Я въехал в соседнее государство. Узкая, но гладкая и совершенно пустынная дорога то извивалась змеей, то неслась вверх как стрела, то стремительно пикировала вниз. Меня охватили восторг, упоение скоростью и свободой. Не раздражал даже запах бензина, усилившийся с жарой. Я опустил до предела все стекла и целиком отдался дороге и встречному ветру. Трофим в динамиках проникновенно тянул: «Я-я-а скуча-а-ю по тебе-е-е».
Неожиданно впереди справа, чуть дальше обочины, я заметил какое-то движение. Сквозь густой кустарник, отделявший проезжую часть от поля, продирался какой-то тип в форме полицейского. Выскочив на дорогу, он отчаянно замахал мне полосатой палкой. Я кинул взгляд на спидометр. Скорость была явно выше разрешённой. Но я же проехал километров пять, не более, и до поста с радаром, по словам погранца, оставалось еще приличное расстояние. Я ударил по тормозам.
«Чёртов сержант! Подставил, гадёныш, из-за того, что в лапу ему не сунул.»
Я остановился на обочине и вылез из машины, внутренне готовясь к неприятностям. Полицейский как-то странно заковылял ко мне. Вид у него был довольно жалким. Красное, распаренное лицо, расстёгнутая чуть не до пупка и выбившаяся из брюк форменная рубашка, галстук, чудом державшийся на зажиме ниже расхристанной груди, фуражка набекрень и запыленные туфли под форменными брюками с лампасами – все это производило неоднозначное впечатление. Я мгновенно вспомнил всё, что читал на форумах про украинских лже-полицейских, пользующихся российской привычкой подчиняться человеку в форме, и стал сравнивать прочитанное с увиденным. Всё было на месте: и фуражка, и шевроны на кителе, и погоны лейтенанта, и лампасы, и даже обувь соответствовала Уставу.
– Бензин е? – не здороваясь и тяжело отдуваясь, хрипло спросил полицейский.
– В каком смысле?
– Бензин, пытаю, е?
– Есть.
– Выручай, браток! Всталы у поли з напарныком в пари километров витце. Сил вже нэма ныяких. Толкали километра тры, бильше нэ можу.
Он говорил, перемежая чистую русскую речь с украинскими выражениями. Кажется, это называется суржик, вспомнил я смешное слово.
– Кого толкали?
– Та машину ж! – он снял фуражку и отёр потное лицо рукавом кителя.
– Слушай, я очень спешу и…
– Выручай, друг! – его дыхание по-прежнему было хриплым и тяжёлым.
Я оглянулся в надежде увидеть другие автомобили, чтобы спихнуть эту проблему с себя. Дорога была абсолютно пустой. С нескрываемой досадой я перевёл взгляд на несчастного инспектора. Его глаза были полны какой-то заискивающей мольбы, и я сдался.
– Ладно, садись. Показывай дорогу.
«Вечно я вляпываюсь в истории. А ну как он не полицай? Отберут машину в лесочке, ограбят и… Ладушки, чё уж теперь страдать-то? Просто будь внимательнее и, если что – рви когти. И без рефлексий!»
Укатанная извилистая грунтовка вела полем в направлении леса. Из-за полного безветрия поднятая колёсами пыль не оседала, а клубилась, густо накрывая машину при каждом торможении перед ухабами. Мне всё более становилось не по себе. Я мучительно пытался вспомнить, была ли у полицейского кобура на поясе.
– Так где машина-то?
– Там, трохи дали. За тим лисом, – лейтенант устало махнул рукой куда-то вперёд.
– Ты ж говорил, пара километров, а мы уже четыре проехали.
– Ще трохи, зовсим трошки залышилося, – он обмахивал себя фуражкой, словно веером.
И действительно, свернув за лесной выступ, я увидел «девятку» с соответствующей окраской.
– Как же это вы так?
– Та нам по дэсять литрив дають на усю змину.
– А как вас вообще сюда занесло, в поле?
– Та ловим пьяных комбайнэрив. Жныва почалася.
Я затормозил возле полицейской машины. С заднего сидения на нас тусклыми, безразличными глазами смотрел измученный мужик с погонами старшего лейтенанта.
– Вот, бензовоз пригнал! – радостно завопил мой попутчик.
– Цэ добре, – устало протянул старлей.
– Воронка есть? – спросил я, вытаскивая мешок с канистрой.
– Нэмае.
Чертыхаясь, я полез в багажник, вороша и переворачивая сумки, пакеты и прочие необходимые в дальней дороге вещи. Как обычно, нужное нашлось не сразу, и мне пришлось изрядно повозиться. Вручив воронку своему попутчику, взглянул на по-прежнему неподвижного старлея. Ясно, придется все делать самому. Я со вздохом поднял двадцатилитровую канистру. Бензин веселым, журчащим потоком устремился в чрево девятки.
– Сколько лить? – я взглянул на помощника.
– Та… литра два-три… Или чотыре. Скильки не жалко.
Мне было жалко, но, решив быть до конца великодушным, я отлил им добрую половину.
– Велыке спасыби, выручив! – лейтенант тряс мою руку с восторженным остервенением.
Я, гордясь собой ещё больше, бросил небрежно:
– Ты ещё заведи свою таратайку, а то вдруг это не бензин, а что-то сломалось? Придётся тянуть вас на буксире. Только у меня троса нет.
– Зараз, зараз! – засуетился лейтенант.
Машина хоть и не сразу, но завелась. Я затолкал мешок с полегчавшей канистрой в багажник, сел за руль и махнул им рукой:
– Удачи!
Дорога до трассы прошла в неутешительных подсчётах. Двадцать литров были куплены мной за четыре сотни трудовых рубликов. Сотня, отданная за благосклонность королеве таможни, удорожила каждый литр бензина на пять рублей. Моё великодушие и помощь ловцам пьяных трактористов обошлись мне ещё дороже и получалось, что каждый литр оставшегося в канистре бензина обошёлся мне в пятьдесят рублей! Сэкономил называется, бизнесмен хренов… Потерял время, деньги и даром отдал половину бензина. Но вскоре я выскочил на трассу и веселый ветер опять метался по салону, перелистывая страницы какого-то журнала, лежащего под задним стеклом.
Знак ограничения скорости вернул меня к действительности. Я вспомнил о предупреждении сержанта-пограничника и резко снизил скорость. Впереди был длинный спуск, завершающийся небольшой эстакадой и перекрёстком. За ним виднелась небольшая площадка с будкой автоинспекции. Она казалась заброшенной и метров за сто до нее я прибавил газу. Неожиданно дверь будки распахнулась и из неё выскочил полицейский. Строго направив на меня жезл, он знаком потребовал остановиться, указав место для остановки. Зараза! Ну что на этот раз? Я вышел из машины, прихватив документы.
– Что случилось, командир? Какие проблемы?
– У меня проблем никаких, а вот у вас, Александр Сергеевич… – с какой-то тайной радостью, замаскированной под сожаление, произнес полицейский, разглядывая мое водительское удостоверение.
– Не понял.
– Все сейчас поймёте. Пройдёмте со мной, кино поглянэмо.
Только тут я заметил небольшую треногу с камерой, совмещённой с радаром.
– Вот, лышь сьогодни получилы це диво техники! – гордо произнёс офицер. – А вот и вы. Узнаёте?
На экране монитора было видно, как мой автомобиль, двигавшийся с разрешённой скоростью довольно продолжительное время, вдруг ускорился и к перекрёстку набрал уже под восемьдесят.
– И что? – недоумённо спросил я. – Тут же ясно видно, что я двигался с разрешённой скоростью и стал ускоряться по главной дороге только перед перекрёстком. Видимость хорошая – поле вокруг, других машин нет, да и скорость не так уж велика.
– Нарушение. Вы нарушили скоростной режим.
Полицейский начал заполнять протокол.
– Капитан, вы же сами видите, что я ехал аккуратно, не наглел, не хамил, ускоряться начал лишь в конце действия знака, перед перекрёстком. Просто проторчал восемь часов на таможне, а мне ещё тысячу вёрст мотать.
– Не хвылюйтэся. Зараз я составлю протокол, выпишу вам штраф, поидэте з нами его оплатите и дали идьтэ по своим делам.
Наклонившись над протоколом и старательно выводя буквы и цифры, он говорил со мной размеренно и успокаивающе, как врач с тяжело больным пациентом.
– Не волнуйтесь! – повторил он, – успиетэ всюды.
– В каком смысле я поеду с вами оплачивать штраф? Куда поеду? Когда? – я недоумённо смотрел на его макушку.
– А зараз и поидэмо. Тильки лысты заполню.
– Ничего не понимаю! Я могу здесь оплатить штраф?
– Здесь не можете. – Капитан оторвался от своей писанины и с сожалением взглянул на меня. – Здесь не можете. Терминала нет, – он вдруг перешёл на чистый русский язык.
– Хорошо, выписывайте штраф, я его оплачу в допустимый законом срок, то есть в течение месяца. Какие проблемы? – я недоумённо пожал плечами.
– Нет, так не получится. А вдруг вы его не оплатите?
– А почему я его должен не оплатить? – набычившись, спросил я.
Он ладонью пригладил редеющие волосы на голове.
– Не все люди честные и порядочные.
Мне начинала надоедать эта ситуация.
– Куда надо ехать оплачивать?
– В Глухов.
– Где это?
– Недалеко, километров сорок отсюда.
– Вы шутите? Мне не надо в Глухов. Мне надо в Кишинёв.
– Вот оплатите штраф, и поедете в свой Кишинёв.
– А поближе ничего нет?
– Так суббота же. Выходной. Только там и можно.
Полицейский собрал в стопку мои документы и положил на край стола.
– Сейчас подъедет напарник и вы с ним съездите.
– Я ещё должен здесь ждать вашего напарника? – мне совсем не улыбалось торчать здесь неизвестно сколько.
– Но я же не могу оставить пост.
Я быстрым движением подхватил свои документы.
– В общем, так, капитан. Я никуда не поеду. Ни в какой Глухов. Ни с вами, ни без вас. Давайте мне предписание или что там у вас, я оплачу это в удобном месте в удобное для меня время. И никак иначе.
Я сделал шаг к двери.
– Вы куда пошли, стойте!
– Мне некогда тут с вами разбираться. Не можете решить проблему на месте, я буду отчаливать. – Я уже даже не пытался скрывать своё раздражение.
– Я не могу вас отпустить просто так! Протокол выписан. И кто вам разрешил забрать документы? – в глазах полицейского появилась какая-то тоска.
– Значит так, пан офицер, – я сделал глубокий вдох и перешёл на официальный тон. – Документов на управление автомобилем вы лишить меня не имеете права согласно вашему же закону. Вы записали всё, что было нужно. Но документы это мои и поэтому я их забрал. Машину отправить на штрафстоянку тоже не имеете права. У вас есть два варианта. Первый: мы решаем эту проблему здесь и сейчас. На месте. Вариант второй: вы выдаёте мне своё предписание о штрафе, и я его оплачиваю в определённом законодательством порядке – то есть в течение месяца. Решайте.
Раздался звонок мобильника. Я достал телефон.
– Слушаю!
– Алло, Саша, это ты?
– Я. А кто это?
– Это Лида Тихонова, твоя одноклассница. Саша, ты где? Ты едешь?
– Еду, Лидочка, еду. Да всё никак не доеду.
– А ты где сейчас?
– Да вот только российско-украинскую границу пересёк, восемь часов на таможне проторчал, а тут ещё…– я с досадой взглянул на капитана.
– Только границу переехал? Ты же не успеешь! А мы тебя ждём! Давай скорее!
– Я успею! Я постараюсь, Лидочка! Ждите меня! Я очень постараюсь. – Я отключил телефон.
– Капитан, – обратился я к служивому, – у меня через тринадцать часов в тысяче кэмэ отсюда встреча с одноклассниками, которых я не видел тридцать пять лет. А мне ещё две границы пересекать. Понимаете? Возможно, я больше никогда их не увижу. Ни-ког-да. Вы это понимаете?!
– Понимаю. Но и вы меня поймите – от нас начальство требует, чтобы штраф был оплачен
