НИХАО

оттуда кажется белоснежной пуховой периной.
Он присаживается на пол, увлекая за собой нескладную тушку подростка.
- Прорвёмся браток! – Одна жилистая рука крепко ухватилась за поручень; вторая удерживает сухопарого дрища. Тонкое тельце висит на предплечье, будто скинутая в жару, куртка. Сощуренные, привыкшие всматриваться в темноту и в заросли зелёнки, глаза, смотрят в открытый проём, на мелькающие фонари и, ползущие серыми удавами, кабеля. Чутьё подсказывает военному, что это не просто техногенная катастрофа. Это атака. Он не понимает одного – кто атакует и зачем.
«Нихао!»
Его внимание привлекает машущий лапой котик.
- Да ну на! – Солдат уставился на кота, будто только сейчас начал что-то понимать.
«Нихао!»
- Не может быть!
«Нихао!»
- На хуя?!
06.05. 2036
08:15:07
Взгляд Наташи залипает на тостере, с которым что-то не так. Индикаторы режимов начинают весело перемигиваться, внутри, что-то пищит. Этот писк и привлёк внимание хозяйки. Наташа осторожно подходит к, окрашенному в металлик, коробу, с крупно отпечатанном на корпусе, лейблом «Huinya». Из щёлки, куда она минуту назад всунула кусочек свежего батона, валит чёрный дым. Прежде чем Наташа соображает, что прибор нужно срочно выдернуть из розетки, тот издаёт металлический щелчок. Чёрный огарок пулей вылетает из щели и ударяется в потолок, рассыпаясь на мелкие крошки.
- Ты что делаешь, сволочь?! – Злобно шипя, Наташа выдёргивает провод из розетки. Скрипя от негодования плотно сжатыми накаченными губами, она рассматривает чёрное пятно на потолке. Но что-то ей подсказывает, что есть проблема посерьёзней, испорченного потолка и сгоревшего тостера. Ну точно. Она смотрит на этот самый тостер и не может поверить своим глазам. Лампочки продолжают весело перемигиваться; из щели, будто из жерла вулкана, продолжает валить густой дым. Наташа пробегает взглядом от корпуса тостера до розетки, чтобы убедиться, что она выключила именно этот прибор. Ошибки нет, но её внимание переключается на, раздающийся рядом, шум. Новомодная кофеварка фирмы «Shnyaga» жужжит, перемалывая засыпанные в бункер зёрна.
- Какого хера?! – шепчет Наташа. Она только что приготовила себе кофе и не давала кофеварке никаких указаний, на счёт дополнительной порции. Бешено крутящийся шнек яростно перемалывает зёрна, и хозяйке кажется, что издаваемый им шум и скорость, с которой он работает, отличаются от штатных настроек. Секунду спустя, она замечает ещё одну несостыковку. Шнек работает слишком долго. Засыпанные до верха прозрачного бункера зёрна, стремительно тают. Наташа заворожено смотрит, как в жерле шнека исчезают последние зёрнышки. Вращение останавливается, и в наступившей тишине, слышится работа нагревателя. Наташа, будто, сидящий у телевизора, зритель скандального шоу, ждёт, что же будет дальше. Пауза завершается шипением. На сенсоре появляется розовый котик.
«Нихао! Хень ту су шуо-о ни тю а!» - произносит он, приветливо махая лапкой.
Из обеих краников начинает изливаться пенистая бурая жидкость.
- Да что происходит?!
Наташа смотрит на эту ржавую пену, которая расползается в разные стороны, покрывая столешницу и стекая вниз.
«Нихао!».
Наташа взвизгивает, и отскакивает в сторону, напуганная ещё одним громким звуком, который раздается с противоположного угла кухни. Экран ста шестидесяти дюймового телевизора «Zashkvar» вспыхивает, и на нём появляется всё тот же котик, только гораздо больших размеров.
«Нихао…».
Наташу посещает чувство, что она находится в каком-то кошмарном сне.  Раздающийся со всех сторон, шум, начинает прирастать. Всё вокруг  звенит, пищит, булькает, свистит. Даже вмонтированные в потолок лампочки начинают издавать непривычный жуткий треск.
Босые ступни Наташи ощущают жжение. Это включившийся подогрев, накаляет половую плитку. Что-то надо делать! Единственным, пришедшим в Наташину голову, правильным решением является то, что нужно обесточить квартиру. Она выбегает из кухни в коридор, где находится щиток. Стремглав летя к заветной коробочке, она не замечает, внезапно образовавшееся под ногами, препятствие.
«Ай!».
Наташа спотыкается и плашмя, будто вобла, которой шмякают об стол, шлёпается на плитку. Прикрытое лёгким халатом тело, чувствует нестерпимый жар. Что-то карабкается ей на спину. Это «что-то», что явилось причиной её падения, маленькое, но очень сильное и неумолимое.
«Нихао!» - произносит невидимая сущность, перебирая тяжёлыми стальными лапами по спине Наташи. Она зажмуривается и вскакивает с раскалённого пола, стряхивая с себя непонятное существо. Оно падает, громко бряцая о кафель. Только сейчас Наташа видит, что это робот-пылесос «Pistes Vseomy». С растресканным корпусом, но живой и озлобленный он надвигается на хозяйку дома.
«Нихао!» - хрипит раненый робот.
«Нихао…хао…хао…хао!» - наперебой кричат кухонные приборы.
«Нихао!» - ласково шепчет раскалённый, готовый в любую секунду запалить тюлевую занавеску, утюг.
- Идите в жопу! – орёт Наташа. Дрожащими пальцами она открывает пластиковую дверцу, и один за другим щёлкает автоматами. Только выключив последний, она понимает, что ничего не происходит. В квартире по прежнему беснуется электронная дьявольщина. Всё по прежнему шумит, пищит и трещит. Добрый десяток тонких голосков со всех сторон квартиры, произносит странное приветствие.
06.05. 2036
08:15:01
- Я Тополь один-один девять…иду на посадку….
- Тополь один-один девять…посадку разрешаю…занимайте сто двадцатый эшелон.
- Тополь один-один девять…занимаю сто двадцатый эшелон.
- Тополь один один…хр-р…ш-ш-ш…с-с-с-с…Нихао!
Командир, болезненно морщась, скидывает с себя наушники, будто внезапно навалившуюся заразу. Второй пилот и штурман, словно по команде, делают то же самое.
- Это что ещё за чертовщина! Вы слышали? – командир бегает недоумевающим взглядом по членам экипажа.
- Какие-то помехи…- растерянно лепечет штурман.
- Да нет…там говорили по китайски. Я точно слышал! – бормочет второй пилот, и командир кивает ему в ответ.
Внезапно, глаза всех троих стекленеют, лица становятся белее мела.
Приборная панель мигает, как новогодняя ёлка, а на небольшом дисплее, вместо индикации показателей, появляется мультяшный кот.
Командир крутит онемевшей головой, будто башней танка. Вглядываясь в мёртвые лица подчинённых, он понимает, что это не галлюцинация, и все трое видят одно и то же.
«Нихао! – мурлычет котик. – Со шуи мао ту ли фао су-у!».
Рычаги  приходят в хаотичное движение, показатели на приборах начинают скакать, раздаётся писк десятка предупреждающих об опасности сигналов.
В лобовом окне, плавно покачиваются облака, и, справа от них, расползается серое пятно. Это земля.
- Тополь один-один девять…у нас внештатная ситуация! – орёт командир в передатчик.
- Шо суи му фо туа сан! – отвечает, льющийся в динамик, певучий женский голос.
- Бля-я что это?! Твою мать! Что за чёрт?! – наперебой орут пилоты.
Дремлющий полумрак салона внезапно оживает. На спинках сидений одновременно включаются десятки экранов. Двести розовых котиков машут лапками и хором приветствуют разбуженных ото сна пассажиров. У взрослых, мультяшные животные вызывают недоумённые улыбки, а у детишек - визгливый восторг.
Но эти, положительные эмоции, длятся несколько секунд. Вспыхнувший свет, бряцанье индикаторов с нарисованными ремнями и, загоревшаяся красным, световая дорожка, мгновенно вызывают напряжение. Раздаётся звонкая трель двух сотен колокольчиков вызова стюардессы. Никто не притрагивался к кнопкам над сидениями. Одновременно утопившись в панели они загораются, превращаясь в синих светлячков.
«Них-них-них-хао-ао-ао» - разносится по салону размноженное приветствие.
Две сотни голов обеспокоенно крутятся. Салон наполняется настороженным ропотом.
Две, одетые в бордовые костюмчики, девчонки-стюардессы, обнявшись, стоят в тамбуре. Они прижимают друг к другу миниатюрные тельца, не зная, что делать. Связи с кабиной экипажа нет. Из трубки раздаётся какой-то непонятный писк. На информационной панели один из этих проклятых котов, которыми, будто бы заполнен весь салон. Третья стюардесса, пулей прометнувшись по проходу, отчаянно пытается дозвониться в кабину пилотов. Понимая, что никто не собирается открывать заблокированную дверь, она колотит в неё маленьким кулачком и даже пинает ногами.
- Откройте! Откройте же! Там такое творится! Что происходит? – кричит она.
- Я не могу открыть. Блокировка не отключается! – слышит она приглушенный голос штурмана.
В этот момент, самолет начинает мелко трясти, будто его бьёт лихорадка.
Из салона раздаются встревоженные крики.
- Мама, смотри! – маленькая девочка тычет пальчиком в иллюминатор, показывая матери на светящиеся огоньки. Это огни раскинувшегося внизу мегаполиса. Что-то настораживающее есть в этой величественной картинке. Занимая собой весь иллюминатор, она ползёт вверх. Женщина взвизгивает и закрывает лицо ладонями. Этот визг, будто сработавший детонатор, пробуждает десятки других подобных вскриков.
Две сотни сердец начинают учащённо биться. Сотни панических мыслей мечутся по салону, сходясь в один хор, который можно даже услышать.
«Тополь один-один девять…Мы падаем!»
«Нихао!».
06.05. 2036
08:16:00
Пин-н-нь!
Телефон в руке Михалыча вздрагивает. На заставке появляется, привычная глазу, голая баба; кракозябрики пропадают, будто их и не было.
- Во дела! – Михалыч снова оглядывается кругом. Люди на тротуаре словно оттаяли от заморозки. Все облегчённо вздыхают, и вместо того, чтобы отрешённо пялиться в экраны телефонов, начинают тыкать в них пальцами, подносить к ушам, возбуждённо орать в трубку. Они орут наперебой, мечась туда сюда по тротуару и толкая друг друга плечами, будто брокеры на торгах.
«Санька, тут сейчас такое было! У меня телефон…что? У тебя та же херня? А чё за на фиг?!»
«Заец, ты не поверишь! Я сейчас на Мира. Тут огромная авария, так у меня и ещё и телефон накрылся. И ты представляешь? Что?! В смысле не до меня? Чё-ё?!».
«Семён Иванович, я сегодня задержусь! Вы не представляете, что сейчас произошло! Представляете? Как…и у вас? Так это что? Как вы сказали? Глюк?!»
Михалыч не собирается звонить. Он включает камеру и водит телефоном, пытаясь ухватить ценные кадры. Много чего удивительного уже не попадёт в кадр. Светофоры пришли в штатный режим, люди вокруг, хоть и бегают как ошпаренные, но уже похожи на себя, а не на роботов с севшими батарейками. Из всех аномалий остались только сваленные в кучу машины на перекрёстке и собирающаяся огромная пробка. Михалыч фиксирует камеру на этой куче-малой, боясь, что и она может в любой момент пропасть, будто странное наваждение. Из машин повылазили те, кто смог это сделать без посторонней помощи. Кто-то из них тут же начинает названивать по телефону, отчаянно размахивая руками. Некоторые общаются друг с другом. Одни растерянно выпучив глаза, бросаются фразами, в которых присутствуют слова «аномалия» и «чертовщина»; другие, те, что потупее, начинают костерить оппонента, а им подобные отвечать в том же тоне.
«Ты чё, не видишь, что впереди авария? Какого хуя ты летишь, как ошалелый?!»
«А я то тут причём? Она сама! Там кот какой-то!»
«Ага…рассказывай мне про кота! Может это он вместо тебя за рулём сидел?