Mэд реально понимала , что в этой игре победителем выйдет её соперница. Но, несмотря на это, Mэд не сдавалась. Единственным оправданием продолжать эту бессмысленную, из-за известного исхода игру, была оттяжка времени. Вот Мэд выиграла ещё один день, соперница отступила на короткое время. Мэд напрягала все силы и отвоевывала месяц , потом два , десять. В итоге выходил год , затем пять лет, десять лет. Еще десятилетие, и ещё не одно. Но с каждым разом соперница становилась сильнее и у Мэд было всё меньше возможностей делать хода, ей приходилось искать варианты , чтобы продержаться подольше. Но , ища именно варианты , Мэд осознавала, что она опускается на уровень ниже и ниже. Нужно было делать исключительно хода, но сил на них оставалось уже мало. Рефери присуждал очки Мэд, она знала, что он ей подсуживает, поддерживает и подбадривает, потому что он её муж. Жена гладила ладошками его колко-пушистые щеки, смотрела в нежные шоколадные глаза и сожалела, что они не встретились в период, когда она делала в день тысяча ходов и ещё оставалось в запасе. Её соперница, которая ей была дана от рождения, для ведения этой игры, была маленькая, злобная, пока не уверенная в действиях, хитро выглядывала из-за угла, корча рожицы. Правда родители предупреждали Мэд, чтобы она остерегалась этой злючки и всегда была готова отразить её атаку. Уже в подростковом возрасте Мэд серьёзно относилась к своей противнице и сама незаметно следила за ней. Но интерес к новому, неизвестному увлекал её в те места и бросал на такие приключения, в которые не рискнули бы податься обыватели. Уже оглядываясь на свою полувековую жизнь , она задумалась о значении своего имени. Мэд - сумасшедшая. Действительно, только сумасшедшая могла , имея такого врага, получить высшее образование, устроиться на работу, отправляться в одиночку в поездки, подняться на воздушном шаре, скакать на лошади, плавать на лодке, на корабле, в море и в реке, сесть за руль и колесить по бескрайним просторам, выйти замуж и жить отдельно от родителей. Естественно, она за это платила. Платила своим здоровьем своей противнице. Отдавала ей свою бодрость, энергию. И та росла, крепчала. И теперь, спустя полвека, они сидели напротив друг друга. Стареющая , слабеющая, но дерзкая, несгибаемая Мэд, которую защищал и поддерживал муж и спокойная, уверенная в себе соперница. Она признавала, что против неё борются двое, но её это мало смущало. Она знала себе цену, знала свою силу , знала что на её стороне время и иногда снисходительно отступала, будто давая этим двоим борцам передышку.
А те и были рады! И наслаждались, и использовали любую лазейку, чтобы уехать, улететь, уплыть, убежать....
Игра продолжалась. Иногда мысленно Мэд сдавалась. На неё накатывало полное отупение и безволие. Вот так бы сидела, только бы её не трогали.
Но на неё смотрел муж, родители, ради них надо подниматься и делать ход, еще ход, шаг.. Еще шаг, ход. Лихорадочно тресясь от напряжения, рыдая, но понимая, что с каждым ходом, с каждым шагом она затаптывает свою соперницу, отбирает у неё драгоценное движение в вертикальном состоянии. Но стоит Мэд остановиться и противница тут же начинает её давить своей тяжестью, обездвижением . И это изматывающая, беспрерывная борьба с самого детства со своей соперницей... Со своей болезнью, с мышечным бессилием ног. Мэд, опираясь на руку мужа, уставилась на свою оппонентку.
"Сколько мне ещё осталось ходов? Сколько ещё осталось шагов? "
"Будь объективна, детка, с каждым днём - меньше. "- усмехнулась та.
Мэд шагнула, самостоятельно переставляя ноги, и неприятельница стала отступать назад.
"Может это и самообман, но сколько бы мне ни осталось шагов, надеюсь, свой последний шаг я сделаю сама" - Мэд немного помолчала и , хмыкнув, добавила:
"Из раздела пафоса: ты скажешь обо мне, что я сражалась достойно..." Вздохнула женщина и , стряхивая немощь, пошла, ощущая ногами землю.
