Думаю, что факт моей первой встречи с Абхазией именно зимой был замечателен. В декабре, когда серый зимний дождь нивелирует яркость цветов зелени, неба, моря, гор и самого воздуха. Когда восторженные междометия не становятся выражением культурного и эмоционального шока, а превращаются лишь в тихие вздохи счастья от того, что ты всё это великолепие видишь наяву и что всё оказалось даже краше, чем в самых дерзких мечтах. А потому мечты эти, когда озираешься вокруг, кажутся какими-то вдруг нищими, убогими и приземлёнными от ботанической роскоши, хрустального воздуха и по линейке прочерченного морского горизонта, который становится особенно контрастным на фоне прихотливых изгибов гор у тебя за спиной… А ещё – звуки, которые тебя окружают: постоянный ритмичный шум морского прибоя иногда разрезает говор двигателя машины, проезжающей по шоссе. А то, вдруг, в одном из дворов залает собака или протяжно прокричит ослик. И всё это «залакировано» шелестом непрекращающегося дождя, как лунное отражение шипения мелкой гальки на безлюдном пляже, когда волна сползает в море, а другая ещё только рождается в нескольких метрах от берега.
Фото 1. С высоты птичьего полёта
Чуть более восьми тысяч квадратных километров населены почти тремястами тысячами жителей около двадцати национальностей – это и есть Абхазия. А ещё Абхазия – это алфавит, состоящий из шестидесяти четырёх букв, изобилующий дифтонгами и аффрикатами. Это когда в речи словно бы слипаются вместе два гласных звука или два согласных. И много гортанных заднеязычных согласных. Это делает абхазскую речь особенной и ни на какую другую не похожей для постороннего уха. Страна эта крошечная, зажатая между Грузией и Россией, почти никем в мире не признана, что даёт ей даже определённые преференции. Ну, например, нет в Абхазии своей денежной системы: здесь пользуются российскими рублями, купить на которые в Гаграх, скажем, можно гораздо больше, чем где-нибудь в России. Или, например, для человека с российским паспортом преодолеть границу – дело всего лишь нескольких минут.
Невысокие, яркие, как все жители Кавказа, абхазцы приятно сочетают горячий темперамент и удивительное дружелюбие к приезжим. И дело здесь, очевидно, не только в том, что гостей своей райской земли они рассматривают как источник материального благополучия. Между собой они поддерживают такие же отношения. К русским же здесь особая симпатия. И вообще, будущее своей страны видят они только вместе с Россией, а о Грузии говорят почти с содроганием, потому что слишком памятна ещё грузино-абхазская война 1992-93 годов. На окраинах же Сухуми, столицы Абхазии, и по сию пору можно видеть израненные пулями и осколками снарядов стены домов, а в Гаграх есть ещё несколько полуразрушенных и так и не восстановленных домов с закопчёнными как после пожара стенами.
Фото 2. Феруза
Когда привезшего нас в Гагры таксиста мы спросили, где здесь можно перекусить и снять жильё, он широко и белоснежно улыбнулся нам через плечо и ответил:
- Везде! Но лучше всего у Ферузы.
И тут же притормозил возле кафе, на вывеске которого было: «Кристина».
Встретила нас маленькая шестидесятилетняя абхазка с короткой, крашенной в цвет вороньего крыла причёской. Это и была Феруза. Сама. Лично. Она и накормила нас и сдала нам комнату, которую приготовила всего за несколько минут, пока мы обедали. Скажу вам честно, как на духу: готовит Феруза отменно вкусно, угощает щедро, счетов никогда не подаёт, потому что все суммы держит в голове. Но никогда не обманет и не прибавит лишнего. Потом мы завтракали только у неё, потому что, когда все Гагры ещё спят, у неё обязательно открыто и найдётся чем вас попотчевать.
Говорит всегда со своими посетителями Феруза охотно и открыто. Мне приятна была её речь с лёгким акцентом, но грамматически очень правильная. За несколько завтраков я узнал, что есть у неё муж, Павел. Ему 64. Ничего не делает, потому что болеет. И Павла я видел всякий раз в зале. Он сидел всегда спиной к посетителям и смотрел небольшой телевизор, поставленный прямо на барную стойку. Часто, если в кафе играла музыка, смотрел без звука, но всегда с одинаковым интересом наблюдал мелькание картинок на экране, которые рассказывали о чьей-то далёкой жизни, устройство которой, думаю, он давно уже понял.
Есть у Ферузы ещё и сын, Нодар. Ему 42, и работает он здесь же, у матери, диск-жокеем и певцом по совместительству: иногда поём своим низким слабым голосом. Но всегда на русском языке. Поёт о Гаграх – «жемчужине у моря», о загадочной девушке Этэри, которая «навеки оставила отпечаток в сердце», о своём сыне Адамуре – «настоящем маленьком мужчине». Кстати, Адамур - вполне реальный десятилетний мальчик, который тоже часто появляется в кафе, и Феруза всегда заставляет его хорошо кушать, потому что « на улице настоящая зима». За окном в это время +14. Думаю, что летом мотивировка меняется не очень сильно…
А ещё Феруза рассказала мне о том, что прошлым летом, прямо в разгар сезона, который, как известно, их целый год кормит, у неё был пожар. И гостиный дом вместе с кафе сгорел дотла. Осталась только одна каменная стена. Сейчас кафе она уже восстановила. И над ним надстраивает два этажа, чтобы летом уже можно было пустить постояльцев.
- А потому нужно очень много работать, чтобы было, на что строить,- подытожила наш очередной разговор она.
Всю новогоднюю ночь Феруза была на «боевом посту» и кормила всех, кто забрёл на огонёк в её «Кристину». Утром 1 января я уезжал и зашёл (на удачу, а вдруг застану!) к ней попрощаться. Феруза была в неизменном вязаном кардигане и шерстяных носках, обутых в тапочки. Когда узнала, что уезжаю, заставила «хорошо покушать, потому что дома я буду только к вечеру». Денег не взяла, сказала, что это её подарок мне в дорогу…
Фото 3. Самшитовый лес
Совсем недавно мне довелось побывать в Марокко. И там нас возили в изумительной красоты горную долину, которая называется «Парадиз», что, как известно, значит – «Рай». На самом деле, место было райское…
Но то, что я увидел в абхазском ущелье Черниговка, заставило бы застенчиво улыбаться тех, кто раем назвал марокканские красоты. Это волшебное место называется «Ассир». Что в переводе на русский значит «Чудо».
Люди прикоснулись здесь к природе только тем, что построили несколько сооружений, разместили кое-где желоба для воды да проложили мощёные камнем тропинки. Всё же остальное, к счастью, оставили нетронутым…
И чудо заключает вас в свои объятия, как только вступаете на эту землю. Река, стремящаяся с горных ледников к морю, поёт бесконечную многоголосую песню, тональность которой меняется всякий раз при встрече с очередным препятствием в виде нагромождения камней, поросших зелёным мхом, или при очередном повороте её русла.
Левый берег реки – отвесная каменная стена, которая где-то в вышине увенчана мохнатыми белыми шапками, сотканными из облаков. Правый же берег реки – это самшитовая роща.
Произнесите вслух несколько раз слово «самшит» и при этом слушайте себя… Красиво звучит, правда? Поверьте, то что это слово означает,- ещё красивее.
Самшит – невысокое дерево, ствол и ветви которого плотно укутаны слоем зелёного мха, микроскопические листочки которого чем-то по форме напоминают клевер. Стволы самшитов по всей длине своей несколько раз склоняются то вправо, то влево, то изгибаются назад, ветви привольно раскинуты в стороны и всегда чуть вверх. Потому каждое дерево, будто застывший в неоконченном танце человек, грациозно изгибающий стан. И каждое дерево – совсем другой человек, со своим возрастом и характером. Свисающий же с ветвей мох обрамляет руки пляшущих, словно дорогие кружева или оборки на удивительно пригнанной по фигуре одежде. Роскошь такая, что вскоре начинает казаться, что ты находишься в декорации к очередной киносказке Александра Роу. Вот если прямо сейчас из-за этого дерева выйдет Баба-Яга, то чуда не произойдёт – это именно для неё придуманный лес.
Самшит живёт 400-500 лет и растёт удивительно медленно. Ежегодная прибавка в толщине ствола составляет всего миллиметр-полтора. Древесина его столь плотна, что, подобно казахскому саксаулу, тонет в воде. На срезе же самшитовая поверхность очень красива. Не зря ведь знающие толк в роскоши французы оформили внутреннее убранство Собора Парижской Богоматери именно резьбой по абхазскому самшиту.
А если в этот момент никого не окажется рядом, то прижмитесь ухом к самшитовому стволу. И слушайте, слушайте, слушайте. Сквозь влажную и холодную моховую шубу вы услышите тогда, как в теле дерева гудит его кровь. А может и не кровь это вовсе, а гул прошедших пред ним веков. Или же это своеобразный фонендоскоп, с помощью которого можно слышать, как живёт и душит наша Земля, как могуче бьётся её пульс…
И тогда вы поймёте: какое же счастье, что мы живём и какая это нам всем награда…
Фото 4. Энвер
В отеле «Руслан», куда мы перебрались после двух ночей, проведённых в гостеприимном доме Ферузы, нам сразу повстречался совсем ещё молодой человек. Ему, наверное, лет не более двадцати пяти. Небольшого роста, с большим кадыком на тонкой шее. Уверенности в том, что с годами он станет очень мужественным, придаёт взгляд его каких-то жарких и сияющих глаз. В отеле он рабочий по зданию. Зовут Энвер, что в переводе с абхазского значит «Сияющий». Очень скромный и почтительный. Неразговорчивый и весь какой-то … правильный и честный. Бывают такие люди. С постояльцами он всегда приветлив, потому на второй же день нашего пребывания в «Руслане» я и заговорил с ним, когда он чистил фонтан на небольшой площади перед отелем. Отвечая на мои вопросы, работы он не прекращал. Охотно рассказал о своей семье, где он единственный сын и вообще один ребёнок, потому что родители его уже стары и Энвер появился у них, когда обоим было уже за сорок. Вдруг он неожиданно поменял тему нашего разговора, обратившись ко мне. Ответ был для него, очевидно, необычайно важен, коли он даже прекратил работу и устремил на меня свои сияющие глаза:
- А можно я спрошу у вас?.. Вот вы много ездите по миру и многое видели. Скажите, а что, везде люди так вот живут?
Признаться, этот поворот нашей беседы застал меня несколько врасплох, а потому я задал ему уточняющий вопрос:
- «Так» это как же, Энвер? Так хорошо или так плохо?
- Так … - он помолчал чуть-чуть, подбирая самое точное слово, а потом продолжил:- Так… тускло. Так… без сияния в душах и поступках? Так легко могут предавать и лгать? Так бездумно могут отворачиваться от друзей и тут же заводить новых, чтобы предать и их через какое-то время? Так глупо быть несчастными от того лишь, что ничего не хотят делать для своего счастья?.. Знаете, если бы была такая земля, где всё по-другому, я бы не раздумывая уехал туда из моей прекрасной Абхазии…
Он замолчал, опершись на длинную рукоятку щётки, которой чистил фонтан и устремив глаза туда, где только для него существовала Такая земля и Такие люди. И мне не хотелось перебить его мечту и веру. А потому я просто стоял рядом и смотрел, смотрел, смотрел на него… и вдруг зазвучал совершенно явственно и отчётливо тот самый гул крови Земли, что совсем недавно
