Аля Хатько и Олег Вайнтрауб.
В конце лета с каждым днем сведения с фронта становились все тревожнее. Уже пала Одесса, немцы приближались Крыму. Шли упорные бои. Они все-таки прорвали нашу оборону и их танки прорвались через Перекопский перешеек. Началась упорная битва за Севастополь.
В районе Балаклавы, где находился этот рыбацкий поселок, немцы долго задерживаться не стали. Сбили красный флаг над зданием сельсовета, повесили всюду плакаты “Achtung! Neuordnung” (Внимание! Новый порядок), где на немецком и на русском языках было прописано, что позволительно и что непозволительно местному населению. Там было указано, что вводится комендантский час с 22 до 6. В это время населению запрещается покидать свои дома. За порядком будут следить полицейский патрули.
Некоторое время в поселке царило безвластие. Советский органы с приходом немцев прекратили свою деятельность, комендантов на каждый рабочий поселок у немцев не хватало, добровольцев идти служить в полицию из местного населения долго не находилось.
Но вот в самом конце сентября люди увидели на улице первый полицейский патруль. Двое мужчин, один постарше, другой совсем еще юный, с повязками на рукавах и с оружием шли по улице. К своему удивлению, некоторые люди в них узнали Якуба и его старшего сына Максима. Когда шла мобилизация, они оба куда-то исчезли, а только теперь объявились. Глядя на них, люди подумали, что это было сделано по заданию партизан, чтобы втереться в доверие врагу и иметь больше информации о нем. Но, как показали дальнейшие события, они глубоко ошибались. Новоиспеченные полицаи ревностно служили немцам, стараясь как можно больше угодить. И мало того, теперь получив власть, они сводили счеты с теми, кто когда-то их чем-то обидел или насолил.
Когда требовалось собрать людей для выполнения каких-нибудь работ по заданию немцев, они ходили по домам и буквально прикладами выгоняли людей на работу.
Все это можно было еще как-то терпеть, оправдывая сложившейся обстановкой. Но когда зашевелились партизаны и стали донимать немцев своими операциями (взрывы складов, разрушение мостов, пуск под откос воинских эшелонов), немцы взъярились и стали требовать от полицаев выслеживание партизан. Тут уже Якуб с Максимом стали буквально носом землю рыть. Им удалось выследить и поймать двух молодых ребят из числа партизан, которые возвращались после удачной операции по поджогу склада с продовольствием, приготовленного для отправки в Германию. Партизан они арестовали и доставили в комендатуру. Через день состоялась показательная казнь. Для этого заставили согнать все население поселка на площадь перед комендатурой, где за ночь была уже установлена виселица. Исполнение приговора было поручено Якубу и Максиму, остальные полицаи, которых теперь в комендатуре насчитывалось больше десятка, занимались сбором людей.
По лицам Якуба и Максима было видно, что эту работу они выполняют с удовольствием. Один накидывал петли на шеи несчастных парней, а другой выбивал у них из-под ног скамейку.
Люди поняли, что дальше терпеть это больше нельзя. В эту же ночь дом, где временно жил Якуб с сыном подожгли. Якуб выскочил в одних подштанниках. Максим в ту ночь дежурил в комендатуре. После этого Якуб еще больше обозлился, теперь за малейшую провинность хватал людей и тащил в комендатуру. А там они подвергались телесным наказаниям. И он сам нередко принимал в этом участие. Узнав от людей о зверствах своего мужа, Мария решила уйти от него. Взяв с собой Романа, она ушла в деревню к своей дальней родственнице Галине, жившей в 20 километрах от рыбачьего поселка
Руководство партизанского отряда приняло решение о ликвидации этих ярых полицаев. Решили из заманить в ловушку, а там схватить и доставить в партизанский отряд, а там уже судить по всей строгости советских законов. С этой целью ночью под дверь дома, где временно квартировали Якуб с Максимом была подброшена записка, в которой сообщалось, что по ночам в доме Каргаполова на улице Крутая по ночам собираются партизаны. Якуб клюнул на эту приманку. На следующий день в дом тихо пробралась боевая группа из пятерых партизан и устроили засаду на чердаке. Якуб послал Максима вечером скрытно следить за домом. И как только ночью в дом начнут подходить партизаны, сразу же сообщить ему. Желание выслужиться сыграло с ним злую шутку. Он решил никого больше к этой операции не привлекать, а лично вместе с сыном “накрыть” тайную явку партизан.
Максим весь вечер проторчал на чердаке рядом стоящего сарая, наблюдая за входом в дом. И вот в половине двенадцатого из темноты появились двое мужчин, подошли к двери и условным стуком сообщили о своем прибытии. Максим запомнил этот стук и тут же полез вниз. Вместе с отцом они, взяв винтовки, направились к дому. Максим постучал условным сигналом. Дверь тихо отворилась. В прихожей было абсолютно темно и казалось, что там вообще не было никого. Они держали заряженные винтовки, готовые тут же начать стрельбу. Но в прихожей никого не было. И тут на них откуда-то сверху свалилось сразу несколько человек. Их скрутили, заткнули рты кляпами и втащили в дом. Это было сделано так быстро и профессионально, что они даже пикнуть не успели. Втащили их в комнату, где за столами сидело несколько человек. Усадили их на стулья и привязали веревками. Старший группы достал папку, вынул из нее листок бумаги и приказал:
- Выньте у них кляпы изо ртов!
Двое молодых парней тут же выполнили команду. Якуб злыми черными глазами озирался вокруг, Максим сидел бледный перепуганный и весь дрожал.
- Именем Российской советской социалистической республики… - начал читать приговор старший.
-Вы не имеете права нас судить! - прервал его Якуб.
- Это почему же?
- У вас на это нет прав. Вы что судьи? Собралась банда самозванцев и собираются судить.
- А у тебя были права, когда ты вешал людей?
- На то война… Я делал это не от себя…
- Говоришь на то война. Так вот мы и будем тебя судить по закону военного времени.
И старший продолжил читать приговор. В нем перечислялись все правонарушения Якуба, начиная с дезертирства и уклонения от мобилизации, и все последующие его зверства, чинимые им землякам. В заключении объявил:
-. .. за вышеперечисленные правонарушения Ахмедзянов Якуб Исламович приговаривается к высшей мере - смертной казни через повешение…
- Я протестую! Вы не имеете право!
Но старший его не слушал.
- В виду чрезвычайных обстоятельств повешенье будет заменено расстрелом, но с дальнейшим повышением тела на той же виселице, где он сам вешал партизан. Приступить к исполнению приговора!
Двое крепких ребят подхватили Якуба подмышки и потащили в чулан. Через минуту раздался глухой выстрел.
Максима бил озноб. Он дрожал всем телом. Он прекрасно понимал, что теперь его следующая очередь.
Товарищи, - обратился к присутствующим старший. - При решении вопроса о наказании Ахмедзянова Максима у нас возникли разногласия. Часть группы выступают против смертной казни. А я лично в данных условиях не вижу другой альтернативы наказания.
-Т..т…т овашищи, г.. г..господа! Не убивайте меня! Я исправлюсь! Я больше не буду! Я еще послужу Родине! Дайте мне самое опасное задание, я его исполню. А если погибну, так хоть не так…- запинаясь, заикаясь завопил Максим.
- Ну что же, может в этом и есть смысл. Мы подумаем. А на сегодня суд откладывается. Содержаться ты будешь до суда в подвале этого дома.
- Товарищи, сейчас тихо все расходимся. Группе Попова доставить тело Ахмедзянова на площадь. Если понадобится, нейтрализуйте часового у комендатуры. Не забудьте плакат.
Один из партизан зашел в другую комнату и вынес оттуда фанерный лист 50х50 на котором было крупно написано черной краской: “СМЕРТЬ ПРЕДАТЕЛЮ” и ниже помельче: “Такая кара ждет каждого предателя”.
Через пару дней в отряде полицаев осталось только два человека. Остальных просто не нашли.
продолжение следует.
