На расплющенное от жуткого удара об асфальт тело под утро наткнулась загулявшая парочка. Молодые люди возвращались с моря по дорожке вдоль стены пансионата и плавающий в луже крови труп первой увидела девушка. От ее истошного визга проснулись отдыхающие всех пятнадцати этажей гостиницы…
Воронов узнал о гибели Аркадия Ильича Петренко в самолете. Из Москвы в Адлер в этот раз летел весьма комфортабельный среднемагистральный «Боинг». Удобно устроившись в бизнес классе Степан Дмитриевич вставил в ухо наушник и потягивая виски, расслаблено слушал новости по радио. Когда диктор скороговоркой сообщил о смерти генерального директора известного промышленного предприятия Аркадия Петренко, Воронов поперхнулся от неожиданности. С трудом протолкнув в пищевод глоток обжигающей жидкости, он побагровел и долго не мог откашляться, с сипом втягивая в себя воздух.
…Впервые судьба столкнула Степана Дмитриевича с Петренко в лихие девяностые, когда он, майор, старший оперуполномоченный уголовного розыска из центрального аппарата МВД в составе сводной группы гасил криминальную активность вокруг крупного завода, приглянувшегося преступным авторитетам.
Тогда, в ходе сложной комбинации, проведенной во многом тайком от генерала, возглавлявшего бригаду, Воронов сумел избавить Петренко, недавно ставшего генеральным директором, от бандитской опеки. Аркадий Ильич, несмотря солидную разницу в возрасте и репутацию жесткого, не считающегося с чужим мнение руководителя, рискнул поверить молодому оперативнику. В итоге бойцы соперничавших группировок сначала постреляли друг друга, а затем их лидеры надолго отправились за решетку.
Когда все закончилось, они вдвоем трое суток пили на даче Петренко, снимая нечеловеческое напряжение и клянясь друг другу в вечной дружбе.
Само собой орденом за проявленный героизм наградили генерала. Но и Воронова, к его удивлению, не забыли. Он досрочно получил подполковника и шагнул вверх по служебной лестнице.
С тех пор немало воды утекло. Петренко успешно прибрал к рукам бывшее государственное предприятие, стал владельцем контрольного пакета акций, а затем занял далеко не последнее место в ряде самых состоятельных предпринимателей державы. Воронов же совсем немного не дослужился до широких генеральских лампасов. Однако подписанное министром представление так и не дошло до президентской администрации. Постарался чин из управления кадров, которого Степан Дмитриевич в свое время прихватил на вымогательстве крупной взятки, но так и не сумел посадить. Высокие покровители спасли нечистого на руку полковника, на корню развалив уголовное дело, а тот, когда представился случай, не преминул отомстить обидчику.
Не на шутку оскорбившийся Воронов плюнул на карьеру и написал рапорт об увольнении. Теперь, будучи пенсионером, он консультировал руководителей крупных коммерческих структур столицы по вопросам экономической безопасности и за день зарабатывал больше, чем заместитель министра за месяц.
Все прошедшие годы Воронов и Петренко старались поддерживать отношения, насколько позволял бешеный ритм жизни обоих, в основном, конечно, общаясь по телефону. Встречаться получалось нечасто и во время прошлогоднего визита в черноморский пансионат завода, Воронов заметил тревожные изменения в поведении Аркадия Ильича. А неделю назад, рыдая в трубку, позвонила жена Петренко.
То, во что Степан Дмитриевич не хотел верить, оказалось жестокой реальностью. Аркадий Ильич пристрастился к алкоголю. Продолжительные запои директора стали отрицательно сказываться на работе предприятия. Насторожились инвесторы. К тому же масла в огонь подлил острый конфликт с сыном, недавно закончившим обучение за границей и по настоянию отца вошедшим в совет директоров завода.
Воронов не мог бросить старого друга в беде. Но как ни старался, смог вылететь в Адлер, где проводил отпуск Петренко, только через семь дней после ночного звонка… И не успел…
Мощеная площадка перед центральным входом в знакомый пансионат была тесно заставлена автомобилями с нулями на номерах и гирляндами проблесковых маячков на крыше. Меж ними мелькали милицейские и прокурорские мундиры.
Отдельная группа в штатском расположилась на крыльце, в тени широкого козырька. Они принимали доклады взмыленных подчиненных и вели интенсивные переговоры по мобильным телефонам. Присмотревшись, Воронов узнал начальника управления внутренних дел Сочи, прокурора города и руководителя ФСБ. В сторонке переминался с ноги на ногу начальник райотдела милиции Сергей Хакимов.
Степан Дмитриевич неторопливо достал мобильник и, найдя в списке контактов нужный номер, нажал на кнопку вызова. Хакимов нервно дернулся, доставая аппарат из нагрудного кармана светлой рубашки с короткими рукавами.
- Здравствуй дорогой. Воронов побеспокоил. Помнишь еще такого?
- А, Степан Дмитриевич. Привет, привет. Как жизнь, как здоровье? – Сергей сделал несколько шагов в сторону от основной группы.
- Ты говорить-то можешь?
- Если честно, то нет. Проблемка тут у меня.
- Да вижу я твою проблемку, - невесело усмехнулся Воронов.
- Как видите? – удивился Хакимов.
- Да все просто, Сережа. Я сейчас стою шагах в двадцати от тебя. Посмотри на пальму возле скамейки, я руку подниму.
- Ага, вижу. Сейчас подойду, - Хакимов нажал на кнопку отбоя.
В свое время Воронов возглавлял бригаду по проверке оперативно-служебной деятельности УВД города Сочи и помог тогда еще будущему начальнику райотдела выпутаться из щепетильной ситуации, связанной с неуемной тягой горячего южного парня к молоденьким красоткам. Он вообще за время службы старался по мере возможности помогать коллегам. Кто-то в последствии предпочел это забыть, но большинство все же добро помнили и Воронов активно пользовался старыми связями в своем новом статусе.
После дружеских объятий Степан Дмитриевич не стал долго задерживать Хакимова, прекрасно понимая ситуацию и просто попросил провести его в здание. Тот подозвал потеющего на солнце сержанта, который, сквозь скучающее оцепление, проводил Воронова в приятно охлажденный кондиционером холл пансионата.
Степан Дмитриевич успел предупредить еще живого Петренко о своем визите, поэтому его дожидался шикарный люкс на пятом этаже.
…Вечером, не зажигая света на необъятной лоджии, Воронов с Хакимовым тянули коллекционное вино, которое прихватил на встречу начальник райотдела и неторопливо беседовали. Зная о дружбе Воронова с Петренко, Сергей в подробностях рассказал об известных ему подробностях смерти Аркадия Ильича и раздавив в пепельнице окурок, сделал неутешительный вывод:
- Уголовное дело однозначно прекратят за отсутствием события преступления. Начальники с большими звездами мне уже непрозрачно об этом намекнули. Задача райотдела обеспечить фактурой версию о несчастном случае, - Хакимов прикурил очередную сигарету. – А сына покойного не далее как три часа назад на внеочередном заседании совета директоров до решения общего собрания акционеров назначили исполнять обязанности генерального.
- Откуда знаешь? – приподнял бровь Воронов.
- Да так, сорока на хвосте принесла, - скривился Сергей, затем дернул уголком рта, изображая улыбку. – Но информация достоверная.
Степан Дмитриевич поболтал остатки вина в бокале, поставил его на стол и задумчиво почесал в затылке.
- Как-то все это дурно попахивает, а, товарищ начальник?.. Парню-то двадцать три года едва исполнилось. И сразу на такой пост?.. Очень мне это странно… А тебе?..
Хакимов отвел глаза и покусывая губы, выдавил:
- Мне, Степан Дмитриевич, дали команду несчастный случай нарисовать. Ну, на самый крайняк, самоубийство… И я ее выполню… Без обид, да?.. Плетью обуха все равно не перешибешь…
- Да какие могут быть обиды? – Воронов взял бокал и пригубил вино. – Ты мне лучше скажи, что сам-то думаешь? Ты ж на месте был, своими глазами все видел.
Сергей разлил остатки вина из бутылки, с глухим стуком поставил ее на бетонный пол возле ножки стола, глотнул из бокала и в упор глянул на собеседника абсолютно трезвыми глазами:
- Мутная эта история, ох мутная… Печенкой чую, кто-то помог покойнику вниз шагнуть… Но свидетелей, как водится, никаких. Повреждения, если и были, теперь не определишь. С такой-то высоты грохнуться. Его, считай, в лепешку раскатало, - Хакимов жадно затянулся. – Вот только какого черта его на пятнадцатый этаж понесло, а? Жил-то он на втором, аккурат под нами. Что ему там могло понадобиться?
- Выходит, самоубийство? – прищурился Воронов.
Хакимов отмахнулся:
- Сами-то верите?
Степан Дмитриевич отрицательно мотнул головой.
- Вот и я нет, - не гася в пепельнице, Сергей хулигански выкинул метеором сверкнувший окурок за ограждение лоджии.
Воронов осуждающе покачал головой, затем поднялся и вышел в комнату. Вернулся с покрытой инеем бутылкой водки, предусмотрительно сунутой им в морозилку. Подмигнул Хакимову:
- Чтобы утром голова не болела по науке градус нужно повышать. Хватит о грустном. Давай по пятьдесят и расскажи, лучше, как живешь?..
…Несмотря на допоздна затянувшиеся посиделки, Воронов по укоренившейся привычке проснулся в семь утра. По утреннему холодку пробежался до пляжа и вдоволь наплавался в прозрачной, еще не взбаламученной сотнями тел, бодрящей воде.
Как обитателя люкса его кормили за отдельным столиком. За завтраком Степан Дмитриевич напряженно мыслил. На первый взгляд смерть Петренко развязывала многие узлы и заинтересованных в ней можно было найти более чем достаточно. От колеблющихся инвесторов до собственного сына, которому в одночасье доставалась львиная доля отцовского капитала.
Воронов, машинально размешивая сахар в стакане с чаем, по-всякому крутил в голове версию самоубийства, но, при зрелом размышлении откинул ее, как несостоятельную. Не мог он найти мотив, способный заставить Петренко по собственной воле шагнул с балкона.
- Значит, все же скинули, - окончательно утверждаясь в предположении, пробормотал под нос Воронов и одним глотком допил остывший чай.
Поднявшись в номер, Степан Дмитриевич снял было телефонную трубку, переговорить с Алексеем, сыном покойного, но передумал и положил ее обратно на рычаги. Вчера Хакимов рассказал Воронову, что младший Петренко категорически отказался лететь в Адлер и попросил как можно скорее отправить тело отца в родной город. Конечно, совсем исключать его причастность к гибели родителя, не стоило. В тихом омуте, как водиться.
Однако чутье подсказывало Степану Дмитриевичу бесперспективность разработки этого направления и он решил заняться им, если поиски окончательно зайдут в тупик.
Так как все правоохранительные органы в трогательном единении решили, что Петренко погиб в результате несчастного случая, то надеяться на их помощь в установлении истины не Воронову не приходилось. Если только Хакимов по старой памяти рискнет оказать содействие. На что, впрочем, Степан Дмитриевич в глубине души очень надеялся.
Просидев час на телефоне, Воронов раскидал неотложные дела так, чтобы выкроить дней десять незапланированного отпуска. Степан Дмитриевич прекрасно осознавал, что до конца жизни не простит себе,
