Не влюбляйтесь в метро, пожалуйста

             


Даже не могу сказать, что я очень торопился на это свидание. Когда выходил из дому, а потом спускался в метро, толком не знал – нужно ли мне это. И ей – нужно ли?.. Познакомились мы три дня назад на каком-то корпоративе, куда меня затащил старинный приятель. Его пассия должна была быть там с подругой. Вот подругу эту и нужно было «пристроить», чтобы не препятствовала «формированию нового романа, грозившего перерасти в высокое и светлое чувство». Для этого я и был нужен, для устранения препятствия.
При первом же взгляде на неё я понял, что если дам ход этим отношениям, то они довольно скоро станут вялотекущим таким романом, которых было в моей жизни уже довольно. Но это был отпуск. Поехать никуда не получалось, а потому – почему бы нет. Тем более что была она весьма хорошенькой, даже красивой, красивой той свежей красотой молодости, которая ещё не успела облететь и поблёкнуть. Весь вечер мы провели рядом. Именно – рядом, не вместе, потому что думал я о чём-то своём, а она не мешала. Расставаясь, уговорились, что, естественно, я позвоню. Всё. Звонить, конечно, не стал. Позвонила она и предложила встретиться.
Вот на встречу эту я и отправлялся, только всё сомневался: Наташа или Лена? Нет, всё же,- Лена…
Выходя из вагона на уготованной мне ею станции, в дверях неловко толкнул женщину, державшую перед собою стопку бумаг в файловых папках. Всё посыпалось. Мы оба стали поднимать бумаги с платформы под мои извиняющиеся бормотания. Она  подборматывала мне дежурными словами прощения…
… Слава богу, что я поднял на неё глаза и успел рассмотреть до того, как мы расстанемся – иначе бы просто расстались. И – всё. Ничего бы не произошло. А теперь, после того, как увидел,- не могло не произойти…
Вы когда-нибудь  вечером были на туманном лугу? Когда солнца уже нет, но света ещё довольно, чтобы понять, куда ты идёшь. И в какой-то момент становится уже не важно – куда. Важен сам путь по этому лугу. И ногами вдруг начинаешь чувствовать, что пала роса. И это, почему-то, чертовски волнует. И дышать легко и трудно одновременно. И есть в этом сиротство какое-то и счастье одновременно… И звёзды начинают уже набирать силу, но до страшной сказочной ночи, когда вокруг неизвестность, наполненная неведомыми звуками и запахами, ещё далеко… - Вот такой была женщина, которую я сейчас видел перед собой: ночными были только глаза, всё остальное – дивный вечер…
Говорить не нужно ничего было. Мы быстро-быстро собрали бумаги и пошли. Рядом. Нет, не рядом, а – вместе, к эскалатору. И когда, стоя на плавно ползущих вверх ступенях, я прижался щекой к её спине и почувствовал под щекой тёплое её тело, которое пахло вечерним лугом, то уже знал, что буду только с нею. Всегда, во веки веков и присно. Аминь…
И шли мы куда-то по улице, сворачивали за углы. Нет, не мы шли – она вела. Я не знал, куда, но точно знал, что к счастью. А до него оставалось ещё чуть-чуть: подъезд, лифт, дверь…
Как вам сказать… мы даже не целовались, мы как будто пили друг друга и не могли напиться. И даже когда всё случилось, то всё равно было что-то ещё, чего мы всё никак не могли додать друг другу. И отдавали. Один другому. Щедро. Ничего не оставляя для себя…
И это стало… не необходимостью даже и уж тем более не ритуалом. Но каждый день в семь я ждал её у того подъезда, и она приходила. И всё повторялось. Нет, не повторялось, а было всё лучше и лучше. И был это уже не луг, а глубина какая-то морская. Словно лежишь на дне, сквозь толщу воды видишь солнце. И дышишь полной грудью. Оказывается, морем дышать даже легче, чем воздухом.
На четвёртый день, когда мы спускались с лестницы, я спросил её:
- Когда мы поженимся?
Она даже не обернулась:
- Зачем ты говоришь это?..
… И назавтра в семь не пришла. И дверной звонок бессмысленно распевал «Элизе». Всю неделю. Каждый день. Восемь… девять… десять…

… А сегодня я вдруг вспомнил, что не знаю, как её зовут…