Выбор Богини

Эта удивительная история была рассказана мне сотрудницей балашовского отдела ЗАГС, много лет проработавшей на ниве регистрации рождения и смертей нашего провинциального городка. По долгу своей многолетней службы знакомая зачастую становилась свидетельницей самых необычайных жизненных коллизий, а потому с полным правом назвала эту историю визитной карточкой всей своей трудовой деятельности.

Всё началось в один из погожих осенних дней, когда посетитель средних лет и вполне приятной наружности пришёл в кабинет балашовского отдела ЗАГС, дабы зарегистрировать своего первенца под именем Антон Евгеньевич Богиня.

-Жаль, не девчонка,- пробормотала моя знакомая, сохраняя на лице отстранённо - вежливое выражение, давным-давно вошедшее в привычку, - Девчонке б такую фамилию! – вздохнула она и покосилась на настенный календарик, выполненный в виде гобеленового коврика – подарок каких-то счастливых родителей : пухлые ангелочки в райских кущах очень соответствовали моментам рождений, и не вызывали негатива в сердцах скорбящих посетителей.

Регистратор улыбнулась, поздравила молодого папашу и на долгое время позабыла о столь красивой «девчачьей» фамилии, но городок наш - маленький , словно пуговка, и здесь, простите, каждая собака друг дружку знает, а потому и автору данных строк стала известна вся эта история именно в том виде, в котором она предлагается читателю.

Итак, Антон Богиня благополучно рос, ничем не отличаясь от своих сверстников – он учился, занимался спортом, дружил и ненавидел, пока однажды отец не посадил его перед собой за кухонный стол и не произнёс фразу, заставившую его глубоко задуматься :
-Главное в твоей жизни, сынок, - внушительно сказал Евгений Сергеевич Богиня, – это не сесть и не стать начальником!

Антон широко распахнул большие глаза небесно – голубого цвета, а Богиня-старший, потерев шершавую щёку узловатыми, твёрдыми пальцами, привыкшими к чугунным деталям станков Слюдокомбината, продолжал :
-Годков до двадцати потерпи, Антоха, а там уже все девки твоими будут! Пацаны от зависти локти станут грызть! А как же? Каждая за тебя замуж будет стараться выскочить. Ну, сам подумай – кому ж не захочется Богиней стать? Так ты фарт свой не профукай!

Антон на всю жизнь запомнил смысл отцовских слов, тем более выходило так, что чем старше он становился, тем обиднее и двусмысленнее были издёвки недругов. Но в школе – едином организме, в которой Антон проучился долгие годы, положение его было относительно сносным, что не скажешь о сельскохозяйственном техникуме, со второго курса которого он добровольно ушёл в ряды российской армии. И вот уже оттуда Антон Богиня возвратился крепким, подтянутым юношей с повзрослевшим лицом, и поступил в пединститут.

Именно здесь, в стенах научной кузницы нашего городка Антон Богиня осознал, что всё в его жизни было сделано правильно, и успокоился :
-Вот окончу институт и поеду в какую-нибудь деревню,- думалось ему, - Учителей в деревнях ценят. Сесть не дадут, а начальников везде и своих полно. Не пропаду! Женюсь…на какой-нибудь колхознице.

Здесь его никто не обзывал, не дразнил, не изводил двусмысленными намёками. Что же касается женского внимания, то его было на самом деле предостаточно, и Антон крутил романы направо и налево, не застревая подолгу в отношениях.

Но в один прекрасный день всё изменилось - о чём-то задумавшись, Антон самым нелепым образом в коридоре института налетел на незнакомую девушку, нечаянно прижал её к стене, извинился, побежал дальше, но потом вернулся, извинился ещё раз и неожиданно для себя понял, что не может произнести свою собственную фамилию. Так просто и сказал :
-Будем знакомы, Антон!

Девушка мило улыбнулась и, пряча взгляд васильковых глаз под пушистыми ресницами, тихо произнесла :
-Очень приятно, Надя! – и ещё тише добавила, - Надя Перец!

Антон страшно разволновался. Надя Перец – обычные имя и фамилия, - пронеслось в его голове, - Перец. Фамилия, как фамилия. Каких только фамилий не бывает на свете! Вот он, например, Богиня, Антон Богиня. А она – Надя Перец. А вот если наоборот : Антон Перец, а Надя – Богиня..?

И эта мысль настолько засела в его голове, что он не удержался и поделился ею с Надей уже на втором свидании.

Реакция девушки была странной – она расхохоталась, потом смутилась и извинилась за свой смех, но весь оставшийся вечер улыбка не сходила с её тонких губ.
А Антона не на шутку разозлил этот девичий, звонкий смех : подумаешь, сама – Перец, а туда же! И когда под их ногами зашуршало каменное полотно пешеходного моста через тёмные воды реки Хопёр, он уже твёрдо решил сделать Наде предложение.

-Но разве ты меня любишь? – остановилась Надя в тени раскидистой ивы, когда мост закончился.

-Да при чём тут это? – Антон пожал плечами,- Ты только представь себе : Надежда Богиня! В институте, потом на работе…да везде ты будешь Богиня! Это ж будет твоё второе имя! Подумай!

Надя молчала.

-Ты будешь Богиня, - не отступал Антон, - А я – Перец!

-Что? – удивилась девушка, - Ты хочешь взять мою фамилию?

-Ну, да! – острый подбородок Антона взметнулся вверх,- А что тут такого? Уж лучше, чем…

-Эй, перец, дай пройти! – крупный парнишка отодвинул Антона в сторону, куда-то спеша.

Антон посторонился, а Надя вдруг согласилась.

Со свадьбой молодые решили не тянуть, и вскоре время для близких Антона Богини и Нади Перец закрутилось, завертелось и полетело стрелой. Осознание приятности предпраздничной суеты приходит только после самого праздника – в воспоминаниях, но до него любая мелочь грозит принять неестественные для себя размеры и обернуться бедой. И очень хорошо, когда между обеими сторонами находятся точки соприкосновения и сглаживаются углы, но хуже, если поиски компромисса отягощаются личными интересами и амбициями.

Так случилось и в нашей истории - несогласия между родителями жениха и невесты возникали буквально на каждом шагу, затрагивая всё новые и новые свадебные аспекты. Так, отец невесты - профессиональный гармонист Василий Перец настаивал на проведении свадьбы «в русском стиле», с участием певческого коллектива Берёзонька, в котором он числился в команде музыкального сопровождения, генеральным директором и главбухом одновременно. Сторона жениха руководствовалась экономическими соображениями.

-К чему вся эта мишура? – недовольно ворчал Богиня-старший, - Лишние траты! Не задаром же они нас веселить будут? И потом, привыкли тамаду на все мероприятия приглашать. Вот к чему всё это? – вопрошал он у своей супруги Валентины, ища в её сочувственном взгляде поддержки.

-Да-а-а! – протянул ошарашенно Василий Перец, ища, в свою очередь, поддержки у своей жены, - Можно и тамаду не заказывать, и без оператора обойтись! – мстительно добавил он.

-Ну, отчего же? Оператора можно,- милостиво разрешил экономный сват, - А вот выкупы, конкурсы там всякие – это пусть молодёжь сама себя развлекает. Поди, полгорода уже созвали?

-Мы позвали только самых близких, - разволновался Перец,- Конечно, мы можем уподобиться некоторым…хм! Просто я считаю, что разделение финансовых тягот явится неким залогом добрых отношений между нашими семьями..

-Мы тоже позвали только тех, без которых обойтись нельзя! – ввернула Богиня – мать жениха,- А ежели мы всех позовём – ого! – куда мы их всех положим-то?

Словом, подготовка к торжеству шла ни шатко, ни валко, преодолевая массу препятствий, и по мере приближения означенного дня вопрос с расселением родственников стал выходить на первый план - свадьба единственного сына и единственной дочери казалась для родителей событием вселенского масштаба.

Так, в город Балашов приехали родственники Перцев и Богинь даже из стран ближнего зарубежья, с которыми не виделись так долго, что встреться они на улице, и не узнали бы друг друга. Дома и квартиры день ото дня полнились радостными восклицаниями и слезами, а потому на маленького сухонького старичка в вязаной шапочке, появившегося на пороге жилища Богинь, поначалу никто не обратил должного внимания. Но когда новоприбывшего всё же заметили, то выяснилось, что зовут его дед Тарас, что приехал он из волгоградского хутора, что ему недавно исполнилось 86 лет, и что фамилия его была Иванов.

-Всё верно! – горячился дед, видя недоверие на лицах родственников, - Приглашение ваше мне почтальонша с почты принесла, а я так обрадовался, что сунул его куда-то…пёс его знает! А кады меня в поезд садили, я так волновался, что паспорт сунул куда-то…пёс его знает! – дед помахал в воздухе железнодорожным билетом, - Вот адрес этот я помню..А фамилия моя Иванов потому, что кады эшелон наш немцы в 42-м бомбили, меня в бок зацепило,- и дед, задрав рубаху, всем наглядно продемонстрировал шрам от осколочного ранения, - С огня-то меня достали, да я без разума две недели в госпитале провалялся. Бумаги все там сгорели, и люди там сгорели, а я вот живой..А как спросили меня про имя, так я с безумия и брякнул : Тарас Иванов! А это дружка маво так звали, который тоже там сгорел.. Ну, тады не до фамилий было - быть бы живу. Менять обратно не стал, а фамилия у нас редкая, выдающая!

Устыдились родственники, успокоили деда, накормили и спать положили, а на следующий день, в самый канун свадьбы отправили в дом Перцев – уж очень дед потешался, услышав хозяйскую фамилию – может, это родственник со стороны невесты - «казачок засланный», как выразился Богиня-старший? Мало ли, какой он там адрес помнил.

И когда, наконец, наступил торжественный день, два ярких кортежа, две длинных кавалькады, две волны людских столкнулись возле красивого особняка на Пугачёвской улице, первый этаж которого занимал отдел ЗАГС. Многочисленными поздравлениями, радостными восклицаниями, нервическим смехом, девичьими повизгиваниями, цветочными букетами, шелестом нарядов, мелькающими ребятишками, хрустальным перезвоном невесть откуда возникающих рюмок быстро наполнилась площадь перед ЗАГСом до самых краёв своих. Звонкие поцелуи острокрылыми птахами вспархивали в тяжёлое осеннее небо. Остальные ожидающие группы были напрочь затёрты.

Среди гостей жениха особой громогласностью, блеском синих глаз и внушительной чёрной бородой выделялся Сергеич - родной дядя жениха, получивший своё прозвище по своему же отчеству ещё в младенческие годы благодаря врождённому артистизму и смекалке. Уже на этапе выкупа в доме Перцев он сумел отличиться тем, что сторговал невесту быстро и дёшево, успев уговорить её мать подарить ему целых два литра превосходной домашней чачи.

Со стороны невесты самой яркой оказалась свидетельница в длинном платье непонятного цвета Лизавета : будучи многолетней чемпионкой по дворовым единоборствам, девушка в вопросах внешнего вида всегда тяготела к спартанскому минимализму, но вот теперь, надев на себя непривычный наряд, она вдруг ощутила в своём крепком теле столько женской сущности, что светилась и жеманилась вся – от коротко стриженных волос до сломанного мизинца правой ноги.

Ансамбль Берёзонька, против воли Богини-старшего присутствовавший здесь в полном составе, включая техника Ерофеича, который столь же смутно представлял свои обязанности в музыкальном коллективе, равно как и