Аркадий, Марина и Алька, обыкновенная русская семья, москвичи, выбравшие для отдыха между новогодними праздниками и Рождеством поездку в Израиль.
- Надо оставить 150 шекелей на такси до аэропорта, - сказала она ему за завтраком, спустя примерно неделю после их приезда в Тель-Авив. Представляешь, Мила сказала, что таксист с нас содрал, если б мы ехали по счетчику вышло дешевле!
- Да, но откуда мы могли знать? – возразил он. А вдруг, таксист поехал по какой-нибудь окружной дороге…
- Нам обошлось дешевле, даже если бы он катал нас по всему Тель-Авиву, представляешь? Сука. Всю дорогу зубы заговаривал. Из Ленинграда он, ха-ха, козел… Мне Мила сказала, (Мила, шеф-повар отеля, в котором они жили. Женщины подружились сразу. На почве схожести темпераментов. Мила родом из Харькова, ей уже за 60, и она могла бы не работать, но сидеть дома скучно. Мила готовила отменную овсяную кашу на завтрак) что если они видят, что туристы из России, то думают, что они приехали с большими деньгами и стараются содрать цену!
- Мам, закажем обратно Гетт-такси, у меня есть приложение, это будет дешевле, - сказала Алина.
- Мы вообще здесь уже неделю и все очень дорого, тебе не кажется? – продолжала Марина.
- А что бы ты делала на их месте? – спросил ее Аркадий. Они выживают здесь как могут.
- Не знаю, но все равно, мне противно! Меня это бесит! И бесит не то, что они дерут, а то как! То, что они делают из меня дуру. Я больше не куплюсь! Сто пятьдесят шекелей, и ни копейки больше, пусть вызывает полицию, мне все равно, - раздраженно, подвела итог Марина.
- Давай лучше пойдем на пляж. Пойдем гулять, пока солнышко не скрылось и нет дождя. Такая хорошая погода, Новый год как-никак!
- А вечером по магазинам. Помнишь то место, где я вчера видела сумку? Тот магазин? Я просила тебя запомнить, где он находится? Отведешь меня туда?
- Да, помню. Это на улице Мейер Дезенхофф. Я ничего не забыл, - и он улыбнулся ей.
- Ну, мало ли.. – смягчилась она.
- Давай гулять пока погода отличная.
Они долго гуляли по пляжу и набережной, по променаду, вдоль песчаной кромки моря, подставляя свои лица жаркому, не смотря на январь, солнцу Тель-Авива. Вечером он отвел ее на улицу Дезенхофф, и они нашли тот самый магазин, в витрине которого она увидела приглянувшуюся ей, сумку. Но, взяв ее в руки, она, разочарованно, повесила ее обратно:
- Это не х/б, так, тонкая тряпочка на один раз… Тьфу черт! – снова выругалась она. Стоило переться.
- Да ладно тебе, мы же просто гуляем, - попробовал он ее успокоить.
- Блин, я хотела эту сумку!
- Мам, я хочу мороженое, - сказала Алька.
- Здесь, через два квартала, есть йогуртерия. Помните, мы, когда на экскурсии были, видели?
- Ма-ам?
- Ну хорошо, веди Сусанин, - смягчилась мать.
Они нашли йогуртерию, и, хотя вечером было совсем не жарко, они сели за столик и ели мороженое из йогурта, под уличным обогревателем, наблюдая, как вечерний поток местных жителей заполнял уличные кафе, фалафельни, пиццерии, пабы, другие маленькие заведения и большие рестораны. Улица Дезенхофф продолжала свое течение, словно большая, медленная река.
Настал день отъезда. Уезжали они в шаббат. Аэропорт «Давид Бен Гурион» находился в часе езды от Тел-Авива. Алька вызвала Гетт-такси. Дороги были свободны, на улицах с утра почти не было людей. Только туристы и спортсмены, бегавшие по дорожкам вдоль моря. Такси подъехало к отелю спустя пятнадцать минут. Женщины тепло попрощались с Милой, которая вышла специально их проводить. Аркадий вынес чемоданы и уложил их в багажник «шкоды». Вот все уселись в салон и таксист, на чистом русском языке объявляет:
- Вызов, три человека, два места багажа до аэропорта будет 186 шекелей…
Он еще не успел договорить как Марина завелась как говорят «с пол тычка»:
- Мы не будем платить такую цену. Мы сюда приехали из аэропорта за сто сорок три шекеля… Сто пятьдесят и не копейкой больше!!!
Таксист не ожидал такого напора и брови его сначала вскинулись вверх… Видимо никто никогда не торговался за цену.
- Сейчас шаббат… - попытался возразить он. Алька, видя, что сейчас еще секунда и мать сцепится с таксистом, фактически она уже сцепилась, сказала:
- Мам, какие проблемы, давай вызовем другое такси?
Тут наконец вмешался в нараставший конфликт Аркадий и мирно обратился к таксисту:
- Послушайте, - спокойным тоном сказал он, - мы прилетели сюда в шаббат и улетаем отсюда в шаббат, и тогда мы заплатили сто сорок три шекеля, тут ехать всего 40 минут, а вы хотите, чтобы мы заплатили вам сто восемьдесят шесть?
Таксист молчал, вопрос поставил его в тупик.
- Вы понимаете, нам все равно шаббат сейчас или нет, нам нужно в аэропорт. Вы не хотите работать за 150 шекелей?
Таксист понял, что перегнул палку, но виду не подал, быстро смекнув что может потерять клиентов, включил зажигание и повез. Однако, повисло тягостная молчание. Тогда водила включил радио. Радиостанция для репатриантов на русском языке. Пока велась перепалка Аркадий успел рассмотреть таксиста. По виду он скорее походил на врача-терапевта районной поликлиники, который, не найдя работы по профилю, временно устроился таксистом, да так им и остался. Профессия накладывает свой отпечаток на человека, но было видно, что «разводить» он не умеет.
Тягостное молчание разбавила музыка из радиоприемника. Шкода мягко и тихо катилась по утреннему Тель-Авиву останавливаясь на каждом светофоре. В салоне все молчали. Русская радиостанция считала своей основной задачей веселить диаспору в шаббат. Ведущий бодрым голосом нес какую-то хрень, про хорошую погоду и старался как умел. Когда они стояли на очередном светофоре Алька вдруг оживилась:
- Смотрите, - указала она на жалюзи закрытого магазина, на первом этаже дома напротив. На них, белой краской, было накалякано: «Путин х...ло!»
- Вот полюбуйтесь, Путин с Нетаньяху соглашение о выплате пенсий русским репатриантам подписывает, а они так благодарны! – подумала в слух Алька.
- Вот за это их не любят, - съязвила Марина, явно намекая на таксиста.
- Ну может это не русские репатрианты, а украинские, Украина здесь, еще долго платить никому ничего не собирается, это просто жаба, - предположил Аркадий. Таксист ухмыльнулся
- У нас есть звонок, - делано бодро вещал голос ведущего радиостанции. Позвонил мужчина возраста позже среднего, представился как «Постоянный Слушатель Вашего Радио», ведущий поинтересовался, чем вызван его звонок в эфир, мужчина долго говорил, что у кого-то из его друзей сегодня день рождения, юбилей, пятьдесят лет, и прочая бла-бла-бла.
- Кому будем передавать приветы? – спросил наконец ведущий, и что будем слушать?
- Слушать будем «Мечты» Александра Иванова, а привет передавать Михаилу, Семочке и Наташе, а также всем, кто меня знает …
- Прекрасный выбор, итак «Мечты» – Александр Иванов.
«Нашего постоянного слушателя» - задумался Аркадий. Чуть ли не единственная возможность поговорить по-русски, послушать песню на родном языке, «х...ло» какое родное слово не могут они без этого! На Иврите, который не стал для них родным, так не выругаешься. Он тут же вспомнил, что везде, где он бывал за границей, и, так или иначе, сталкивался с эмигрантами, в Швеции, Испании, Германии, в Израиле, на курортах Египта и Турции, у всех у них была одна общая черта. Не бросающаяся в глаза, но очевидная, лежащая на поверхности. Все они как бы «отстали от поезда», остались в том «вчера», когда они порвали со своей Родиной, с Россией, когда они, с надеждой на лучшее будущее, собрав свои сбережения, рвали к чужим берегам. Их мысли, манера одеваться, желания и привычки не поменялись с того времени, их ничто не изменило, скорее наоборот они подсознательно, бережно хранят и живут теми воспоминаниями, когда они были молоды и полны надежд. А «чужие берега», вытянув из них все их жалкие, или не очень, сбережения, не дали ничего взамен, ни развития, ни перспектив. Забрав годы, здоровье, и вынудив работать на трех работах, чтобы свести концы с концами, в основном, обслуживая русских туристов и это еще дай Бог… Какая насмешка Судьбы, какая глупость! Да, им нужно молиться на туристов из России» - Аркадий совершенно ясно все это осознал. Такси подвезло их к аэропорту.
Марина резко попросила:
- Дай мне кошелек. Аркадий полез во внутренний карман куртки и достал кошелек. Она достала отложенные сто пятьдесят шекелей и вручила таксисту. Таксист уже смирился с этой суммой, тем более, что возможно, она была предельной, но тут, женщина, открыв отделение портмоне для мелочи высыпала все ее содержимое в ладонь и протянула таксисту:
- Вот, возьмите, здесь еще тридцать шекелей монетами по десять и пять, и примерно восемьдесят агорами, возьмите, этого как раз может хватить, - совершенно неожиданно сказала она. Таксист не ожидал такой перемены и сначала взяв в руки мелочь попытался от нее отказаться. Но Аркадий поддержал ее и сказал:
- Берите, это же деньги, нам в Москве они все равно не нужны. Таксист, слегка опешив от такой перемены, вышел из машины и достал чемоданы из багажника:
- Мягкой посадки в Москве, - слегка смущенно сказал он.
- Шалом, - ответил Аркадий.
Таксист уехал. Они прошли на осмотр багажа и регистрацию. Потом паспортный контроль, и уже в самолете, Аркадий спросил у Марины:
- Ты его пожалела?
- Мелочь все равно некуда девать, - ответила она и положила ему голову на плечо.
Тель-Авив – Москва, 2017.
