В тот год Олеся с Сашей впервые поехали в Египет одни, без родственников. До этого они дважды отдыхали в Турции с Олесиной мамой и ее новым мужем, Сергеем Сергеевичем. А в этом году у родственников не оказалось денег на поездку, и поэтому Олеся с Сашей отправились без них.
Если уж говорить начистоту, то в Египте Олеське не слишком понравилось. Хоть их отель и был пятизвездочным и по системе “Все включено”, но на самом деле сервис даже приблизительно не дотягивал до того уровня, к которому они привыкли в Турции. Но все это было даже и не страшно, - Олеся вообще не была избалованной, умела во всем находить хорошее и могла приспособиться к любой ситуации. Ее разочаровали сами египтяне. Они показались ей очень злыми.
Причем, она ощутила это еще в аэропорту, на таможне. Приветливости и доброжелательности турков, к которой она привыкла, здесь не было и в помине. В отеле она была просто шокирована тем, что каждый попадающийся ей навстречу египтянин из обслуживающего персонала с ходу и без малейших раздумий предлагал переспать с ним и очень удивлялся, когда ему отказывали. Причем, удивление это тут же сменялось злостью, и прямо физически ощущалось, что лишь страх потерять работу не позволяет отвергнутому мужчине наброситься на нее с оскорблениями.
Это было достаточно удивительно, но, похоже, сотрудники отеля, - все, без исключения, - совершенно искренне полагали, что русская женщина, посетившая их страну без мужа, непременно приехала сюда в поисках приключений. И они дико бесились от осознания того, что эти приключения, похоже, не выпадут на их долю.
Наличие поблизости десятилетнего ребенка никого совершенно не смущало.
Тут, конечно же, следует задуматься, почему уважаемые египтяне так себя вели. Очевидно, все-таки благодарить за это следует наших соотечественниц, которые приучили их к этому. Но Олесю все это совершенно не интересовало. Она приехала на отдых с ребенком, даже и не задумываясь о подобных развлечениях.
Выйти из отеля, находящегося, кстати, в Хургаде, оказалось тоже проблематично. Обычно на отдыхе Олеся всегда ходила в шортах и топиках. В Турции все одевались тогда именно так; она ничем не выделялась из толпы других молодых женщин, - в том числе, и местных, - и никто не обращал никакого внимания на ее наряд.
Но, стоило ей только выйти в такой одежде за территорию отеля в Египте, как за ней тут же с воплями и улюлюканьем понеслась толпа местных мужиков. Близко они не подходили; держались на расстоянии и, не переставая, фотографировали ее. Очевидно, женщина, на которой так мало одежды, привлекала повышенное внимание на этих улицах…
Вдоль дорожки на лавочках сидели женщины в черных одеждах и паранджах. Они вскакивали с места и начинали свистеть, злобно шипеть и что-то выкрикивать вслед, - очевидно, оскорбления… Как стая каркающих ворон… Такая прогулка, разумеется, едва ли могла бы доставить особое удовольствие, поэтому Олеся с Сашей поспешили вернуться в отель.
Но, несмотря даже на такие вот мелкие недоразумения, отдых проходил вполне приятно. Олеська с Сашкой носились по отелю, купались, загорали и не обращали ни на кого ровным счетом никакого внимания.
А впрочем, нет, - на того дяденьку, признаться честно, Олеся сразу же обратила внимание. Это был пожилой мужчина, лет за шестьдесят, седой, лысеющий, невысокий ростом и полноватый. В принципе, типичный немолодой уже араб, - и, говоря на чистоту, совершенно не красавец. В отеле он занимал какую-то серьезную должность, - судя по всему, типа директора, - да и выходил он всегда из кабинета, на котором была надпись “Топ-менеджер”.
Когда он заходил в ресторан, официанты чуть ли не на задних лапках начинали крутиться вокруг него. Сразу бросалось в глаза, что это персона очень важная. При этом он вел себя всегда очень вежливо, - имеется в виду, с другими сотрудниками, которые, явно, рангом были ниже его. Этого человека окружала какая-то невероятная аура власти, силы, наверное, больших денег, - и при этом такого какого-то поразительного чувства собственного достоинства, что это невольно привлекало внимание и вызывало уважение.
Все десять дней Олеся с интересом наблюдала за этим человеком. Случайно или намеренно, - но он всегда появлялся где-то поблизости. Возможно, это входило в его обязанности, - хотя вряд ли…
Он всегда здоровался с Олесей и Сашей, - предельно вежливо и с уважением. Никогда не пытался делать ей никаких намеков или предложений, - в отличие от множества своих подчиненных. Не заигрывал, не строил глазки, не поглядывал похотливо… Неизменно вежливый, с непроницаемым лицом египетского сфинкса и очень умными внимательными глазами, окруженный этой своей аурой спокойного достоинства, он просто как-то ненавязчиво всегда оказывался где-то рядом, бывало, что-то подсказывал или показывал, когда видел, что они оказались в затруднении или что-то не понимают. И все это - с едва уловимой вежливой улыбкой… Никаких других попыток завести разговор или познакомиться, - просто подсказка, скользнувшая по губам едва заметная улыбка, вежливый кивок головой, - и мужчина тут же отступал в сторону.
При этом, несмотря на всю его сдержанность, невзирая даже на не слишком привлекательную внешность, этот человек был настолько приятным и обаятельным, что Олеся, в какой-то степени, даже привязалась к нему за эти дни и невольно взглядом выискивала его в толпе других людей.
Он действительно внушал такую огромную симпатию, что Олеся с некоторой грустью осознавала, что он уже практически старик, и, разумеется, едва ли можно воспринимать его как потенциального поклонника. Да и он сам, судя по всему, просто любовался заинтересовавшей его девушкой с мальчонкой, совершенно не вкладывая в общение с ними ни малейшего сексуального контекста. Олесе даже мерещилось в его глазах нечто отеческое, мудрое, заботливое…
В общем, она все эти дни воспринимала его, как на редкость милого дяденьку, который, в отличие от всех остальных, вел себя предельно вежливо и корректно.
Уезжали они из отеля часов в двенадцать, и поэтому даже в последний день они еще успели с утра забежать на пляж и попрощаться со всеми, с кем за эти дни подружились.
Уезжать не хотелось. Даже несмотря на то, что в Турции в свое время им понравилось больше, отдых здесь тоже оставил массу приятных впечатлений и воспоминаний. Домой возвращаться не хотелось ну просто от слово вообще… И было немного грустно…
И в этот момент пришел он. Как всегда, вежливо поздоровался, слегка кивнул и сел за находящийся в паре десятков метров столик в ресторане на пляже.
Краем глаза Олеся видела, что он смотрит на нее. И она весело помахала ему рукой, жестами показывая, что они улетают…
Олеся слышала раньше такое выражение, как “перемениться в лице”. Но воочию видела нечто подобное впервые. Даже на расстоянии в пару десятков метров она заметила, как с его лица схлынули все краски, и оно стало мертвенно белым, а в глазах отразилось что-то, весьма похожее на… ужас?.. Он даже слегка привстал, очевидно, непроизвольно, но тут же, чуть помедлив, сел обратно…
Они смотрели друг другу в глаза, и Олеся поняла, что она - просто непроходимая дура…
А еще она вдруг поняла, что очень нравится этому мужчине, - настолько сильно, что он даже не пытался ничего предпринять по этому поводу, - возможно, чтобы не опошлять их отношения, - поскольку прекрасно понимал, что, в силу разных причин, между ними ничего быть не может. Именно поэтому он всегда и находился где-то поблизости, - разумеется, едва ли в обязанности топ-менеджера отеля входит необходимость лично развлекать гостей… И, кроме этого, больше ничем, - ни словом, ни жестом, - не выразил свой интерес. И лишь сейчас, поняв, что она уезжает, на какое-то мгновение потерял контроль над собой…
В его глазах была такая щемящая душу тоска, что у Олеси просто сердце оборвалось. И он, некрасивый немолодой египетский мужчина, вдруг показался ей по-своему куда более привлекательным, чем снующие вокруг фигуристые рослые красавцы. А в голове билась только одна мысль: “Так что ж ты раньше-то молчал?!”
А время отъезда неумолимо приближалось. И Олеся с Сашей отправились в отель…
Краем глаза она увидела, что он тоже пошел следом за ними, по-прежнему держась на приличном расстоянии…
Он все-таки подошел к ней в отеле. Он не владел русским, она не знала ничего, кроме русского… Поэтому они общались жестами. Он пытался спросить, как ее зовут, поинтересовался, понравился ли им отдых, и пригласил приезжать еще…
Это была эра до сотовых телефонов, до мессенджеров, до электронных переводчиков и до всего прочего, что сейчас очень сильно облегчает нам жизнь в такие моменты. Он был безупречно вежлив, ни о чем не просил и ничего не предлагал. На его губах играла все та же загадочная легкая полуулыбка сфинкса. И только в глазах плескалась такая боль, что у Олеси ноги подкашивались…
Она не сумела запомнить даже его имени. Давно уже не помнила название отеля, в котором они тогда отдыхали. Только лишь эти черные глаза, смотревшие на нее так, словно она - самое дорогое, что было в его жизни…
Олеся редко сожалела о чем-то. Но этого человека она так никогда и не смогла забыть.
Всякое в жизни бывало. И в любви до гроба Олесе клялись, и звезду с неба достать обещали, и рыдали… Но никто и никогда не смотрел на нее с такой всепоглощающей болью в глазах, как этот пожилой и не слишком привлекательный египетский мужчина, осознавший вдруг, что он ее теряет, не успев даже познакомиться…
Как жаль, что мы слишком многое понимаем слишком поздно, когда ни изменить, ни вернуть уже ничего невозможно…
Книга «ЗА ГРАНЬЮ РЕАЛЬНОГО» https://fabulae.ru/book.php?id=1936
Источник
https://dzen.ru/a/ZW4NWcJKdxgJ46pk
https://dzen.ru/video/watch/65a6937cdc32a9204226cd34
Книга «ЗА ГРАНЬЮ РЕАЛЬНОГО»
https://fabulae.ru/book.php?id=1936
