- Да, я немного художник, - ответил он на вопрос девочки и заметил, как засиял её взгляд.
- Сколько тебе лет, Луиза? – спросил Тьерсен.
- Недавно исполнилось шесть, - серьёзно ответила она.
- И давно ты рисуешь?
- Давно. Ещё когда жила в монастыре, - девочка почти перестала смущаться и открыто посмотрела ему в глаза. Её глаза были красивого глубокого шоколадного оттенка. И темные, немного изогнутые брови.
(Де) Тьерсен опять ощутил странное и какое-то тревожное чувство… словно где-то уже видел её раньше. Он быстро перебрал в памяти всех детей, которых знал и когда-либо встречал прежде. Но… тщетно.
- Монастырь… – рассеянно переспросил он, небрежно крутя в пальцах карандаш, словно это помогало лучше сосредоточиться. – Ты жила в монастыре?
- Да, - девочка кивнула. – Но потом мама забрала меня к себе. И теперь мы живем вместе.
- А где твой папа?
- Папу убили на войне, - девочка вздохнула. – Он защищал революцию от…
от ин…ин-тер-вен-тов.
Последнее, сложное для ребенка слово она произнесла не сразу и старательно - по слогам, вспоминая его.
Карандаш Тьерсена, который он крутил между большим, средним и указательным пальцем, замер на миг.
- Жаль, - вполне искренне сказал бывший маркиз.
Луиза посмотрела ему в глаза.
- Да… дядя Андре… а можно мне так вас звать?
- Конечно, - отозвался Тьерсен.
- Я даже никогда его не видела, - девочка опять вздохнула.
- Война – это очень плохо и страшно, - назидательно сказал ей Жан-Анри. - А ведь раньше, Луиза, во Франции была мирная жизнь, пока…
Он вовремя вспомнил, где находится и прикусил язык. Не хватало ещё выдать себя самым нелепым образом, разговаривая с ребёнком.
- Пока что? – живо спросила Луиза.
В ее карих глазах загорелось любопытство.
- Я расскажу тебе попозже, хорошо? Сейчас мне надо прочитать статью и поработать, - Тьерсен кивнул на лежащие перед ним листы бумаги. – Иначе меня уволят.
Он щелкнул пальцами и улыбнулся ей.
- Хорошо, дядя Андре.
Луиза улыбнулась в ответ и вновь склонилась над своим рисунком.
«На редкость покладистый ребенок», - подумал Жан-Анри.
«Ладно, начнем… - он придвинул к себе листы, исписанные аккуратным почерком Рейналя и перелистнув несколько, увидел заголовок «Подозрительные». Тьерсен выдохнул и приступил к чтению статьи, примерно уже зная, что его ожидает. Рейналь неплохо владел литературным языком, текст был написан не без талантливости, но…
Дочитав до очередной «рекомендации», а точнее – призыва поскорее выявить всех враждебных республике элементов и отправить их на площадь Революции на скорое свидание с гильотиной – бывший маркиз немного оттянул шейный платок и подумал и о собственном возможном подобном будущем. И о том, что Рейналь, пишущий это, напоминает ему на впавшую в неукротимый азарт охотничью собаку, идущую по кровавому следу раненного зверя.
«Охота на людей» - такой заголовок подошел бы статье гораздо лучше, - усмехнулся Тьерсен. Внезапно его охватила какая-то странная апатия. С усилием он пододвинул к себе чистый лист бумаги, взял карандаш и провёл по нему несколько первых штрихов…
- Лу, ты не голодна? – услышал он рядом с соседним столиком голос Пьера Рейналя и бросил на него взгляд.
- Нет, дядя Пьер, - девочка помотала головой.
- Смотри у меня, - Пьер потрепал ее по локонам. – Уже полдень. Если я вечером принесу обратно всю эту еду, что Мадлен нам дала, она расстроится. Ты же не хочешь огорчать маму?
- Я покушаю через полчасика, дядя Пьер, - живо ответила девочка и улыбнулась ему.
- Хорошо?
- Хорошо, хорошо, - скороговоркой ответила Луиза.
- Ну как у вас продвигается работа, Серван?
Пьер Рейналь подошел к бывшему маркизу, посмотрел на лист бумаги с начатой иллюстрацией. Затем взглянул в его лицо. Возникла какая-то пауза, почему-то вызвавшая у Тьерсена состояние смутной тревоги.
- Скоро будет готова иллюстрация к «Подозрительным», - отозвался Жан-Анри, стараясь говорить как можно бодрее, - еще минут сорок и вуаля. Статья сильная, гражданин Рейналь… и рисунок должен быть такой же.
- Хотелось бы, - доброжелательно ответил Рейналь и смолк.
Тьерсен кивнул и взяв карандаш, стал делать быстрые наброски. В голову как раз пришла очередная идея и пока он видел мысленным взглядом эти образы, возникающие в сознании, как картинки в калейдоскопе, их нужно было быстро перенести на бумагу.
Несколько минут он рисовал, не отрываясь.
- Вроде, что-то получается… - тихо пробормотал Жан-Анри и… подняв голову, наткнулся на взгляд темных глаз Рейналя. Тот все это время стоял рядом, наблюдая.
- Живо вы рисуете, Серван, - заметил он.
- Спасибо, - пожал плечами Тьерсен. – Ничего особенного.
- Я рад, что вы работаете у нас, - сказал Рейналь. – С вашим появлением у газеты увеличились продажи, и это очень радует.
Он хлопнул Тьерсена по плечу:
- Работайте, Андре.
Луиза, услышавшая слова Рейналя, подошла и встав рядом, также смотрела на рисунок.
- Как здорово! – воскликнула она. – Люди как живые!
«И особенно тележка, везущая людей на гильотину», - подумал Тьерсен, но озвучивать это, разумеется, не стал.
- Спасибо, милая Луиза, - ответил он.
Девочка встала совсем близко и, подперев кулачком подбородок, внимательно разглядывала рисунок.
- Как я хочу также уметь рисовать, - взволнованно сказала она.
- Научишься, Лу, - Рейналь взял ее за ручку, - не мешай работать гражданину Сервану.
- Она не мешает, - ответил бывший маркиз. – Очень милый ребенок.
- Она такая, да, - отозвался Рейналь, - И ведь…
Он хотел сказать что-то ещё, но смолк.
Тьерсен поднял голову.
Пьер Рейналь смотрел на него в упор. Затем перевел внимательный взгляд на девочку:
- А вы, Серван, чем-то с ней похожи. Я только сейчас рассмотрел, вблизи. Удивительно!
