерично думал: как бы ему не отстать далеко на дорожке, не опозориться перед всеми, в “лужу” прилюдно не сесть…
15
Ну а дальше всё произошло как во сне - калейдоскопично, расплывчато и туманно. И как потом ни старался Вадик поминутно восстановить в памяти то первое своё публичное соревнование - самое, может быть, для него дорогое, самое из всех желанное, на полтора года определившее дальнейшую его судьбу, - ему это плохо всегда удавалось. Сознание зафиксировало внутри лишь отдельные - самые яркие и головокружительные - моменты, да и их он помнил не целиком.
Хорошо запомнилось, что опоздал со стартом, боясь наступить впереди бегущему парню на ноги и уронить, покалечить того; что изо всех сил кинулся потом догонять убежавших вперёд фаворитов и при этом по плохой дорожке бежал - самой относительно футбольного газона крайней и длинной, - потому что другие, ближние и короткие, были плотно заняты. И только одна-единственная мысль осой весенней, разбуженной очумело кружилась тогда в голове, превращая и старт, и начало дистанции в каторгу: «только бы не отстать от Вовки с Серёжкой! от Юрки того же! только бы удержаться за ними!...»
Потом перед ним, словно по волшебству или чьей-то прихоти доброй, замелькали спины стремительно убежавших вперёд, но после выхода на прямую почему-то вдруг резко сбросивших обороты Шубина, Лапина и Макаревича, которым он на каждом новом шагу невольно наступал на пятки и которые очень скоро стали ему просто мешать. И раздражать стали - слабостью своей беговой, своей неуклюжей медлительностью.
«Ну что вы, парни, плетётесь как черепахи?! разве так бегают лидеры и чемпионы?! - подумал он после первого поворота, удивлённо прислушиваясь к неровному дыханию бегущей впереди троицы, к тяжёлому топоту их обутых в кроссовки ног. - Чемпионам нужно бегать быстрее и легче!»
Он подумал так - и рванулся вперёд, бесцеремонно локтями медлительных и запыхавшихся передовиков расталкивая, выбежал первым на дальнюю от старта прямую, где уже дал волю себе и своему бурлящему естеству, тяжесть предстартовую окончательно сбрасывая, предстартовые неуверенность и сомнения.
«Поехали Вадик! Давай, мчись, родной! - скомандовал он себе задорно. - Хватит плестись и топтаться за этими тихоходами!...»
Один только ветер весенний помнился ему потом, что разгулявшимся соловьём-разбойником свистел в ушах, который стремительно мчавшийся по дорожке Вадик жадно глотал всей грудью. Сердце его здоровое, к беготне приученное, работало как часы, были легки и упруги молодые ножки. И солнышко майское, жаркое щедро одаривало его своим теплом, будто бы помогая и подбадривая по дороге. И птицы радостно пели в уши свои весенние дифирамбы. Оттого и бежалось ему весело и легко. И триста метров дистанции показались мгновением.
Ласточкой пролетев по дистанции, за вторым поворотом он увидел девчат, плотно вдоль финишной прямой расположившихся; потом мелькнуло в сознании лицо учителя с классным журналом под мышкой, черта поперечная, белая. И всё - конец, финиш… Дистанция для него закончилась так неожиданно быстро, что Вадик тогда только диву дался и мысленно руками развёл от досады и огорчения. Он-то только-только вошёл во вкус и готов был, хотел бежать ещё долго-долго: он и половины не израсходовал сил, может даже и четверти. А тут нате вам - всё, конец! Останавливайся, дорогой товарищ Стеблов, успокаивайся и собирай вещи, как говорится, пыл свой победный гаси, который гасить совсем-совсем не хотелось.
Оглянувшись назад после финиша, довольный и раскрасневшийся, он с удивлением и немалой гордостью за себя увидел ещё лишь только в начале финишной стометровки из последних сил бегущих за ним вдогонку кичливых своих одноклассников, которых обогнал, как выяснилось, метров на сто в итоге. Результат отличный!
Впереди всех, как и ожидалось, бежал к финишу Юрка Шубин; за ним следом уверенно держались Лапин с Макаревичем. Все остальные парни бежали далеко сзади них…
16
В раздевалке к нему неожиданно подошёл физрук - Бойкий Вячеслав Иванович.
- Вадик,- подозвал он к себе победителя. - Ты спортом каким-нибудь занимаешься? В секции, я имею ввиду?
- Нет, - ответил ученик простодушно. - У себя во дворе только, с ребятами.
- Это всё не то, - покачал головой Вячеслав Иванович. - Тебе нужно серьёзно заниматься спортом - понимаешь? На постоянной основе. Я посмотрел сегодня на стадионе на твой бег удалой и скажу, что у тебя хорошие задатки, парень, очень хорошие для бегуна-новичка. И с лёгкими полный порядок, и с сердцем. Да и ноги у тебя достаточно резвые, динамичные: не топая, по дорожке бежишь - прямо как настоящий мастер… Лыжами хочешь заняться, скажи? - подумав, спросил он вдруг.
- Лыжами? - удивился Стеблов, глаза на учителя выпятив, после чего, неуверенно пожав плечами, спросил: - А где?
Он уже знал из доверительных с одноклассниками разговоров, что их физрук молодой в недалёком прошлом учился в их же четвёртой школе и сам был неплохим спортсменом в те годы, именно лыжами и увлекался, районные и областные соревнования выигрывал неоднократно, медали и кубки разные там получал, которые в школьном музее спортивной славы теперь под стеклом хранились, где их можно было всем желающим подойти и посмотреть, успехами Бойкого и других выпускников порадоваться и погордиться. Потом, когда вырос и в армии отслужил, он смоленский спортивный институт закончил, учителем физкультуры стал и вернулся работать домой, устроился в прежнюю школу, где и трудился уже несколько лет - хорошо, с душою трудился.
- У нас в городской спортшколе, - ответил, между тем, Бойкий, с улыбкой рассматривая растерявшегося ученика. - Гастроном на Коммунарке знаешь? - назвал он известную городскую улицу и магазин на ней.
- Знаю, да. Бываю там регулярно: за молоком и творогом туда хожу по просьбе матушки.
- Ну так вот в этом же доме, только с обратной стороны, есть подвал: в нём-то как раз и располагается наша городская лыжная школа, в которой я ещё занимался, и тоже с пятого класса, помнится… Тренера там очень хорошие: добрые, знающие, компанейские. Специалисты, короче. Хочешь, я с ними насчёт тебя переговорю? - чтоб они тебя к себе взяли? Хорошего из тебя лыжника чтобы сделали - будущего олимпийского чемпиона. Хочешь?
-…Хочу, - после некоторой паузы ответил без энтузиазма Вадик, смутившийся, с толку сбитый. Предложение Бойкого стало неожиданным для него, почти авантюрным. Но отказывать учителю, время на раздумье просить он почему-то тогда не решился.
- Хорошо, договорились! - просиял физрук, довольный, видимо, разговором. - На днях выберу время, схожу к ним и переговорю; и потом сообщу тебе результат. А ты уже сам после этого сходишь к ним, познакомишься. Уверен, голову на отсеченье даю, что тебе там у них понравиться. Я сам когда-то, когда был таким же как ты пацаном, с удовольствием там шесть лет занимался. И многое, скажу тебе, там почерпнул в плане сил и здоровья. А теперь вот и тебе от души советую, чтобы и ты там силёнок набрался… Ну что, дружок, по рукам?
- По рукам, - растерянно улыбнулся тогда не соображавший ничего победитель, засовывая маленькую ручонку в крепкую ладонь физрука и ощущая жаркое пожатие.
- Вот и отлично! - на мажорной ноте закончил Бойкий начатую беседу, напоследок даже приобняв Стеблова. - Тебе обязательно нужно заняться спортом - поверь мне! Из тебя может лыжник очень даже добротный получиться, на загляденье. Точно тебе говорю. Начальная база у тебя будь здоров какая!… Ну а теперь беги давай на урок. До свидания!
- До свидания, - ответил ошалевший и от победы и от разговора Вадик и почувствовал тут же, как крепкая мужская пятерня ещё сильнее и жарче стиснула его ладонь, как бы скрепляя пожатием этим внезапно образовавшийся между ними двоими дружеский союз, продлившийся до конца школы…
17
А уже на следующий день, как только оглушительный школьный звонок возвестил об окончании первого урока, в дверном проёме пятого “А” показалась красивая голова физрука, шарившего по классу глазами.
- Вадик! Стеблов! - громко прокричал он, завидев вчерашнего победителя на первой перед учительским столом парте, и криком этим удивил и преподавательницу пожилую, от многолетнего детского ора уставшую, и класс. - Выйди-ка на минуту: пошептаться надо… Привет! - дружески, за руку опять, поздоровался он, едва ученик в коридор вышел и вытянулся перед ним струной. - Как дела, рассказывай?
- Нормально, - ответил гордый за такое к себе внимание Вадик, чувствуя некоторое волнение. - Учусь вот, ботанику изучаю.
- Правильно делаешь, молодец! Учиться надо обязательно! - и хорошо учиться! - пробасил сияющий Бойкий… и потом, замерев на секунду после вступления пустопорожнего, ничего не значащего, вдруг произнёс, внимательно посмотрев в глаза собеседнику. - А я вчера, представляешь, в лыжную школу сбегал, договорился там насчёт тебя, всё рассказал в лучшем виде: как ты на вчерашнем уроке всех на полкруга сделал играючи… Тренера удивились оба, глаза вылупили и разохотились - заявили дружно, в один голос, что пусть, мол, приходит парень, если желание бегать есть, какие могут быть разговоры; пообещали, что непременно возьмут тебя, за порог не выставят.
- Запомни, - с жаром продолжил Вячеслав Иванович, чувствуя по пятикласснику, что тот поддаётся, не возражает, не сопротивляется ему, - их там двое. Один - Николай Васильевич, высокий такой, худой дядька сорокалетнего возраста. Узнаешь его сразу же по хриплому простуженному голосу. Он - старший, руководитель школы. Другой - Юрий Степанович, его помощник, бывший коренной сибиряк, у нас обосновавшийся после службы в армии и женитьбы. Вот такие мужики, поверь! - Бойкий поднял вверх большой палец правой руки. - Трудолюбивые, ответственные, доброжелательные - не прощелыги. Оба - бывшие спортсмены-лыжники, кандидаты в мастера. Дело своё отлично знают… Короче, Вадик, они мне сказали, чтобы ты приходил обязательно, не боялся и не откладывал на потом; что хорошие, талантливые ребята им, дескать, позарез нужны… Так что давай, не тяни с этим делом: сегодня же после уроков и дуй туда, договаривайся - адрес ты знаешь. Придёшь, назовёшь фамилию, скажешь, что от меня - проблем у тебя не будет…
18
Так вот стихийно и неожиданно, случайным, можно сказать, образом и оказался пятиклассник Стеблов воспитанником их городской детско-юношеской спортшколы. После уроков сбегал и записался туда, с тренерами познакомился по наказу Бойкого, узнал расписание тренировок. А уже на следующий день, в 13.30 по времени, он прогуливался не спеша по центральной аллее парка, прохладной и тёмной от раскидистых старых лип, наполненной
