И пошёл Гоша с выводным, которым был, по иронии судьбы, только что вышедший
с губы Чёрт. Его не послали в милицию для ликвидации последствий налёта, а
засунули в караул. Выводным. Разлучили с Колобком. Чёрт и Гоша шли молча, но
потом Чёрт чуть притормозил и сказал:
-Слухай, Гхоша. У штаби шось Пэтруха на тоби набалакав. Шо ты Кешу отмудохав,
оттогхо вин и втик з части. Ты, гхлавное, не ссы. Мы ж з пацанами, тоби
отбрэшемо. Так шо- гхотовсь. Тики аккуратно. Сам соби не потопи.
Да уж, ситуация вырисовывалась паскудная. Они вошли в штаб, прошли мимо
улыбающегося замполита и Бу-бу. Тот не улыбался. Губы уточкой, брюхо навыкат,
руки за ремень сзади. Гоша вошёл в кабинет. Сидящий за столом старлей кивнул
на стул-мол-садись. Гоша сел. Пауза. Старлей делал вид, что внимательно читает
какой-то исписанный лист, Гоша делал вид, что, мол ему всё до фонаря и он не
понимает причины визита сотрудника военной прокуратуры. Старлей вдруг резко
откинул лист и достаточно громко произнёс:
- Сам всё расскажешь? Или я тебя буду показаниями твоих сослуживцев на чистую
воду выводить? А материала, уж поверь мне, скопилось тебе на пару лет дисбата.
Скажешь, как всё было, похлопочу, меньше получишь, но..., - тут старлей сделал
паузу,- всё равно отбывать будешь. Это, уж поверь мне, точно произойдёт.
Сказал, откинулся и стал ждать. Гоша не торопился. Он тоже тянул паузу.
Потом он закинул ногу на ногу и произнёс:
- А мне не в чем признаваться. Да, это я дал Кеше деньги и отправил его в
магазинчик. Вот, в общем-то и всё. То, что я и рядовой Петрунин искали его в
направлении села Абражеевка, вам тоже известно. То, что мы были по прибытии в
часть, отправлены ротным на губу, вам тоже известно. Это всё, что я могу Вам
сказать.
Старлей закурил, пустил струю дыма в направлении Гошиного лица. Тот
поморщился и выдал:
- Ну и дрянь же вы курите. Да и пускать дым в лицо того, кто в силу
обстоятельств не может ответить- меленькая пакость с вашей стороны.
Старлей ухмыльнулся и протянул Гоше лист бумаги:
- Почитайте, тут ваш коллега по поискам и отсидке всё написал.
Когда ты не ожидаешь удара исподтишка, из-за угла, он бывает ошеломительным.
Но благодаря Толику Наливайко, по прозвищу Чёрт, удар прошёлся по- касательной.
Для вида Гоша начал хмурить брови, губами пару раз произнёс- пидарюга и
паскуда. И всё. Вернул лист, на котором синим по белому было изложено рядовым
Петруниным следующее: "Москвич избил Кешу, нанося побои кулаками в область
почек, печени и грудной клетки. Отчего рядовой Кеша резво (избитый вусмерть)
рванул из казармы, перепрыгнул (!?) двухметровый забор и скрылся в неизвестном
направлении с территории в/ч 45149 (это реальный номер). В чём рядовой Петруха
божится и в дальнейшем готов подтвердить всё на очной ставке". Вот так! Гоша
заулыбался. Потом, с коротким смешком бросил:
- Бред. Зачем это ему, я не понимаю. Вы, товарищ старший лейтенант, можете
опросить втайне всю молодёжь батальона, и я уверяю Вас- каждый из них скажет
только одно- "москвич никогда и никого не то, что не бил, он даже не давал для
постирушек свою форму. Что у него- принцип- не бить никого".
Старлей криво усмехнулся:
- Показания рядового Петрунина идут вразрез с вашими словами. Ну ничего. Сейчас
пойдёте в камеру, подумаете. Выводной!
Показалось хитрое лицо Чёрта.
- Увести!
Гоша встал и вышел из кабинета.
Чёрт с Гошей вошли в камеру. Петруха не смотрел в их сторону. Гоша спросил:
- Слышь, ты, гнида, на хера ты наврал прокурорскому? Какая выгода? Говори,
падла, чтобы все слышали.
Лось удивлённо переводил взгляд с Чёрта на Гошу, а потом на Петруху.
Петруха, так же сидя и пряча лицо хрипло произнёс:
-Ты же знаешь, я в дисбате год пробыл. А этот мне сказал, что если я на тебя
настучу, то меня оставят в покое. А если я не скажу то, что мне приказано, то
меня опять, но уже с тобой, туда отправят. Это замполит ещё ему в кабинете
нашёптывал. Мол, этот москвич его уже задолбал окончательно и пора бы его
определить в дисбат.
Гоша подошёл к Петрухе. Тот весь сжался. Гоша произнёс:
- Никто тебя даже пальцем здесь не тронет. Смысл? Ведь тогда сто процентов я
буду виноват. Так что, сиди, чмо, и исходи говном. А то, что тебе наплели и ты
поверил, так ты полный м@дак, что написал это. Тебя использовали, чтобы от
меня избавиться. А теперь, тормоз, подумай о том, как ты будешь жить среди нас
до осени. До дембеля. Ты ж с нами уйдёшь.
Гоша плюнул Петрухе под ноги и отошёл. Потом помотрел на Чёрта:
- Толик. Соседняя свободна ведь? Отведи эту падаль туда. Боюсь, Лосяра не
выдержит. Прибьёт гниду и загремит не на шутку. А ему домой надо. Его лес
заждался.
Сам Сохатый сидел с окаменевшим лицом. Только желваки играли. Кулаки
он сжал и был похож на пружину, которая сейчас вдруг как разожмётся... Лось
ненавидел несправедливость.
Чёрт пнул Петруху:
- Вставай, вражина. Топай до другхий камеры. Не гхляди на мэнэ. Бо пришибу
тоби, падлюку.
Петруха встал и с опущенной головой, бочком, вышел за дверь. Лось посмотрел
вопросительно. Гоша ему всё подробно рассказал. Под конец повествования, Лось
встал. Лицо у него было..., ну как у полководца перед решающей битвой. Он
медленно произнёс:
- Что тебя отмажем, даже и не думкай. А вот как этот (тут Лось загнул такие
словеса, которые я не решусь привести) дальше полгода здесь будет? Его же
земляки всё в Днепропетровске всем расскажут. Такое никто и никогда не
простит.
Гоша плюнул на пол:
- Саня, у нас ещё спрятано. Будешь?
Лось кивнул...
