… А воздух был такой тихий и по-весеннему хрупкий, что казалось, будто его можно отламывать и совать в рот, как зимние сосульки! Эмаль небес излучала свет и прохладу, а юное солнце пряталось где-то в этой сверкающей вышине и пока ещё не грело, а обещало греть землю и людей, живущих на ней, живущих в этом городе. Пока ещё оно даже не плавило окошечного стекла луж, разбросанных под ногами.
Пётр с удовольствием шёл по знакомым улицам и смотрел по сторонам. Смотрел на то, как его город открывает глаза и жмурится, впитывая весну, всегда долгожданную после изнурительной в наших краях зимы. Зимы, которая ещё словно бы оставалась в тебе и текла по венам густой кровью, наполнявшей голову Бог знает какими мыслями:
- Как невыносимо быть бездарным человеком!..
- Талантливым – невыносимей…
- Это я уже где-то читал или слышал. Кажется, у Вознесенского… Скорее всего, я и есть полная бездарь, которая волею судьбы оказалась рядом с Великим Человеком. Он позвал с собою, и я пошёл, веря, искренне веря в то, что рядом с Великим возвеличусь и сам. И пошёл к нему, прямо по воде пошёл…
- Я не ходил по воде, а всю жизнь крепко держался за землю. Верил, что все чудеса мира вершатся на ней. И трудом, тяжёлым, подчас изнурительным, даже смертельным иногда…
- Именно поэтому ты и привёл свою паству в Европу? Там верили в прилежный труд и всегда несколько ироничны были к духовности: современники посмеивались и над Леонардо, и над Караваджо, и над Гауди, и над Шекспиром. Всегда слегка не верили, что великие и гении живут рядом и сейчас.
- Непрааавдааа… Ты говоришь неправду… Просвещённые народы всегда трепетали перед гениями и бережно сохраняли всё то, что ими было создано!
- Разве? Именно поэтому, оберегая, очевидно, Леонардо, современники называли его гомосексуалистом и говорили, что величайшим его талантом было умение сервировать банкетные столы? Примерно так же обошлись и с Шекспиром. А Караваджо и Гауди были названы просто чудаковатыми безумцами?
- О великих всегда сплетничают, обязательно найдётся кто-то, кто захочет чуть склонить главу гения, пусть даже лишь в собственных фантазиях. Возможно, для того, чтобы пристальней вглядеться в его черты, которые не видны за облаками, когда он стоит, расправив плечи.
- Именно поэтому ты смалодушничал и трижды предал Учителя в течение одной ночи?..
- Это – постыдно. Я каялся, и Господь простил меня…
- Ты полагаешь, что покаяние – это полное забвение греха? И то, что сегодня потомки тех, кто когда-то шельмовал гениев, не глумятся над их памятью, а п о с л у ш н о называют их великими, и есть полное прощение?
- Думаю, что милосердие – одно из непременных качеств гениев.
- А Наполеон? Мне почему-то кажется, что он был весьма далёк от того, что зовётся человеколюбием.
- Поэтому и оказался на Святой Елене. И в полном одиночестве.
… А молодое солнце всё не увядало на абсолютной синеве небес и обещало, что всё равно всё будет хорошо не только в жизни Петра, но и у всех этих людей, идущих рядом с ним и ему навстречу. Люди были с бледно-пятнистыми лицами, ещё не успевшими напитаться нежным теплом весны и соками жизни. Но у всех было что-то общее во взгляде жадных глаз – ожидание перемен, наверное:
- Кто они, эти люди рядом со мною? Гении или Злодеи? Умники или глупцы? Проходимцы или законопослушные граждане, честно проживающие свой жизненный цикл?..
Наверное, и те, и другие. И это – правильно. Должны быть всегда рядом с моцартами сольери хотя бы для того, чтобы моцарты были виднее…
И неожиданно, вдруг, зазвучал детский голос совсем рядом.
На краю тротуара на корточках сидел малыш, державший в руках кусок мела. Подняв глаза на Петра, он смотрел внимательно, как показалось ему,- в самое сердце, и снова повторил:
- Пожалуйста, нарисуй мне барашка…
