Амальгама. 2

* * *
Но вот пришел Новый Год, самый долгожданный, самый любимый праздник! Всей семьей украшают пушистую елочку, которую вчера принесли из леса. Зеленой феей, вырвавшейся из под чар колдуна - мороза, стоит она в ярко освещенной комнате. Больше всех старается, конечно, Сережа. Он никому не доверил сверкающий шпиль, встал на высокий стул и сам укрепил его на макушку, почти под самый потолок из светло коричневых струганных досок. Теперь он самозабвенно развешивает синие, красные, золотые шары, конфеты в блестящих обвертках, бородатых гномов. Очередь за большой гирляндой электрических огней, которые будут мигать на елочке в полутьме дома, как разноцветные звездочки. Сытый и довольный ходит кот Мурик, трется о ноги хозяев с ласковым, миротворном мурлыканьем.
И пусть за окном свирепеют морозы, завывают диким свистом холодные вьюги, безмятежная радость детства вспыхнула в душе взрослеющего Сережи. В доме тепло и уютно, сладко - волнующе пахнет свежей хвоей, апельсинами, пирогом, который готовит мама. В доме особенная, единственная в году атмосфера, в доме главный Праздник.

* * *
Движется поток времени и его не остановить никакой плотиной. Проходят дни и месяцы, вот и начало октября. Сад вновь готовится к зиме, но еще трепещут на ветру багровые листья, а кое - где остались на ветках последние поздние яблоки. Зато всем полон дом! Громко звучит битловская песня «День Рождения». И не зря поставлена именно она, друзья собрались отметить день появления Сергея на свет, - «...И жизнь была свет человеков». Стол заставлен вином и едой, как шампанское брызжет веселье, звучат тосты, стихи, поздравления; и наплевать всем на грустную мудрость латыни: «memento mori - помни о смерти». Где она эта смерть, бутылкой сладкого «Токайского» раздавим мы ее жало. На улице солнце, откроем окна. Вруби громче, Сережа, - любимый «Битлс», пусть легендарная английская четверка поет над нашим октябрьским небом: «Девушку», «Помощь моего друга» и «Длинный извилистый путь». А еще мы станцуем под Элвиса Пресли так, что дом тряхнет стариной, отобьет такт всеми половицами. В дни благополучия веселились, да здравствует юность, любовь, безмятежность, земляничные поляны навсегда!
Но, к сожаленью, всемогущая Судьба может сменить репертуар и поставить свою мелодию. А у нее в запасе есть «Белее бледного», есть и «Реквием». И тут уже не попляшешь. Кто из людей знает сколько ему раз суждено отпраздновать свой день рождения?! Так пусть всех примирит с неизбежностью тихая мудрость песни Криса Ри.′ «Навсегда и навечно.» Запомните все, навсегда и навечно! Хотя тут же приходят на ум строки из поэмы Эдгара Аллана По «Ворон»: «Nevermore! - Больше никогда».
Больше никогда! Но все еще впереди, и пусть Сергей может только спорить с неумолимым Роком, жизнь продолжается. Впереди и красные маки, и черная земля. И пусть с неба упала, погасла звезда, другие светят за окном. А в лишнем горе отсутствие разума и надежды. Иди прямо по своей лестнице, когда-нибудь откроешь свою дверь. У каждого есть путь в Небеса, главное не заблудиться в дороге.

* * *
Лунный свет через приоткрытую штору проникает в комнату и неосязаемой волной заливает подушку и голову Сергея на ней. Сергей лежит в объятиях сна и осознает при этом, что все происходящие с ним есть сновидение, что через какое - то время он разомкнет глаза и перед ним предстанет другой, знакомый, будничный и реальный мир. Хотя почему только тот мир реален? Ах да, если реальный значит вещественный, тогда, безусловно, мир видений, в котором он присутствует, реальным назвать никак нельзя. И все - таки, то, что с ним сейчас происходит, то, что он сейчас видит и осмысливает, несмотря на осознание сна, не кажется ему фантазией и сказкой. Сон не может быть вещественным, но этот сон как - то по особенному осязаем, осязаем душой, а значит реален, только реальностью другого, высшего порядка.
Сергей сидит в старом, памятном с детства кресле, на котором он сидел последний раз лет десять назад. Рядом с ним на другом кресле бабушка. В комнате полумрак и движутся тени по стене от света настольной лампы, как тогда, в те дорогие и далекие времена, когда он восьмилетним мальчиком слушал вечером в бабушкином доме ее рассказы. Но Сергей отлично знает сколько ему теперь лет, он знает, что учится на филфаке университета в большом далеком городе, а еще он знает, что бабушка три года назад умерла. Мысли о невозможности происходящего тревожат его, и он ищет разъяснений у любимой бабушки. Она ласково улыбается и успокаивает внука: «Главное, что мы вместе, Сережа, я для тебя сейчас есть, пусть в другом непривычном мире. Этот мир для нас в данный миг существует, и ты помни о нем в том мире, из которого я ушла».
Слова - мысли бабушки объясняют все и растворяют горький привкус сомнений и неверия в происходящее. И дальше течет беседа внука с бабушкой. Они вспоминают былое: и запах земляники в июльском лесу, и ливень с грозой, который застал их когда - то среди ржаного поля, искрящийся зимний сад в лучах заходящего солнца, прозрачно - серый дым из трубы бабушкиного дома, поднимающийся поздним вечером в черную бездну неба, узкий серебряный серп месяца слева от трубы; темную таинственную глубину речки сквозь первый прозрачный лед. А еще внук рассказывает бабушке, что с ним случилось после ее ухода (хотя понимает душой, что она про это знает). И все же Сергей рассказывает, чем он жил это время, какие заботы, какие беды и невзгоды одолевали его, а что радовало и возвышало его. И милая родная бабушка переживает вместе с Сергеем события его жизни, дает ему мудрые советы.
Двигаются по стенам тени от лампы, стучит в окно ветер, и пахнет в комнате мелиссой, лимонной мятой. Через некоторое время Сергей проснется. Странные, неразгаданные и неописуемые бывают состояния человеческого сознания, едва пробудившегося от сна. Особенно, если он соприкасался с тем, что нельзя встретить в буднях жизни, общался с теми, кого не суждено увидеть после пробуждения.

* * *
Позднее июльское утро, раскрыто настежь окно, и благоухание сада наполняет дом. Трое друзей студентов за столом, белое вино, клубника с грядки, отдых и безмятежность. В метрах двадцати от окна расцвел алый мак, отдельные росинки радугой переливаются на нем. Друзья устроили веселую и , казалось, бескровную охоту: кто собьет алый цвет выстрелом из духового ружья? Выстрел, но пулька пролетела мимо. Еще один промах. Следующий выстрел задел стебелек, и мак дрогнул, посыпались росинки. И вот прямое попадание, и словно кровь пролилась из невидимой небесной раны, так падает алый цвет на черную землю. Но безвинная забава, по роковому стечению обстоятельств оказалась злым пророчеством, звеном в чьей - то чужой неведомой игре.
В тот день в автокатастрофу попали родители Сергея, в их «Ладу» врезался выходивший на поворот огромный трейлер. Мама погибла на месте, отца «скорая» довезла до реанимации. Около суток врачи самоотверженно боролись за его жизнь, но сделать ничего не смогли: остановилось навсегда сердце, замерло дыхание.

* * *
Облака разносит ветер над землей. Облака... Какие только причудливые формы они не принимают, какие необычные образы и мысли рождают у человека. Перистые, прозрачные, через которые пробиваются золотистые лучи солнца. Но вдруг сменится ветер, и легкая радужная воздушность превратится в иссиня - черную тучу и померкнет солнечный свет.

Сергей смутно помнит похороны матери и отца, серый безжизненный туман затмил все вокруг, проникал в самые потаенные уголки сознания, выстуживая все мертвенным хладом. А сквозь него виделись могилы самых родных и близких, и слышался протяженный, тоскливый, то ли стон, то ли вой.

... И кружатся, кружатся
смерти
траурные мотыльки...

* * *

* * *

... Бетховена сонаты
лунный свет...

* * *
Продолжение следует