" Для охраны общественного порядка Советское правительство создало рабоче- крестьянскую милицию и новый, народный суд. В декабре 1917 года была организована Всероссийская Чрезвычайная Комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК). Ее возглавил Феликс Эдмундович Дзержинский."
С.Н. Сыров
" Страницы истории".
В небольшом Российском городке Ровенки (на границе Курской и Белгородской губерний) была пол года назад, после нашествия Деникина, установлена Советская Власть. ЧК города, во главе с комиссаром Жуковым, занималась ликвидацией местных банд и разрозненных остатков белогвардейских отрядов.
Жуков не спал уже вторые сутки.
- Веня, ты бы поспал малек! Вона, глаза- то, уж красные, - сказала уборщица Вениамину Сергеевичу, работавшая в ЧК со времени ее обоснования.
- Дорогая, заботливая, вы моя, женщина! - Жуков встал из-за стола и обнял ее за худые плечи.
- Какая женщина?! Старуха уже!
- Молодая, вы моя! Некогда, некогда сейчас спать! Жду Анисимова, он из Сосновки вернуться должен, да вот, никак не возвращается.
- Молоденький, какой он, ваш Анисимов, а проворный, ох и проворный парень! Внучку свою за него отдала бы и глазом не моргнула. Да только, есть уж у нее жених... Ой, сколько бумаг-то опять накидал тут, давай подмету!
Жуков стоял у окна и вглядывался в густую темноту, которая наползла очень быстро вместе с надвинувшимися тяжелыми тучами. Парило, но дождь не шел, видимо, копил силы для мощного удара. Вениамин Сергеевич открыл окно. Внизу часовой разговаривал с Сидоровым, командиром конного гарнизона, стоявшего в городе для его защиты. Сейчас усилия Жукова и Сидорова были направлены на достижение одной цели, навести порядок в Ровенском районе, включавшем в себя два небольших города и сорок деревень.
Недели две назад, Сидоров с Анисимовым в деревне Сосновка, что находится в километрах двадцати от Ровенок, помогали выбрать председателя сельсовета и его актив, а три дня назад поступило сообщение о покушении на председателя Бородина. Анисимов тут же выехал в Сосновку, но до сих пор не вернулся. Потеря Анисимова, опытнейшего разведчика, была бы сомой большой потерей для Жукова и всего отряда ЧК.
- К утру не вернется, пошлю туда Днестрова, нет, лучше сам поеду вместе с ним, - тихо говорил он, про себя.
Уборщица Антонина Петровна, все еще рассказывала, что-то своим спокойным, ровным голосом, но смысл ее слов не доходил до сознания начальника ЧК, его мысли были заняты другим.
Лишь на рассвете, когда из утренней туманной дымки в голубом воздухе стали вырисовываться темные силуэты ветвистых деревьев, по мостовой звонко зацокали копыта. Вернулся Анисимов.
Устринская усадьба была залита утренним, солнечным светом. Не далеко от летней беседки Агафья Алексеевна Вознесенская отчитывала свою внучку, двенадцатилетнюю Лену.
Четыре дня назад кучер Вознесенских Семён, научил девочку кататься верхом на лошади. Она и раньше делала попытки усидеть в седле, но так активно, как теперь, она никогда ещё не обучалась. С тех пор Лена не вылезала из седла. Это занятие крайне не нравилось её бабушке, но оживляло её отца, бывшего полковника царской армии Максима Владимировича Вознесенского, кому и принадлежала усадьба Устринское. Вознесенский жил здесь с семьёй: с женой, дочерью, сыном четырёх лет, и своей матерью, Агафьей Алексеевной. Так как усадьба не представляла собой исторической ценности, она, пока не была реквизирована советской властью и на проживание в ней семья получила добро. После разгрома Деникина, который позорно бежал из этих мест в ноябре 1919 года, полковник понял нецелесообразность дальнейшего сопротивления и по этим, может быть, по каким-либо другим причинам, отошёл от дел и вернулся к семейной жизни.
- Мама, вы опять ругали Лену? Я думаю, что не стоит. Я не хочу, чтобы моя дочь выросла кисейной барышней. Сейчас не те времена. А езда на коне, это не так уж и дурно. Право же, в Смольном девиц специально обучали этому.
- Ах, Максим, Максим! Как ты изменился, сынок, с недавнего времени! Кстати, вчера приезжал Георг.
- А, почему вы не сказали сразу?
- Прости, но вы с Анной поздно вернулись с прогулки, я не хотела беспокоить вас.
- Я постоянно жду от этого человека, какой-то пакости. Мне не приятно видеть его в моём доме. А с тех пор, как он связался с этими бандитами и вовсе.
- И, ты так говоришь о своём кузене, Максим?! Его жена крестила твою дочь. Георг не бандит, он защищает свою честь! - Агафья Алексеевна смотрела на сына в упор, в её глазах плясали дикие огоньки.
- Мама!
- Что, мама?! Ты дожил до седых волос, а не понимаешь, что эти босяки затаптывают в грязь всю Россию, и меня, и тебя, и всю нашу семью... А ты, офицер, присягавший Царю батюшке, сидишь сейчас у юбки своей жены!
- Перестаньте! Перестаньте, мама, меня попрекать! Я не трус. Я русский, мама, русский! Да, я офицер. Но, там на фронте, были враги, немцы! А здесь русские, такие же, как и я. У меня никогда не поднимется на них рука, будь они трижды большевиками!
Мать с удивлением смотрела на сына. Ее спокойный Максим, что-то распалился не в меру. Вон, как активно доказывает ей свою правоту. Уже мягче, она добавила:
- Они, тоже враги, сынок. Враги! И ты...
- Это вам вчера напел мой кузен. Мне всё ясно!
- Куда ты уходишь? Я хочу говорить с тобой! Остановись!
- Я не хочу ничего слышать, - с этими словами, он вошёл в свой кабинет и плотно закрыл за собой дверь.
Стояла сонная тишина. Солнце нещадно палило и без того потрескавшуюся от засухи землю. Уже несколько раз над Зорино собиралась гроза, но всё время уходила куда-то, ни проронив ни капли драгоценной влаги.
Охранник общественного амбара, стоявшего на краю деревни Зорино, курил самокрутку за самокруткой. От жары некуда было деться. С сонно опущенными веками, он сидел в тени небольшого навеса и думал о предстоящей свадьбе. Его зоринская невеста Маруся Красавина была необыкновенной девушкой. Во всяком случае, он так считал, да и остальные парни тоже. Сколько к ней сваталось, подумать страшно, а она выбрала именно его. И чего Маруся в нём нашла? Сам из себя невзрачный, роста невысокого, чернявый, словно цыган, а ведь полюбила, шут возьми! При этих мыслях, он даже хмыкнул от счастья и продолжал думать дальше. Вот брат его младший, Мишка, вот этот действительно красавцем вырастет. Пятнадцатый годок пошел, а на него уже взрослые девки заглядываются. Еще бы, одни глаза его огромные, ярко-карие, чего стоят! Весь в мать вышел, та тоже в молодости красавицей была. А он, Николка-то, наверное в отца удался. Отца Николай Лесовский уже плохо помнил, а Мишка не помнил и вовсе. Когда он утоп по пьянке, Михаилу и трёх лет ещё не было.
"Бедная мать, поднимала нас одна на ноги, сколько ж ей досталось! Но ничего, теперь приведу в дом молодую хозяйку, будет ей большая подмога", - продолжал думать Николай и от сладости своих мыслей стал дремать.
Глухой стук лошадиных копыт его чуткое ухо уловило сразу же. Николка открыл глаза. По просёлочной дороге медленно скакали два всадника на сытых вороных конях.
Лесовский встал, притянул к себе винтовку и, завидя на верховых будёновки с красными звёздами, с улыбкой шагнул им на встречу.
- Здорово, браток! - сказал один из подъехавших.
Николай приветливо кивнул, снял с головы картуз и вытер им мокрый от пота лоб.
- Вы к нам, что ли? - спросил он, улыбнувшись.
- К вам!
- Чай, по какому делу, али так?
- Ты, я вижу, охранник?
- Да, амбар, вот, стерегу.
- Ага, местный значит.
- Тутошний.
- А, конники давно от вас уехали?
- Да были здесь с гарнизону, по местным лесам пошарили и ещё на той неделе отсюда уехали.
- Ясно! Ну, бывай, браток, - сказал всё тот же, первый.
Второй, с огненно-рыжими волосами и такими же усами, ни слова ни говоря уже скакал в сторону леса.
Первый хлестнул лошадь и помчался за ним в догонку.
- А, чего приезжали то? - крикнул им вслед Николай.
- Своих ищем! - отозвался первый и вскоре исчез из вида.
Николай нисколько не смутившись подобным происшествием, принялся свертывать новую цигарку.
Солнце клонилось к вечеру, когда со стороны леса показался отряд конных. Они пересекали луговину и вдоль реки Янтарной направлялись к деревне Зорино.
Николка заметил их и вышел на проселочную дорогу. Ему навстречу скакало несколько всадников, среди них, он узнал тех двоих, что были здесь утром. Николай снял картуз, чтобы помахать для приветствия, но тут же опустил руку. За ними скакали вовсе не красноармейцы, а какие-то очень странные люди и, самое главное, среди них был белый офицер.
Николай преградил им дорогу.
- Документики бы, для порядку, - сказал он, изменившимся голосом.
Верховой, разговаривавший с ним несколько часов назад, молча вытащил револьвер и несколько раз выстрелил в грудь Николая.
По лицу охранника амбара скользнула, всё та же светлая улыбка, с которой он первый раз встретил конных.
- Вот и не успел жениться, - слетело с его губ и он рухнул на земь не выпуская из рук винтовки.
Всадники двинулись дальше.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
