Другой-22. Возвращение блудного

кадр, — она вздохнула. — Жаль, что его мало кто увидит. У вас с Юрой особый талант в обнажённой натуре. Но, если у него ещё будет выставка, и не одна, то твои творения так в папках и останутся. А то я бы тебе нашла отличных натурщиц. Хреновы пуритане, мать их сука! Коммунистическую нравственность они блюдут, уроды. Знал бы ты, что творится на их закрытых... мерзость, тьфу! Хоть до живописи и скульптуры пока не добрались эти искусствоеды. Доберутся ещё. На всех Венер и нимф лифчики понадевают.

Потом она ещё некоторое время сосредоточенно возилась с химикатами, профильтровала окончательный раствор и перелила в большие тёмно-коричневые бутылки.

— Готово. Почти два литра. Тебе надолго хватит, только храни в холодильнике. Давай уберём нашу алхимию и наведём порядок. Рита скоро придёт. Мы должны быть в приличном виде. Та твоя белая майка цела?


На маму и Олю никакие запреты на разглашение не распространялись. И вообще - не было между нами тайн. Поэтому я рассказывал долго, подробно и откровенно. Вопросов было много, и спорили мы изрядно, и пару подзатыльников я огрёб совершенно заслуженно. Но в целом доклад получил положительную оценку.

Просмотрели уже готовые слайды. Я старался дублировать снимки, чтобы потом не делать отпечатки для мусорного ведра. Жалко времени, сил и материалов.

— Райка роскошно смотрится, — сказала мама. - Здорово изменилась к лучшему. И снято умело. Ты за два месяца управишься с альбомом для неё? Я поеду в Москву на съезд психиатров, возьму с собой. И другие хороши. Тут они с Юркой почти на равных, художники наши. Только Юре маячит известность и слава...

— Да поняла я тебя. Думать буду. Не пропадут его труды. Слушай, а это классная находка, этот его приём с подменой себя - Юрой.

Мама пожала плечами.

— Передача раппорта - классика гипноза. Но племяннику повезло: такая девушка! Славная будет пара, если у них всё сложится. Дай-то бог. Ты как думаешь, Менахем Мендл новоявленный?

— Дура ты, Ритка! Я совсем не о том. Знаешь, как трудно иногда отцепить от себя ученика и не порушить весь результат. А Марик решил эту проблему изящно и эффективно. Передача раппорта! Удивила-просветила, спасибочки! Он сделал - Оля на секунду задумалась - целевое переключение. Или замену цели. Не в названии суть. Ученики редко приходят совсем уж одинокие. Или в поле зрения маячит другой или другая ученица. Почти всегда кто-то имеется. Переключаем и замыкаем на них. Тут есть, над чем работать. В тебя пациенты не влюблялись, скажешь? То-то! Не знаю, как ты, а я беру в разработку и на вооружение. Марик, научишь нас?

Оля вдруг помрачнела. Мы с мамой поняли сразу эту перемену настроения. Олино директорство, высота, на которую она взлетела. Феноменально успешная карьера почти лишила её, наверно, главного в её жизни, её призвания — учительствовать. Бросить всё? Но ей и это нравилось, и получалось замечательно. Администратором и инженером она была от бога. Рвала свою душу напополам. И одна половина сейчас отчаянно тосковала без дела.

— Не хнычь, подруга. Дел у тебя и Марка будет выше крыши. Пока Марк был в дороге, звонил генерал. Вы ему оба нужны, со мной в придачу. По телефону он мне ничего сказать толком не мог, но я хоть и не Другая, как вы, но словила очень чётко: эта идиотская война. О приглашении к Татиашвили забыла? Георгию ты нужна не только из чисто научного любопытства. Он никогда не интересовался лечением - поэтому я от него и ушла после защиты, но Марк ему показал такие возможности ваших методов, что его пробило не по-детски. Может и не только его. Однако же, Марк - мужчина, а люди - существа двуполые. Наслаждайся покоем, моя дорогая, пока этот член-корреспондент не занялся тобой по-настоящему. В большие академики метит батоно профессор.

Мама встала, грациозно потянулась, сделала несколько разминочных движений.

— Ох, засиделась я с вами. Хорошие вы. Молодые, красивые.

— Ага, нашлась старушка! Прямо старая карга, - фыркнула Оля, вставая, чтобы попрощаться с мамой.

— А что, нет что ли? Ладно, я побежала. Наслаждайтесь жизнью без меня. Пока, ребята. Да, Оль, кстати: ты в этой майке смотришься просто роскошно. Марик, запечатлей её так. И можно открыть одно плечо и грудь. Встретишься с Юрой в Москве - пусть он тебя так нарисует.

Мама умчалась, а мы с Олей занялись наслаждением жизнью. Потому что надо исполнять "командирский приказ, материнский наказ". А слова из песни не выкинешь. Оля стащила с себя майку, зашвырнула её куда-то в угол и устроилась у меня на коленях.

— Начнём с прелюдии: какой формулой ты готовишь ученицу к переключению во сне?


Ребята в группе встретили меня нормально, без неудобных распросов. Они уже спрашивали у мамы, куда я пропал, и она ответила им так, как надо. А в перерыве между парами мне удалось задержаться с Таней наедине в учебной комнате.

— Прими мои самые-самые поздравления, товарищ Грозовская! С новой фамилией тебя! Ты прости, что не был у вас на свадьбе. Так уж сложилось.

— Или ты сложил. Ты всегда всё очень правильно складываешь, Учитель. Спасибо тебе.

Я протянул ей небольшую коробочку в многослойной сувенирной упаковке.

— Держи. Мой подарок на свадьбу. Раз уж я там не был...

— Спасибо! А что там?

— Понюхай.

— Ой, какая прелесть! Чудо! Погоди... — она глубоко вдохнула. — Неужели "Мажи Нуар"?

— Они самые. Попросил капнуть на упаковку. Ты прямо расцвела. Теперь будешь благоухать

— Где ты их раздобыл, волшебник?

— Просто в ГУМе. Унюхал на продавщице, ну и... слегка охмурил девушку.

— Погоди, спрячу в портфель. Порядок. Слушай, Марик, у нас с Сашей есть к тебе вопрос. Дело, в общем.

Я внимательно вчитался в неё. Следовало ожидать. Ладно, решим проблему в порядке очередности.

— Это не так просто. Тут несколько сложностей.  Сашины чувства. Ревность, в общем. Но сначала дай мне разделаться с этими чёртовыми зачётами.

— Уже прочитал? — она усмехнулась. — Папа мне объяснил, что значит такой вот взгляд. Не бойся, дальше меня не пойдёт. Так как, реально?

— Честно? Не знаю. Но думать буду. Вот только сброшу это … Поговорим потом предметно. Вместе с Сашей и, не исключено, с Виктором Евгеньевичем. Ладно?

— Договорились. Знаешь, папа так и предполагал. Пока, волшебник!

Она чмокнула меня в щеку и упорхнула с такой чудесной грацией, что я чуть не позавидовал комсомольскому лидеру. Какую жену отхватил! Ну, дай им бог. Тут и моя работа.



Как и предполагалось, декан раздумывал недолго. Уже во вторник вечером мама предупредила: "Завтра возьми у своего любимого шефа расписание зачётов. С него и начнут. Ты его не очень больно убивай, сынуля."

Не больно. Ясное дело, я не садист. Но он намерен меня показательно выпороть, так какого чёрта я должен щадить его задницу? Если получится поставить его в нужную позицию, то всё остальное будет чистой формальностью, а это сэкономит мне массу времени и сил. Неврология будет первой, значит. Я выключил везде свет, поставил на пол перед собой горящую свечу. Несколько дыхательных упражнений для концентрации. Устроился в позе лотоса, сосредоточил взгляд на слега мерцающем огоньке. Пошли заголовки, главы, страницы...

Доцент Боков, шеф нашей группы, встретил меня с показательной прохладцей. Никаких видимых (всем, кроме меня) эмоций. Поздоровались. Несколько дежурных фраз выражения удовлетворения моим возвращением в альма матер. Некоторое недоумение по поводу моей просьбы об "оптовой", как от выразился сдаче зачётов и прямо-таки отеческое беспокойство по поводу опрометчивости данного шага и пожелание успеха. Себе, сукину сыну. Интересно, куда это подевался мой абсолютный пацифизм. Неужели Оля меня так незаметно перестроила? Или это просто tempora mutantur et nos mutaveh in illis? В любом случае это неплохо.

Пед-персонал кафедры неврологии присутствовал в полном составе. Декан тоже почтил своим присутствием, естественно. Нескольким болельщикам не препятствовали, ибо сбивание спеси желательно произвести публично. Дабы потом кому другому не вздумалось выпендриваться. А что, так оно и будет - в зависимости от знака перед скобками.

Четыре кучки билетов. Каждая — по материалу пропущенного зачёта. Нормально. Взял по одному верхнему. Какая разница? Просмотрел. Охти, господи, какое изощрённое коварство: вопросы двусмысленны весьма. Ужас. Счас уписаюсь.

— Можно отвечать?

— Вы не будете готовиться, товарищ Штерн? Можно не торопиться, время у вас есть.

— Простите, Эдуард Гаврилович, времени у меня немного. Я запланировал на сегодня ещё несколько дел. Так можно отвечать?

— Вы явно излишне самоуверенны, Штерн! Мы пошли вам навстречу по известным обстоятельствам, но даже с их учётом не надейтесь на полную безнаказанность!

Это уже декан Ершов возвысил голос. А что, его можно понять.

— Я могу отвечать?

— Можете! Читайте вслух первый вопрос!

Я прочитал вопрос и начал отвечать. Не сразу. Сначала уточнил, что вопрос может толковаться двояко и более того. Поэтому мой ответ будет долгим, достаточным для рассмотрения всех возможных аспектов. И далее — по существу. Пусть устанут. Они так старательно крутят в башках всякую ерунду на тему. Потеха! Я же Ершову чистую правду сказал: мысли читать невозможно. И не нужно мне это. Ладно, не стоит отвлекаться.

— Это всё по первому вопросу. Можно переходить к следующему?

— Вы уверены в правильности своего ответа? — издевательский тон доцента Боковаа.

— Оставьте, Эдуард Гаврилович, — это вмешался профессор Славин, зав кафедрой. - Ответ исчерпывающий. Продолжайте, Штерн.

На следующий и на все остальные я отвечал по тому же сценарию: текст вопроса, анализ существующих вариантов смысла, указание на точки расхождений и уже потом — сам фактический материал. Соловвушкой заливался, благо уже не мешали. Закончил. Овации не последовало. Мхатовская пауза. "Кхе-кхе" некоторых присутствующих. Потом голос Бокова, очень-преочень сочувственный:

— Мы же вас предупреждали, Марк: наглая самонадеянность к добру не ведёт. Давайте вашу зачётную книжку. Увы, "неуд" по всем четырём зачётам. Никто вам не виноват, что вы сами поставили себя в такое, скажем так, нехорошее положение.

Он вещал благоглупости ещё некоторое время. Я переключился на декана. Тот уже сообразил, что к чему, и наблюдал со всем своим здоровым любопытством. Ему было непонятно только одно: каким способом будет изменён знак перед скобками. Из какого рукава я вытащу эту минус единицу.

— Простите, Эдуард Гаврилович, но я ответил на все вопросы, и ответил правильно. За что же мне "неуд"? Вы можете сказать, где и в чём я ошибся?

— Где и в чём? -он оглянулся на профессора. — Где и в чём?! За исключением первого вопроса, на который вы как-то ухитрились более или менее правильно ответить, всё остальное — полнейшая чепуха!

— Не всё, разумеется. Большая часть информации, содержавшейся в ответах, абсолютно правильна. Ибо азбука.

Я говорил медленно, спокойно, с интонацией учителя, доводящего учебный материал до туповатого ученика.

— Но некоторые сведения, содержащиеся в моих ответах на ваши (это слово я акцентировал) вопросы, несколько отличаются от ваших представлений. Но они истинны на данный момент, в чём нет моей вины. На все вопросы я ответил правильно.

Его слегка