1. Пятница
Утро. Сельский сетевой район. Рабочий люд толкается по коридорам и комнатам, в ожидании разнарядки. В красном уголке стоит легкий гул утренних разговоров. Сегодня пятница. Последний день рабочий недели. Народ в преддверии выходных приятно оживлен, улыбчив, настроен дружелюбно. Я пошел в диспетчерскую. Просто поздороваться с Власычем. В коридоре на меня наскочил, пробегавший по коридору, мастер нашей бригады Геннадий Прокопьевич. Он развернулся на месте и торопливо повлёк меня за собой. «Сейчас идешь домой. Переодеваешься в чистое» - заговорил он на ходу, подталкивая меня к комнате мастеров . «Ты знал , Гальцева Александра Васильевича ? В курсе , что сегодня у него похороны? То есть его похороны», - спросил меня мастер , открывая дверь своего кабинета и жестом приглашая войти внутрь . Я не определённо пожал плечами и зашел в кабинет. Гальцев жил на соседней улице. Приходилось видеть. Лично знаком не был. «Это наш бывший работник», - продолжил мастер, - « Контора наша, все похоронные услуги оплатила. Но видишь ли, работал он здесь давненько и никто, кроме Кольки Володина , толком его и не помнит. Так вот, что порешили ! Провожать его в последний путь, от нашей организации, будут два человека - Володин и ты.» «Я?! А почему я ?», - невольно вырвалось у меня. Он отмахнулся от моих слов , как от надоедливой мухи : « Вопрос, решенный, и обжалованию не подлежит. Некого больше! А что ты так растревожился? Не на фронт же тебя посылаем, Родину защищать! Приглядишь за Колькой, чтобы пил поменьше. Последние, прощальные слова у могилы ему подскажешь.»,- он сделал паузу, припоминая, чего упустил и вспомнив, добавил: « Венки заберёшь в гараже . Один от профсоюза , второй от коллектива. Ваша задача! Дождаться похоронной процессии, которая следует по улице Советской, мимо нашего гаража, в 11 часов дня. Влиться в эту процессию. Ну и далее, всё как положенно. Кольку найдешь дома. Кстати у него собака ночью помёрла. Отравил кто-то. Так, что, Николай не в духе . Разговорами и вопросами, его не утомляй. Пусть молчит. Я думаю, так даже лучше».
Николая я нашел во дворе. Он чистил дорожки от позавчерашнего снега. Я осторожно открыл калитку и зашел во двор. Привычный, приветственный лай пса Бульки - отсутствовал . Мы молча пожали друг - другу руки и Николай ,как ни в чём не бывало, продолжил уборку снега . Я осмотрелся по сторонам. В полуосвещенном дворе - пусто. Возле конуры валялась длинная цепь и остатки собачьей еды. Собаки не было. Прошла минута, а Николай всё так же упорно и сосредоточенно трудился, не обращая на меня внимания . Было ясно, что к разговорам он сегодня не расположен .
Пёс Булька был добродушной дворнягой, но большой любитель погавкать по делу и без дела. Пройти мимо Колькиного дома и остаться не замеченным псом Булькой, было практически не возможно. Он всегда был начеку. Случайных прохожих сопровождал длинным , упоительным лаем, продолжительностью в хорошую песню. Наверное, в этом была его радость, его смысл, его возможность высказаться и быть услышенным. Соседям это не нравилось. Много шума из ничего. Соседи неоднократно высказывали, своё недовольство. Собаку наказывали. Пару дней Булька молча, слонялся по двору, пугая звоном цепей зазевавшихся на заборе ворон. К вечеру второго дня его терпение заканчивалось, и звонкий Булькин голос врывался в нестройный, окружной, собачий хор. Это было ,как соло на трубе. Местные псы уважительно замолкали, заслышав выступление Бульки. Раздраженные соседи хватались за головы. И всё неслось по кругу. А нынче ночью внезапно оборвалась жизнь дворняги Бульки, первого голоса округи .
Я не стал ждать, когда Николай закончит уборку снега и соизволит обратить на меня внимание. Громко откашлялся и отчётливо произнёс: « Гальцева хоронят в 11 часов . В 10-30 нужно быть в гараже.» Колька поставил лопату и спокойно ответил: «Понятно! Всё понятно!» Я повернулся и пошел на выход. «Постой!», - услышал я в след: «Сто грамм за помин души примешь?» « Нет! Рановато ещё! Да и ты, поостерёгся бы с утра начинать», - как можно дружелюбней ответил я. «Хорошо! Пусть будет так!» , - согласился он и добавил: « Ты на меня не сердись. Собаку я свою захоронил. Не человек конечно , но тоже жалко.» Я сочувственно помолчал и сказал : «Хорошая была собака! А ты Николай всё равно, пока не пей!» И пошел домой.
Володин считался корифеем нашей сетевой компании. Это был крепкий, выносливый мужик старой закалки. При возрасте чуть за 50 , он ни в чём не уступал молодым. В работе был чрезвычайно ловок, вынослив и смекалист. В 10-30 я зашел в гараж. Николая я заметил не сразу. Он стоял в тёмном углу гаража и сосредоточенно изучал надписи на венках. Я не стал его отвлекать. Прошел в токарку , там находилось окно с видом на улицу Советская, размером в полстены . Сел на диван и стал терпеливо ждать. До 11 часов Николай здесь так и не появился , предпочитая тёмное одиночество, длинных гаражей . В начале двенадцатого потянулась похоронная процессия. Мы взяли венки и осторожно пристроились в хвосте этой церемонии.
Гроб несли на полотенцах через плечо, четверо здоровых, молодых парня. Следом шла машина с венками и памятником. За ней народ , довольно многочисленный. Позади народа тащился автобус , да за ним ещё несколько легковушек. Какая честь, какой размах, подумал я, оглядывая эту церемонию! Все - в чёрном . Заплаканные лица . Скорбь и драматизм в каждом движении. Я взглянул на Николая . Николай шел погруженный в самого себя, и выглядел под стать этой церемонии. Я осторожно снял с его руки венок .Он повернул ко мне своё недоумевающее лицо и от него пахнуло спиртным. Ясно , уже принявши, подумал я, и шепотом объяснил ему , что отнесу их в кузов машины,туда, где им и положено быть. Венки я передал молодой девушке на открытой машине и решил, на всякий случай, посмотреть на покойника. А вдруг , что не так! Покойником оказалась... женщина! Ещё не старая, лет пятидесяти. Я открывал и закрывал глаза, но женщина так и оставалась женщиной. Процессия остановилась. Понятно. Дальше гроб поедет на машине. Раздумывать было некогда и я подбежал к открытой машине . В кузове уже находились несколько мужчин и женщин. Я поймал взглядом, лицо знакомой мне девушки и обратился к ней, нет скорее, запричитал: « Девушка, дорогая ! Верните мне мои венки, которые я вам, только что передал!» «Что?Что?»,- закричала она,- « Я вас не слышу!» В кузове суетился народ. Её толкали, дёргали, не давали стоять на одном месте. Я забрался в кузов. Всё объяснил ей ещё раз. «Молодой человек . что вы мне голову морочите?», - сказала она. Я собрал в кулак последние остатки моей выдержки и проговорил, как можно спокойней: « Вы знаете, мне уже, совсем не до шуток. Вы вот сейчас, возьмёте и уедите , а мы останемся без венков и Гальцев тоже.» Её лицо вдруг просветлело при упоминании фамилии Гальцев и она затараторила быстро, быстро. « Ой , я совсем забыла. Мы с Гальцевыми выездами поменялись . Они теперь в 12 часов из дома выезжать будут». А тем временем в кузов медленно и осторожно затаскивали гроб, и мне пришлось выпрыгивать из машины. « Да где ж я вам теперь венки ваши найду?», - закричала мне девушка ,- «Вот возьмите пока, какой с краю! На кладбище поменяемся». И подала мне венок. Я сказал : «Спасибо! Век не забуду вашей доброты» и побежал разыскивать Николая.
Народ по проще - садился в автобус. Люди по солидней – рассаживались по машинам. Возле автобуса я и застал Николая. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать , я опередил его. «Николай !»,- выпалил я и добавил, как можно тише , - «Похороны не наши! Потихоньку уходим». После моих слов он растерянно притих, и начал испуганно оглядываться по сторонам. Мы отошли от автобуса. «Так?!» ,- произнёс он и замолчал, обдумывая ситуацию. Затем переспросил: « А покойник?» «И покойник, не наш.»,- ответил я . «А чей?», - спросил он удивлённо. « Костенко Лидия Ивановна.», - ответил я. «Понятно !..Слыхивали про такую. Она по торговой части шла. То-то я смотрю люди какие-то не те . Богато всё, не по нашему. Наших попроще хоронят.»,- сказал он . Пошли в обратную сторону. Николай, как будь-то, стал выходить из полусонного состояния. Обратил внимание на отсутствие второго венка. « Наши венки уехали к Лидии Ивановне на могилку», - сказал я, - « А этот, я вырвал с боем. » «А что там за надписи?», - поинтересовался Колька. Остановились , расправили ленточки, прочитали: «Дорогой, горячо любимой....... от трудового коллектива.» «От трудового коллектива - это нам подходит»,- сказал Николай,- « А остальные слова надо будет так завернуть , чтобы ни один.... не разобрал. Сейчас придём в гараж – займись этим».
Дошли до гаража. Оставалось 15 минут до 12 часов. Я стал переплетать ленточки , а Колька помчался домой перекусить. Вернулся через 5 минут. Зашли в токарку . Я встал у окна и стал смотреть в заиндевевшие белые окна. « У вас сегодня вид - как у заговорщиков! Венки - ваши там стояли? Кого хороните?»,- поинтересовался токарь Валера, ловко управляясь с двумя работами одновременно. « Может, помнишь Сашку Гальцева из бригады Веснина? Вот его и хороним.»,- ответил Николай . « Постой. Это худой и длинный , лет семь тому назад у нас работал?», - спросил Валера. «Нет. Худого и длинного мы в прошлом году захоронили», - грустно заметил Колька, - « А этот - невысокий и плотный. Тихий, не заметный такой , малопьющий. Не припоминаешь? На праздниках бывало, выпьет стопочку, посидит для приличия 5 минут и домой. Будь-то у него там, мёдом намазанно». « Нет, не припомню. Тут за десять лет столько народу поменялась и низких, и высоких, всяких хватало. Разве всех упомнишь? А тем более, из мало пьющих. Значит, бывал здесь редко. Мои посетители, знаешь какие - праздношатающийся , подвыпивший народ.... Увижу –узнаю, а так не припомню». Вышли на улицу. Время перевалило за двенадцать. Процессии не было. « Смотри, как память людская устроена.»,- сказал Николай, - « Крикливых и пустых помним . Тихих, скромных забываем. А ведь работал не хуже других. Передовиком не был, но работу свою делал справно»
В самом конце улицы, из-за поворота , показалась машина с длинной вахтовой будкой. Она вырулила на средину дороги и неторопливо покачиваясь, покатилась в нашу сторону . Дорога была бугристой и скользкой. Машина шла медленно , неуверенно, и у гаража остановилась, словно устала, и решила передохнуть. Водитель из кабины помахал нам рукой, и мы подошли к машине. Я открыл дверцу будки, заглянул внутрь. На этот раз, это были « наши похороны». Все провожающие, гроб , памятник, всё уместилось в одной будке. Мы уселись и машина тронулась по широкой, сельской улице, унося в последний путь , тело тихого, незаметного человека. В будке находилось, не более десяти человек. Жена с дочерью, три женщины за сорок и четыре мужика неопределённого, среднего возраста. На лицах провожающих застыло выражение непроницаемой, окаменевшей скорби. Мне даже показалось , что они совершенно не обратили внимание на появление двух новых пассажиров.
Через 10 минут мы выехали на окраину села. В окошечке мелькнула полоска леса, при появлении которой, у меня невольно вздрагивало и сжималось сердце. Этот кусочек леса, расположенный в чистом поле, опоясанный ручьями и стареньким забором,
