Когда тебе тяжело, всегда напоминай себе о том, что, если ты сдашься, лучше не станет.
Майк Тайсон.
Если Вы стали для кого-то плохим, значит, много хорошего было сделано для этого человека.
Лев Николаевич Толстой.
Я видел это тихое место во сне много раз и поэтому хорошо его знаю. Ходил по нему вдоль и поперёк, знаю и чувствую там почти что умиротворение. Но, что чаще всего, я куда-то быстро иду и что-то ищу. Скажем, транспорт, чтобы сбежать оттуда на всех парах и поскорее.
Это мой родной город, только совсем другой. Не такой, как в действительности. В этой версии города словно остановилось время. Словно и вовсе не пришло время всевозможной реставрации, строительства и облагораживания дорог, домов, улиц в целом. Как будто лихие девяностые продолжились и далее. Всюду огромные дыры в асфальте, а дороги и широкие промежутки между домами окончательно или почти окончательно занесло сухой землёй. Транспорта почти нет, хотя он ходит почему-то по известному лишь во сне штатному расписанию.
Между двухэтажными и трёхэтажными пустыми домами часто растут явно старые, высокие деревья. Их густые, сочные кроны тёмно-зелёного цвета легко бросают тень на все постройки и нередко могут спасти от дождя. Это добротные клёны и разлапистые тополя, хвойной поросли мало. Совсем мало, три ёлки лишь нашёл куцых за всё время.
Трава выбивается из земли и из-под остатков асфальта всюду, дома заброшены почти все, а в жилых вечером лишь изредка горит свет. Выше трёх этажей и моложе полувека домов нет совсем. То же самое скажу о фонарных облупленных столбах и ещё более немногочисленных, чуть мерцающих белых фонарях.
Много руин.
Тротуары у рабочих дорог - отдельная тема для разговора. Асфальт вздыблен и совсем стар: корни огромных деревьев поработали с ним на славу. У дорог нередки заборы и старые гаражи. что всё это ржавое и дощатое, заросшее лозой и мхом до полной невидимости самих сооружений, говорить вовсе нет смысла. Как и о том, что люди попадаются совсем редко, и встреча с ними не очень приятна. Они тоже, в тон обстановке ободранные, какие-то серые, бедно одетые. Одежда чаще всего рабочая или спортивная, с лёгкими кепками, как у гопников на картинках.
Возраст у всех как бы средний или постарше, женщин практически не попадается. Ходят по одному, реже по двое, молчаливы и идут как будто готовы исчезнуть. И часто смотрю на них, отвернусь, а части людей нет. Как сквозь землю проваливаются.
Часто люди несут пакеты какие-то и бутылки. Явно с питиями и протухтами, ибо продуктами это не назвать.
В один из таких походов я пошёл узнать, где тут магазин или что-то ещё. Нашёл, один, с обшарпанной вывеской: магазин. В двухэтажной сталинке.
К слову, почти все дома в этом городе такие, или вовсе хибары подревнее. Работает магазин лишь по выходным, два часа в день, и нынче был закрыт. Ещё бы, был закат, хотя тени от деревьев и заброшенность давали ощущение вечных сумерек. Шума не было на улице никакого, даже голоса редко звучали едва-едва.
Машин легковых в этом, так сказать, спальном районе на ходу не было лишь немного старых, заброшенных и по большей части разобранных на детали: корпуса и прочее. Грузовиков не было нигде совсем, но была как бы площадка с расписанием автобусов. И несколько человек зашло в красный микроавтобус, который через минут десять стронулся с места. Бесшумно, практически.
На площадке было освещение, а именно очень старый фонарь. Пыльный в хлам. И два ларька, где водка, булки и какие-то конфеты, причём всё старое и пыльное, продавалось без ограничений. Купил хлеба за 3 рубля, старого, но не заплесневелого. Чёрствый лучше, чем несвежий, решил я, и купил ещё всякой снеди. Выбор-то невелик! Откуда привозят товар, когда и на чём, я так и не понял. Автобус, как сказал косой в дым продавец, будет лишь завтра.
На этом я и проснулся. И написал для вас этот текст.
