3.Священный Иордан (из цикла "Записки об Иордании")

             

Так и не удалось мне до личной встречи со святым для всех христиан местом узнать о происхождении названия этой реки, так часто упоминаемой в Ветхом Завете. Многочисленные исследователи называют  разные языки-источники этого слова. Кто-то даже считает, что общий корень –дан- связывает Иордан с Дунаем.
Как бы то ни было, это далеко не самая крупная водная артерия мира. Длина реки около 250 километров. Где-то выше по течению, ближе к истокам, ширина её доходит даже до сорока метров, но в том месте, куда отправляюсь сегодня я, где крестили Иисуса Христа, она всего лишь восемь метров. Не зря, наверное, кое-кто из лингвистов переводит слово «Иордан» просто как «канава».
Утро в этот день было обычным иорданским рассветом, когда небо просто светлело, светлело, светлело, и вдруг, неожиданно, на нём просто появилось солнце, которое с каждой минутой раскаляло воздух окрест всё больше и больше. Когда мы подъезжали к реке, он был уже золотисто и равномерно жОлт. Мне почему-то подумалось, что жОлт так же, как жОлты были окна в известном стихотворении Блока.
Я не считаю себя очень религиозным человеком, но признаюсь, что, когда проезжали мимо места, откуда Христос на огненной колеснице вознёсся на небеса, сердце как-то трепетно сжималось от жары ли, или от осознания того, что земля, видевшая Бога, сейчас принимает и меня в свои жаркие объятия.
Прямо возле автобусной парковки – небольшая, больше похожая на деревянный сарайчик лавочка, где торгуют всякой церковной утварью и религиозными сувенирами. Причём, торгую арабы. Как говорится, ничего личного, бизнес есть бизнес. А про то, что Господь выгнал торговцев из Храма, они, скорее всего, просто не знают.
Покупаю белую крестильную рубаху до пят и, прижимая её к груди, как драгоценность, иду под дощатым навесом по узкой аллее, обсаженной чахлыми оливами к берегу.
Пришли, вижу, что на самом берегу Иордана, метрах всего-то в пятидесяти, стоит православный греческий храм с круглыми куполами, в котором никого нет и куда может зайти любой желающий. А чуть поодаль виднеются родные купола-луковки, которые каждый православный всегда узнает.
В 2007 году эти места посетил Президент России, и Король Иордании подарил ему здесь несколько десятков квадратных метров земли. Российский Президент передал  земли во владение РПЦ, где вскоре и был возведён  храм. Учёные-книжники утверждают, что в течение своей многовековой истории Иордан неоднократно менял своё русло. Точное место крещения Христа доподлинно не известно, но даже израильская церковь согласна с тем, что происходило это на восточном (иорданском) берегу реки. Так вот, есть мнение, что русский православный храм стоит сейчас именно на том месте, где и была купель Иисуса Христа. Очень хочется верить, что это действительно так.
Сегодня место купели обозначено буйками и верёвкой как некий прямоугольник, примерно 3 на 10 метров, и к нему ведут деревянные ступени под навесом. С израильской стороны – примерно такой же прямоугольник, но смещённый чуть левее. Да и постройки на том берегу побогаче: мраморные стены нескольких невысоких строений и мраморные же ступени, ведущие к купели.
Между иорданской и израильской купелями около метра «нейтральной воды», глядя на которую думаешь, что мы, люди, всё же, очень тщеславные существа.
В крошечной дощатой раздевалке надеваю на себя крестильную рубаху и иду к воде. Вхожу в Святую Реку…
Вода в ней мутная, почти зеленоватая, но при этом чистая. Мне, при росте 178 сантиметров, - чуть выше пояса. Ноги на дне погружаются в мягкую подстилку. Понимаю, что это не песок и не ил. Пробую воду на вкус. Она солоновата. Но солоноватость эта не морская, а, скорее, глиняная. Когда-то мне доводилось пить воду из колодца, вырытого в казахстанской полупустыне, потому помню этот вкус – вкус бентонитовой глины, ослепительно белой, когда она высыхает…
Троекратно погружаюсь в воду с головой, крещусь после каждого погружения и прошу Бога, чтобы не оставил без внимания и мои мизерные проблемы: прошу здоровья для близких мне людей, особенно для мамы, которой сейчас 84, прошу счастья и свободы. Свободы для того, чтобы увидеть мир вокруг, людей, в нём живущих, и быть счастливым от встреч с ними. Прошу Его простить меня за всё, в чём был неправ, особенно за то, когда неправоту свою даже не заметил. Прошу, чтобы Господь не лишил меня памяти, чтобы дал возможность в деталях запомнить всё, что сейчас со мною происходит, чтобы людям об этом рассказать…
Возможно, я ошибаюсь. Возможно, что всё это – самовнушение, но говорю вам, читающий эти строки, честно и искренно: это был один из счастливейших моментов моей жизни…
А рубаху ту, крестильную, в которой погружался в священные воды Иордана, свернул в тугой комок и плотно упаковал в полиэтиленовый пакет. И – в ещё один.
Только бы довезти. Только бы не высохла. Ведь мне ещё быть в Иордании 4 дня!
Глянул себе на ноги, где осталась глина со дна Иордана. Она высохла и стала из чёрно-голубоватой ослепительно-белой.

… Когда вернулся домой, то сразу же поехал к маме, чтобы отдать драгоценный подарок. Вышел из комнаты, пока она переодевалась. Жду. Что-то тихо у неё, долго уже. Захожу. Стоит мама моя посреди комнаты в крестильной рубахе, раскинув, как белый крест руки в стороны. А с рубахи, мокрой, хоть выжимай, течёт на пол вода, иорданская святая вода. И плачет моя старенькая мама, плачет от счастья. Никогда не бывала она за границей, но дал Господь хоть на склоне лет принять вот такое крещение…