- А деда надеялся, что ты продолжишь в их доме жить. Теперь переживает, что дом чужим людям перейдёт. Или, чего хуже, снесут.
- Знаю я, сынок. Он всегда мне это повторял: "Вот вырастешь, Дарья, дом тебе в наследство отпишу". Говорил, а я не слушала. Жизнь по иному устроила... Ты почему в распросы пустился? Никак дедушка заболел?
- Нет. За лето ни разу ни чихнул. Всё со мной наперегонки норовил посоревноваться - то в лес, то на речку. Деда ещё молодым фору даст! Во какой у меня дед! - И мальчик показал матери большой палец.
Дарья Мантуровна смотрела на сына и улыбалась. Такой взрослый стал за лето, такой серьезный. Вроде бы её маленький мальчик, ан нет. Совсем другой, и не узнать. Рассуждать стал по-взрослому. Только иногда проскальзывают детские словечки.
- Мам, мне бы так хотелось у них, у дедушки с бабушкой, бывать почаще.
- Милый, ты же понимаешь, что мы с папой работаем. Тебе учится надо. Следующим летом обязательно поедешь. А вечерами можешь им по видеосвязи звонить. Мы с папой им телефон новый привезли. Папа деду всё объяснил и показал.
- Угу, - надулся мальчик. - Ты про плиту тоже бабушке всё рассказала, а она к ней полгода подойти боялась. Пока соседская Наташка не научила. Она то к своим каждый месяц на выходные приезжает. А я раз в году.
- Зато на всё лето, - постаралась утешить сына Дарья. Но это не помогло. Лёша молчал до самого дома...
Через неделю начались занятия в школе. Встреча с друзьями, рассказы о проведённом лете, новых впечатлениях на время отодвинули мальчишеские переживания. Но лишь на время. Каждодневная рутина быстро развеяла хорошее настроение. И Лёша всё чаще и чаще вспоминал, как ему было хорошо в деревне...
Однажды ночью мальчику приснился сон, в котором он оказался у дедушки с бабушкой в Новый год. Они все вместе наряжали ёлку. Бабушка затопила печь и поставила готовиться какое-то новогоднее блюдо, которому нужно было до самой ночи томиться. Лёша не знал какое, ведь никогда на Новый год он у них не был. [/left]
Утром ему стало совсем тоскливо. Вечером он позвонил им, но никто не ответил.
В тот день сам себе он велел взяться за ум и не раскисать. Учиться на отлично, а не "так себе", как говорила мама. И написал Деду Морозу письмо, хоть и два года уже в него не верил. В письме он попросил, чтобы Дед Мороз как-нибудь сделал так, чтобы на Новый год они всё-таки поехали в деревню. Аккуратно сложил письмо и оставил на столе, решив утром попросить у мамы денег на конверт. Отца просить он не хотел. Не хотел, чтобы тот считал его маленьким.
Вечером, перед сном, Дарья зашла пожелать сыну спокойной ночи, как делала это всегда. Она видела что с сыном что-то происходит. Даже пыталась поговорить. Но он отмахивался и твердил, что она придумывает.
Уже выходя из комнаты, она заметила на столе сложенный листок бумаги. Примерно через час, едва дождавшись, чтобы сын уснул, вернулась в комнату и взяла листок.
Сидя на кухне, мучаясь угрызениями совести, что поступает не правильно, ведь она привыкла доверять сыну. Оправдываясь перед собой, что переживает за него, она решилась прочитать. А когда дочитала, заметила, что слёзы текут по щекам. В этот момент со спины её обняли. Она испугалась, что это сын. И сейчас придётся оправдываться. Но это был муж.
Поцеловав жену в макушку, осторожно забрал у неё письмо, пока не залила слезами. Тогда точно придётся с сыном объяснятся. Ни слова не говоря, унес письмо назад. Не зная, как оно лежало, просто положил посередине стола.
Утром мальчик ничего не заметил. Как и собирался, попросил у мамы денег на конверт, сказав, что не может дозвониться до бабушки с дедушкой, решил им написать. Почта в деревне - это единственное, что работало там без перебоев.
Едва сдерживаясь, чтобы опять не расплакаться, Дарья дала деньги...
И снова жизнь пошла своим чередом.
Через пару дней Глафира Сергевна позвонила вечером сама. Знала, что внук звонил и теперь переживает. А у них телефонную линию оборвало. Старый телефонный столб сгнил от времени и порвал провода, когда падал. Только на третий день смогли починить. И снова они могут спокойно говорить вечерами.
Про новый телефон, который привезли им родители, она и не вспоминала. Только раз упомянула в разговоре, что модная игрушка стоит в серванте за стеклом, чтобы соседки руками не хватали.
Дни шли. Лёша изо всех сил старался учится на отлично. И ему это почти удалось. Почти - исключительно из-за пения. Ну, не любил он петь. А учительнице хотелось из их класса сделать хор. Но только он портил всю картину. Троек она ему не ставила, песни он все знал. Даже пел потихоньку, вернее, рот открывал под музыку. Но и пятерку отказывалась ставить категорически, даже после просьбы классной руководительницы. Поставила условие - будет ему пятёрка, если споёт сольно на новогоднем концерте... Лёша согласился спеть. Сходил на пять репетиций, но простыл. И на концерте выступать не мог.
Но не это расстроило его окончательно. Лёжа в кровати с градусником подмышкой, он окончательно понял, что чудес не бывает. Ведь, даже если бы ему и поставили пятерку (а её поставили, только он тогда этого ещё не знал), его желание не сбудется. Больного его никогда не пустят в деревню...
***
Тридцатого числа папа пришёл домой в обед. Сказал, что ему нужно срочно ехать в командировку, но он сделает всё возможное и невозможное, чтобы в Новый год быть дома.
Мама, почему-то даже не нахмурилась, как дела всегда, когда папа уезжал неожиданно. Просто отдала ему сумку с вещами, поцеловала в щёку и ушла на кухню готовить что-то к праздничному вечеру.
Каждый год они встречали праздник дома, а потом сами шли к в гости или гости приходили к ним. В этот раз гости должны были прийти к ним. Вот мама и наготавливала.
Лёша уже почти выздоровел, остался лишь небольшой кашель по утрам. Поэтому помогать по дому вполне мог. Ему оставалось доукрашать немного ёлку, которую начали украшать вчера вечером вместе с отцом. Но оба они так сильно зевали, что мама отправила обоих спать. Сказала, что на следующий день закончат. И, раз папа уехал, ему нужно было все закончить самому. Единственное, что он никак не сможет закончить без него - это одеть звезду на самый верх...
Тридцать первого папа не вернулся утром, не вернулся он и к обеду.
Лёша сначала хотел вообще не отмечать Новый год, но решил, что, как единственный мужчина в доме, не может бросить маму одну за праздничным столом. Хотя бы до того момента, пока не придут гости. А там можно и идти спать. Друзей среди них всё равно не будет, все разъехались кто куда.
Примерно часов в девять вечера в дверь позвонили.
- Мам, мы кого-то ждём? У папы же ключи есть.
- Ждём. Я открою.
Лёше было любопытно, но не настолько, чтобы отрываться от интересной книжки про пиратов.
В коридоре слышались тихие разговоры, шорохи.
Потом раздался скрежет ключа в замке. Папа! Вернулся, как обещал! Бросив книжку, мальчик выбежал в коридор и замер.
Перед ним стоял отец, бабушка, дедушка, незнакомые пожилые дама и господин. Назвать их женщиной и мужчиной не получалось.
- Привет, малой. Почто это ты к празднику хворать надумал. Негоже Новый год с соплями встречать. Знаешь же поговорку: " Как год встретишь, так его и проведёшь!" Не уж то хочешь весь год следующий проболеть? Кто ж мне будет летом по хозяйству помогать? Забор поправить, да подкрасить надобно. Ворота подновить...
Дед всё говорил, а у Лёши текли слёзы по щекам.
- Лексей! Чего мокроту то развёл? Ну-ка, беги обниматься. Да проводи в хоромы ваши. И с гостями новыми познакомиться нужно. Негоже на пороге всех держать.
Быстро смахнув слёзы, мальчик сначала обнял родных. Потом серьезно протянул руку незнакомому господину, поклонился даме:
- Здравствуйте. Разрешите представиться - Алексей Дмитриевич. Можно просто Алексей.
- Очень приятно, молодой человек. - Ответила дама. - Александра Павловна. Можно по-простому - баба Саша.
- Никонор Николаевич. Или просто - дед Никонор, - преставился господин.
- Это и есть мой младший брат, - обнимая внука за плечи, сказал дед Мантур. - Вот вы и познакомились...
"Это был самый чудесный Новый год!" - засыпая под самое утро в своей кровати, думал мальчик. - Дед Мороз существует. И чудеса тоже...
[/center]
