подловить, но вышло случайно).
–Принято решение отправить вас на поправку здоровья, – сказал Азазель, протягивая подготовленную папку Карро.
В папке на тесемках с надписью «Дело» и дописанным чернилами номером лежали: справка о том, что Карро действительно сотрудник Подземного Царства с такого-то периода; лист, исписанный всеми переводами Карро, вся его карьера (Азазель отметил, что какое-то время Карро был даже на починке перьев для архивариусов Подземного Царства); справка о прохождении учёбы и вызов на экзамены – скреплено булавкой-черепом (череп лязгал и постоянно хотел браниться, но булавка сдерживала его челюсти на месте, не позволяя разжать пасть; затем – само решение о выдаче права на восстановление эмоциональных сил (по рангу – 1/8, вместимостью в шестнадцать страданий среднего класса); пластиковый номерок (по нему Карро должны были выдать людской облик; карта, где крестиком было помечено место, где Карро должен получить восстановление; талончик с указанным временем и…
–Это что? – не удержался Карро, доставая маленький прямоугольный листочек из какой-то неприятной скользкой бумаги.
–Билет, – пожал плечами Азазель. – На одну оплаченную поездку. Кстати, по возвращении у вас вычтут стоимость этого билета из жалования, учтите.
–Но он дешевый!
–Всё равно – вычтут.
–И куда он?
Азазель вздохнул:
–Ну там всё будет написано. У вас уже есть время, место и даже билет. Садитесь, езжайте!
–Но…куда? Я же там не восстановлюсь! – Карро в посмертии вытерпел многое, но сейчас не мог понять – неужели нигде нет конца унижениям и страданиям? Неужели нет такого ему звания, такой должности, где на него будут смотреть не как на равного, но хотя бы как на достойного?
–Восстановитесь!
–Одна поездка? Дешевая? Да и где… это издевательство! Это не поправка здоровья, это…
–Восстановитесь, – повторил Азазель очень тихо. И в этой тишине отчетливо стало ясно – дальнейший спор уже опасен.
Карро поднялся с места, прижимая к груди папку. Он вышел лишь кивнув, не удостоив Азазеля прощанием.
Но Азазель и не отреагировал. Он очень долго жил на свете и знал, что за одну короткую поездку можно очень много выпить чужой ненависти и чужого гнева, чтобы запитать себя при необходимости.
***
Первым порывом Карро было отказаться и никуда не ехать. Он представлял поездку по восстановлению здоровья долгой, хотя бы пару дней! И где-нибудь в нищие, разобранные войной и голодом страны.
А здесь?..
Второй порыв был – швырнуть папку на пол и разрыдаться. Но это было глупо. Во-первых, в Подземном Царстве, вернее, в местах, доступных Карро, не было пола – была лишь земля, которая постоянно шевелилась под ногами – ниже ходили мертвецы, ползали черви, иной раз показывались черепушки скелетов. Во-вторых, рыдать без зрителей? Непродуктивно.
Третий порыв был – сомнение. В конце концов, Азазель всё-таки не первый день в Подземном. И не первый век. И не первую тысячу лет. И он был уверен в том, что говорил.
Так может быть, это Карро чего-то не знает?
Наконец – четвёртый был уже авантюрным. Вернуться в мир людей, хоть ненадолго? Забавно же! Карро приободрился. Восстановление или нет, а вот эмоции будут.
К пятому порыву Карро уже смирился и пошёл с номерком за обликом.
***
В автобусе было жарко. Даже не так – отвратительное удушье и без того властвовало на улице, да так, что дымил асфальт. А в автобусе – не работал кондиционер, а приоткрытые жалкие форточки не спасали – с улицы тянуло жаром, и к тому же – автобус был забит так, что некоторым стоящим даже не было возможности за что-то, кроме другого человека уцепиться. Впрочем, от плотной набивки автобуса даже упасть было проблематично.
Но на этом беды несчастных пассажиров, для которых по непонятным причинам в эту проклятую жару не пришло сразу два автобуса (что было критично – маршрут был весьма популярен и даже при каждом отправленном рейсе людей набивалось порядочно. А тут не было сразу двух отправлений!). но это было ещё пустяком, по сравнению с тем, что этот автобус вместил в себя все категории ненавистных пассажиров.
Тут был человек-рюкзак. Втиснувшись в тесноту потных тел молодой парень с рюкзаком на спине, почему-то с этим рюкзаком и остался стоять. Правда – недолго. Пару раз на его рюкзак налетели, и сразу же поднялось возмущение:
–Молодой человек, имейте совесть!
Человек вынул наушник из уха и спросил:
–Что?
Жестами, междометиями и красноречивыми разгоряченными красными лицами ему объяснили.
Был тут и человек-чеснок. Каждый, конечно, имеет право на свои гастрономические пристрастия – и в другой момент пассажиры бы даже может внимания не обратили на это. Но в жару, в набитом автобусе…
Была тут и женщина-духи. На себя она, наверное, вылила сразу половину флакона духов, рассудив, что в жару, да ещё и в транспорте это создаст вокруг неё пространство. Пространства не создалось и втиснутые к ней вплотную люди её ненавидели. Некоторые даже что-то бормотали.
Была тут и мамочка. В другой день, в другое время, в другом автобусе ей бы помогли с коляской, да ещё бы и умилились, но она, несчастная, оказалась не тогда когда надо и не там, где надо. Её коляска, занявшая вынужденно сразу же несколько мест, вызывала шипение:
–Понарожали! – бормотнули в толпе. Мамочка оправдывалась, чувствуя свою вину:
–Мы в поликлинику…тут рядом. Я скоро, уже скоро…
Была тут и ещё одна мамочка. Её ребенок был не в коляске, а представлял из себя вполне уже разговорчивого индивида. Только вот разговор не клеился. Судя по происходящему – ему отказали в покупке какой-то игрушки, и теперь этот ребенок однообразно ныл (и даже не плакал):
–Хочу машинку…ма-ам, хочу машинку.
Когда про машинку успокоилось – он затянул новое:
–Ма-ам, почему так много людей…ма-ам, хочу сесть.
В другое время, и в других обстоятельствах его бы усадили с пониманием: ребенку жарко, ребенку тесно и душно. Но сейчас он вызывал лишь раздражение и фразу:
–Воспитывать надо!
–Своих воспитывайте! – тотчас отреагировала мать.
Занялся небольшой спор, прерванный появлением ещё одной женщины – уже пожилой. Она оценила обстановку и бойко, как умеет только эта категория людей, вынесла вердикт:
–Расселись! А старушке и сесть некуда, что за поколение…
–Потерянно! – охотно подхватили откуда-то из угла.
Впрочем, это тоже ещё можно было стерпеть. И можно было даже стерпеть подружек, которые громко, перекривая толпу и автобусный шум принялись обсуждать свои личные дела. Автобус, чувствуя всеобщее раздражение, тоже сыграл в подлянку и встал в пробку…
–Стоим…– хмыкнул человек-чеснок.
–Ма-ам, почему мы не едем?
–Билеты, пожалуйста. Кто не взял билеты?
–А я Светке говорю, мол, если ты уже с Максом встречаешься, то зачем ты в кино с Антоном идешь? А она глазами хлопает…
–Потерянное поколение!
–Билеты, пожалуйста…
Шум. Разномастный, разноголосый, одинаково раздражающий. Фразы, запахи, жар тел и асфальта, медленная, нарочно медленная езда – зависшая в своей непоколебимости пробка.
–Господи, когда же это кончится?
–Ма-ам, почему мы не едем?
–билеты, пожалуйста. У кого нет билета?
–почему не работают кондиционеры…
Но когда автобус всё-таки пополз дальше, произошло ужасное. Ещё один вид пассажира вклинился в автобус. Пассажир, рядом с которым даже человек-чеснок выглядел феей. Человек-запах.
Сложно даже было описать что это был именно за запах. Сложно было и сравнить его с чем-нибудь (так как сравнительный объект вполне себе мог обидеться!), но это отвратительное сочетание, это явление вмиг сплотило всех прежних обитателей автобуса, вжало их друг к другу, и образовало около человека-запаха свободное пространство. Все предпочли стоять друг подле друга, вжиматься в уже знакомые запахи и тела, лишь бы дальше и дальше…
–Вот же ад…– вздохнул человек-чеснок в этой неразберихе тел.
И услышал смешок. С трудом повернул голову – маленький нескладный человечек был притиснут к нему.
–Что?
–Ничего…вы правы, вы очень правы, – заторопился человечек и отвернулся поспешно от запаха переваренного, но ещё бродящего чеснока.
Глядя в окно, человек думал о том, что Азазель был всё-таки прав: здесь, за одну поездку он собрал очень много энергии, и прекрасно поправил свое здоровье. А главное – быстро!
–Внимание, впереди авария. Просьба не волноваться. Движение по маршруту ограничено, – произнес водитель в микрофон. Всеобщий стон разодрал кипящий воздух.
–Господи, за что? – простонали с разных сторон.
А Карро с трудом удержался от улыбки: не того спрашивали люди! Сам же Карро, не разжимая губ, прошептал:
–Спасибо, Азазель.
Азазель не мог его услышать, но Карро показалось, что сквозь автомобильные гудки и откровенную брань ему с змеиным порывом ветерка скользнул ответ:
–Да не за что…
Пробка продолжала расти.
(Рассказ принадлежит к вселенной рассказов о трёх царствах: Небесном, Подземном и Людском. На сегодня готов один сборник «Их обугленные крылья – 1», в процессе второй)
