Возникла пауза… Жаннет опустила взгляд под внимательным взглядом Карвевиля, неожиданно почувствовав неловкость. И стыд. От того, что, возможно, думает о ее прежней работе в борделе этот аристократ, пусть и бывший… Она так и смотрела вниз, на свои сцепленные в замок пальцы… а когда подняла глаза, увидела добрый и теплый взгляд Карвевиля.
- Я так рад, что ты пришла, Жаннет, - просто сказал бывший барон, - словно лучик света появился в той кромешной тьме, в которой я пребываю эти последние полтора года.
- Правда? – спросила Жаннет каким-то охрипшим от волнения голосом.
Карвевиль кивнул:
- Конечно, дочь.
- У меня есть ваше кольцо, - сказала Жаннет, - то, что вы подарили матушке, с буквой «К» и большим синим камнем. Я лишь недавно смогла получить его… вместе с вашими письмами. Раньше оно было у мадам Сильвин, она забрала его сразу после смерти матушки и…
Она смолкла.
- Синий камень – сапфир, - ответил Карвевиль, - до чего же подлой оказалась мадам Сильвин, не ожидал от нее этого. А кольцо… - он внимательно посмотрел на руки девушки, лежавшие на коленях, - вижу, ты не носишь его, Жаннет. И правильно… сейчас носить такие вещи смертельно опасно.
- Я знаю, - грустно улыбнулась Жаннет, - муж сделал у нас дома небольшой тайник, и кольцо спрятано там.
- Это очень хорошо, - проговорил Карвевиль.
- Я бы хотела чем-то помочь Марион, - Жаннет встала, - мне как-то неловко, что она готовит еду, а я ничего не делаю.
- Ты хорошая девочка, Жаннет, - рассмеялся Карвевиль. – Что ж, спроси у Марион, нужна ли ей помощь.
Жаннет кивнула и направилась к выходу.
В небольшая кухне, куда она зашла, было немного теплее от прямоугольной металлической жаровни, находившейся в углу. На ней стоял котелок с варившейся в кожуре картошкой. Рядом располагался диванчик с потрескавшейся кожаной обивкой зеленого цвета, совсем узкий. На котором мог спать разве что ребенок… или такая худенькая невысокая старушка, как гражданка Клеманс. У противоположной стены стоял деревянный стол, за которым Марион усердно резала лук, периодически вытирая глаза рукой.
- Простите, нужно чем-либо помочь? – спросила Жаннет, подойдя к ней.
- А… это ты, девочка, - вздрогнула Марион, поднимая на нее покрасневшие от слез глаза, - напугала ты меня. Я ведь привыкла, что уже больше года никого, кроме меня и Жерома здесь не бывает.
- Простите… - повторила Жаннет.
- Да ничего! – махнула рукой старушка, раскладывая на блюдце аккуратно нарезанные луковые кольца, — вот, если хочешь, порежь сыр. Как раз сегодня купила кусочек, - она придвинула к Жаннет разделочную доску, нож и положила на нее ломоть. – А я пока картошку посмотрю, наверное, сварилась уже.
Еще раз протерев рукой глаза, гражданка Клеманс направилась к жаровне. Взяв вилку, она потыкала картофелины, после чего сняла котелок с плиты.
- Сейчас устроим праздничный ужин в честь твоего прихода, девочка, - улыбнулась она, - я очень рада, что ты пришла. Жером ведь мне, как родной.
- Вы ведь давно знаете его, да? – спросила Жаннет, старательно нарезая мягкий сливочный сыр.
- О да, - ответила Марион, ловко извлекая картофелины из кипятка и укладывая на большой тарелке. – Очень давно. Мне было 32, когда я пришла работать в особняк де Карвевилей. Мой муж, Рене, работал у них уже год. С его прошения туда взяли и меня. Господину де Карвевилю… Жерому исполнилось тогда всего пять лет.
- Надо же, - улыбнулась Жаннет. – Сколько же лет вы его знаете?
- Все эти годы я и проработала там, - улыбнулась в ответ Марион, - Сейчас мне 78… без малого 44 года проработала я у Карвевилей. Последние 2 года – не в счёт… с тех пор, как началась эта бесовщина… точнее – революция, и особняки стали отбирать, а господ наших изгонять из страны, сажать по тюрьмам, унижать да казнить, - она тяжело и горестно вздохнула. – И ведь, девочка, чем они лучше то?
А я вот на Карвевилей никогда не жаловалась. И ко мне, и к Рене они хорошо относились, и платили щедро. А Жером мне в чем-то как родной стал… своих-то деток нам с Рене Господь не дал, так я и полюбила Жерома, словно своего. Вот и сейчас… - старая Марион чуть понизила голос и посмотрела в глаза Жаннет, - вот и сейчас не могу его бросить, жаль мне его… Вот и живем так, прячемся тут, как загнанные звери. А что делать, девочка. Уж не знаю, сколько так проживем. Но твой отец хороший человек, хоть и… - она смолкла, печально глядя перед собой, - хоть и непросто все было у него с женой. Да и с мамой твоей… Делал большие ошибки, конечно… грешил. Но нельзя же казнить за это. Все люди не безгрешны, я вот так думаю.
- Я тоже так считаю, - тихо ответила Жаннет. – А сейчас столько крови и жестокости вокруг, что больно смотреть.
- Да, девочка, - отозвалась Марион, - ты верно говоришь, рассудительно. Хоть и кажешься совсем юной… ведь 16 тебе?
- Недавно исполнилось 17, - ответила Жаннет, - в январе. А сколько… сколько лет моему отцу?
- Через 10 дней исполнится 50, - ответила Марион, - 4-го марта.
- О… это юбилей! - воскликнула Жаннет.
- Да, да, - засмеялась Марион, доставая из грубо сколоченного шкафчика, бокалы и ставя их на стол, - ну вот, все и готово. Позови-ка своего отца, девочка. Сейчас будем ужинать.
После ужина, Жаннет поднялась из-за стола:
- Благодарю за все, - проговорила она, - было очень вкусно. Я была счастлива увидеть вас, отец. Но мне пора идти. Муж, наверное, уже вернулся с работы и будет нервничать, куда я запропастилась. Я ничего ему не сказала.
- Уже уходишь, Жаннет? – Жером де Карвевиль также поднялся из-за стола, и в его голосе она уловила искреннюю грусть.
- К сожалению, мне пора, - девушка кивнула.
- Что ж, Жаннет, я тоже был очень рад увидеть тебя. Узнать, что ты жива, замужем и больше не работаешь… там. Спасибо, что приходила, дочка, - голос Карвевиля слегка дрогнул.
Он подошел к Жаннет и крепко обнял ее.
- Спасибо вам, отец, - прошептала Жаннет, посмотрев в его глаза.
Что-то словно сжало ей сердце и, пропустив несколько глухих ударов, она спросила:
- Я могла бы прийти к вам еще?
Карвевиль словно не ожидал этого вопроса. Его брови удивленно приподнялись:
- Это большой риск, Жаннет. Ты ведь понимаешь, что может произойти, если меня арестуют, а тебя найдут здесь, в моем обществе?
- Я понимаю, - Жаннет упрямо нахмурила свои красивые темные брови, - и всё же… Я могла бы прийти и поздравить вас 4 -го марта? Ведь это ваш День рождения.
- Марион уже сказала тебе, - вздохнул бывший барон, - а зря. Ты очень смелая девочка… но, наверное, не надо рисковать. Я и так очень рад, что увидел тебя. Но…
- Я приду, - Жаннет улыбнулась и одобряюще сжала его руку.
Вечером, придя домой, Жаннет все честно и подробно рассказала Тьерсену. Умолчала лишь о своем желании пойти к Карвевилю второй раз.
«Скажу Анри позже - подумала она, - пока ему не надо заранее волноваться. Я уже знаю, что он сразу начнет меня отговаривать»
А в ближайшие дни ее мысли были заняты еще одним событием, о котором она пока тоже решила умолчать, не зная, как отреагирует на это муж. Саму Жаннет это застало врасплох и стало полнейшей неожиданностью, ведь она уже смирилась с мыслью, что никогда не сможет стать матерью. Но оказалось, что врач, оказывающий тогда в борделе ей, истекающей кровью, помощь, был не прав. Жаннет поняла, что беременна.
