Бремя Германа

Герман шел по жизненному пути трагедией о себе. «В сути, судьба моя реинкарнация драмы, драмы о потерянном поколении… Мало избранных, ярких и уникальных, людей чести и воли, – тьма приспособленцев». – Мысль не новая, но являя характер – нес он ее в народ всякий раз с обновленным сердцем. В тонкости сложного для пониманья определения не вникал, поскольку – впрямую был выразителем поколения полного мотивированных надежд и желаний, но раненного в золотую душу грубым цинизмом падшего мира. «Мир – смертельная суматоха вокруг тривиальной наживы». Герман.

Герман сложился замысловатой, иррациональной личностью. В круг его интересов, входило все, на что падала тень бесспорного декадентства! «Лицемерие хуже лжи, поскольку является её донором и образом бытности. Ложь, в свою очередь – меняет историю». Герман обрел себя, не без скепсиса, в роли психолога деток с полставкой егеря. «Дети живут любовью, а любовь свободой». Но, отнюдь не приветствовал праздничную активность радостей. «Личность склонна к метафизической грусти, а не ломает комедию».
7 октября. 19:50. Герман прошел торжествующий ресторан, безжизненную библиотеку, вечный продмаг и треклятый загс. Барственно наблюдая мир подарков, ценных продажами, он неожиданно вспомнил, что у значительной части клиентов кафе, где он провел эпизод жизни, были проблемы с ускоренным временем.
«Сомнения сковывают тело. Я думаю, что занимаюсь любимым делом. Но если так – меня бы не тяготило чувство, что жизнь идет мимо. Пока найдешь себя в жизни, больше можешь в ней потерять. Если ты долго пытался быть справедлив и прав, а прав был или нет – сам не знаешь – переключайся на объективность – она не лжет. Она прямодушна. Жизнь мудрее каждого из живущих. К чертям занудство. Нужно не лгать, хоть себе, по возможности, изыскивать силы для продуктивных идей, отринуть рутину и суету, сосредоточиться на фундаментальных ценностях и возвысить трезвую честность. Принятие и победа! Вот, что вне конкуренции в этой жизни. Принятие и победа могут быть постулатами, отнюдь не противоречащими друг другу». Мысли такого рода отрадно томили Германа, как негласная эротическая фантазия, и посещали его обычно в минуты моральной борьбы с суровой реальностью… Много народу стало повествовать о том, как рисовать в воздухе пальцами, чтобы красиво жить. Герман – всегда предчувствовал, – быть успеху! Предчувствием этим он мог сезонно заболевать, то жить с ним легко и непринужденно в лесном массиве. Вера – понятие победное, однако в казино фортуны она приводила Германа к зловещим фиаско. Делайте ставки дамы и господа! Непостижимость философа – рок. …Красота – может заключать в себе незаурядный ум. Незаурядный ум – должен заключать в себе красоту! Герман обращал эту фразу в философский вопрос, чем с сомнительной пользой, решительно усложнял. Социум его не жаловал за крайний индивидуализм. Надежда в ужасе отвернулась. «Проигрывался». После, привычно нарезая ребром ладони в пространстве абстрактный хлеб, с гневом мог дельно отметить: «нет, нет ему счастья на земле».
Адам Каминский был лучшим мастером часовых дел в городе. В его мастерской часы шли как религиозные праздники. Он был не из тех, кому нальешь простого вина, и он подарит тебе спасибо. Казалось, что Адам влюбил в себя само время и переживет саму смерть. Нужно добавить, что у живущего под счастливой звездой часовщика было два сына. Одним он гордился, как человеком серьезных правил – другого готов был убить за вычурный юмор. Смеркалось. Герман шел мысленным представлением. Искрясь, затеялся посеребренный дождь. Асфальт стал глянцевой кожей дельфинов, а небеса черным морем. Надежда взяла из кармана плаща требовательный телефон и магнетически привлекательный пакет с бриллиантами инкрустировал листья румяной осени.
«Как же это коробит, когда ты внезапно осознаешь, что чужое – тебе намного нужнее. А понимаешь ты это всегда безошибочно… У человека всего лишь выпали из кармана бриллианты, а тебе неймется, и не желается делать для него ничего доброго по собственной воле. Чертов постмодернизм».
Герман прибавил шаг и, перебрав пальцами драгоценные камни, с тягостной грустью в голосе, поведал женщине: у вас бриллианты выпали. Он произнес эту фразу, словно стальные трубы донес до склада и сбросил с плеча. Взглянув на часы с шафранным оттенком от Alain Silberstein, женщина беззаботно ответила: вечно я, что – то теряю, если, что ни будь, нахожу…
Герман взглянул Надежде в улыбку глаз и понял, что всё, чтобы он не сказал – будет излишним. Такую женщину словами не покорить. Кого-то факт этот выбесит, иному же будет вполне по карману. 20 минут спустя, встретив ее в дождившем, тревожном парке – он швырнул женщину на листья клена, схожие с кистями рук и отобрал бриллианты.
Он знал, что этим обидным жестом убьет в себе лучшую часть мужчины. “Чтобы выстраивать полноценные отношения с человечеством нужно быть минимум полноценной личностью» – Но специфическое воображенье Германа было порой в отрыве от истины и не имело ни четких убеждений, ни социальных страхов. Тем не менее, Германа озадачила его нестандартная фантазия.
…Карточный долг! Герман не должен был про него забывать, но память избирательна в сторону выгоды. «Проклятье всех игроков. Везет редко. Никогда не рассчитывай на везение. Скорее всего, сам себя обречешь на пытку… Победа! Вот, что вне конкуренции в мире. Успех – убийца критики. Но если не подфартит – победа уступит наказанию! Что ж теперь как собака ждать костей от судьбы? Не думал я, что Адам так дьявольски меня подставит. Ребра еще болят. Неет, душить фармазона. Право имею. Живу на свете… Такого простишь – себя приведешь в негодность. Пара мыслей, одно воспоминание, и ты в бешенстве».
20:15 Герман вежливо предложил Надежде нелишнюю безопасность. Они красиво покинули парк.
– Присаживайтесь, я вас подвезу, доверчиво улыбнулась женщина.
В черном Порше умирала мечта. Герман сделал проникновенный комплимент влекущей красоте Надежды и трижды ударил ее ножом в сердце. «Твоя жизнь – чьи-то невзгоды! Твой успех – боль другого. Мир стоит на костях его жертв! Герман, лихорадочно мыслил: «Ничего личного. Она прекрасна, только некстати» Он делал попытки убедить себя в нужности своей жизни, глядя на нож пробивший грудину женщины и белое платье, мокнущее от алых разводов и стекающей крови… Правда – убийца… Социум – самоубийца… Как быть при таких обстоятельствах? Мечтаешь… Сбылась мечта… Умерла мечта… Все мы посматриваем порой в могилу. Непривлекательно. Вот и рыщет каждый второй вокруг красивой жизни, рвётся к ней, жмётся или холуйствует рядом. Успеть бы урвать свой кусок капитала. Люди теряют высшую стоимость. Целью часто имеют только благополучие. А дальше что? Смертная скука. Деньги не являются мерилом ценностей человека. Но то Человека…И это извечная тема. Я тривиален, но не обязан терпеть этот мещанский мир… Герман отдал часы и бриллианты миру и с перерезанным горлом ушел в закат, возрастающий в триумфальный водородный взрыв!