Серьезные отношения 18+

Сегодня мама пришла домой заплаканная и слегка «подшофе». Это означало, что она опять была на встрече со своим лысым «ухажером». Это был компаньон отца — пять лет назад они совместно учредили юридическую фирму.

Мы с мамой остались вдвоем полгода назад. Мой отец, высокий симпатичный мужчина, успешный адвокат, который энергично брался за любое дело, уехал зимой в командировку и там бесследно исчез. Длительные розыски ничего не дали, а по весне, на окраине города, в лесополосе обнаружили остов его сгоревшей иномарки внутри которой находился труп (отца опознали по армейской татуировке на не до конца обгоревшем плече: надпись «ВДВ» и годы службы).

Мама после его похорон месяц находилась в депрессии: часто плакала, носила темную «траурную» одежду, перестала пользоваться косметикой и т. д. Лишь неделю назад она начала понемногу приходить в себя. После смерти отца неожиданно выяснилось, что его доля акций юридического предприятия переходит не к нам, а к партнеру отца — Викентию Самойловичу. Мы с мамой были в шоке — дивиденды от доходов фирмы, был основным источником благосостояния нашей семьи! Оказалось, что при учреждении фирмы Викентий Самойлович настоял на условии, по которому в случае смерти одного из партнеров, его доля акций переходит компаньону. Отец, не собиравшийся умирать ближайшие 40—50 лет, немного подумав, согласился. Теперь мы пожинали плоды его беспечности.

Маме (ее зовут Людмила), 36 лет — она вышла за отца в 18 и сразу родила меня, любимого сына Сашеньку. Она довольно симпатичная женщина — стройная фигура, грудь 2 размера, широкие, но вполне пропорциональные по ее росту (170 см) бедра и округлая упругая попа. Главная ее «изюминка» — волосы. Моя мама натуральная блондинка и ее золотистые локоны как магнит притягивают мужские взгляды. Желающих получить ее благосклонность находилось немало, но мама Люда — человек воспитанный в строгих нравах и склонить ее к сексу без, как она любит говорить, «серьезных отношений» просто невозможно. А при живом отце это вообще выходило за границы вероятности.
Сегодня Викентий Самойлович, как видно, в очередной раз «обломался» об ее железобетонные принципы. Как рассказала мне мама (а по всем важным вопросам нашей с ней жизни она, после смерти отца, советуется со мной), Викентий Самойлович домогался ее. Он обещал в случае маминого согласия выплачивать нам пятьдесят процентов той суммы, какую имел от фирмы отец. Мама пыталась усовестить похотливого мерзавца, часто ходила на встречи с ним в ресторан «Райский сад», плакала, умоляла сжалится, но он с холодной вежливостью каждый раз предлагал ей занять место его содержанки. Конечно, я вовсю вынашивал планы как набить ему морду и пересчитать ребра, но проклятый старикашка (ему 65 лет) предусмотрительно обзавелся парой телохранителей-амбалов.

Я встретил маму в прихожей и помог снять плащ. Потом пригласил на кухню — поужинать. Она отказалась, попросила только налить чаю. Я дождался пока она согреется после пасмурной и ветреной погоды и взяв за руку отвел в большую комнату и усадил на диван.

— Мама, я хочу с тобой серьезно поговорить.

— О чем, сынок? Может лучше завтра — я сегодня не в настроении...

Я слегка приобнял ее за округлые плечи и поцеловал в мягкую румяную щечку:

— Нет, мама, давай поговорим сегодня.

Она тяжело вздохнула, полуобернулась ко мне, заглянула в глаза и сказала:

— Я слушаю тебя, Сашенька.

— Мама, я вижу как тебе тяжело без папы. Вижу как нелегко тебе даются все эти переговоры с Викентием Самойловичем. Я понимаю, что приходя на встречи с этим мерзавцем, ты пытаешься спасти хоть что-то из папиного наследства. Ведь так?

Мама пригорюнилась и молча кивнула.

— Так вот, я хочу все это прекратить.

— Как это — прекратить?

— Ты больше не будешь ни с кем встречаться!

— Но сынок, ты же понимаешь как нам будет тяжело без этих денег... Я вот тут ночью думала — а может мне все-таки согласиться? Ну... на время... А потом видно будет...

— Мама, ты с ума сошла! Хочешь отдаться этому слюнявому мерзкому старикашке?! Да отец тебя на месте прибил бы за такие мысли!!!

— Ну, где сейчас отец ты знаешь. А нам как-то надо будет жить. На мою учительскую зарплату и твою стипендию мы долго не протянем. А время идет, я скоро буду совсем старая. Тогда не только Викентий Самойлович не польстится, меня даже в проститутки не возьмут!

— Ты совсем не старая мама. И очень симпатичная. Ни поганому Викентию Самойловичу, ни в проститутки я тебя не отдам! Ты очень мне нравишься, мама... В общем я тебя люблю!

— Рада это слышать, Сашенька, и я тебя очень люблю сынок, но...

— Мама, выслушай меня не перебивая. Ты не совсем правильно меня поняла. Я тебя люблю не только как маму, но и как женщину. И я не намерен ни с кем тебя делить. Я хочу, чтобы ты стала моей женой, мама.

— Саша, ты с ума сошел! Какой еще женой?! Я же твоя родная мать! Я же тебя выносила, родила и вскормила своей грудью! Опомнись, сыночка, перестань нести этот бред!

— Это не бред мама. Мы с тобой самые близкие люди на свете. Мы любим друг друга как никто другой не будет нас любить. И еще — мы твердо уверены в порядочности и верности друг друга — что может быть лучше для создания семьи?. Я знаю твои принципы, мамочка и не предлагаю тебе просто заняться со мной сексом. Я хочу на тебе жениться! Совершенно официально!

— Сашенька, опомнись! Какая женитьба? Ты еще найдешь себе хорошую девушку, женишься ней и наделаешь мне внуков...

— Послушай меня, мама! Ты прекрасно знаешь, что у меня уже были девушки, и не один десяток. И отношения с ними были, включая секс, с некоторыми довольно длительные. Но ни в одной из них я не увидел будущую жену, а тем более — мать своих детей! Кстати, это одна из главных причин, по которым я хочу не просто заняться с тобой сексом, но именно жениться на тебе. Я хочу чтобы ты стала матерью моих детей, мамочка!

— Сынок, это же полное сумасшествие! Какие дети? Это же будет инцест — один из очень тяжких грехов! Неужели ты думаешь, что я на это соглашусь?!

— Согласишься, мама! Я просто не вижу никого, кто бы заменил мне тебя. А я надеюсь заменить тебе папу...

Мама при этих словах опустила голову и зашлась в беззвучных рыданиях. Я обнял ее, прижал к груди и начал гладить роскошные золотистые локоны. Потом поднял вверх мокрое лицо и поцеловал в губы совсем не сыновним поцелуем. Она вздрогнула и жалобно посмотрела на меня своими большими светло-голубыми глазами:

— Сашенька, ТАК нельзя маму целовать. Грех это...

— Мама, какие еще грехи? Ты ведь атеистка, учительница с высшим образованием! И, кстати, о религии — я читал Библию и там один из родственников Авраама, кажется Лот, спал со своими дочерьми и они родили от него детей. Правда у них это было в чрезвычайных обстоятельствах... Но и у нас ситуация нестандартная... И потом, я что, тебе так отвратителен, что ты даже думать не хочешь о совместной со мной жизни?

— Что ты, Сашенька! Ты у меня очень хороший и видный мальчик, я очень горжусь тобой! И ты очень похож на своего папу... Но это ведь неправильно! Да и законом наверное запрещено! А родственники и знакомые, соседи — что мы им скажем? А на работе — меня ведь из школы погонят поганой метлой если узнают...

— Подожди, мама. Давай обсудим все по порядку. Насчет законов — сожительство кровных родственников законом не запрещается, я узнавал. Все ограничения по возрасту, но мы же с тобой оба совершеннолетние! А насчет остального — у меня есть план. Вот послушай:

Мы уедем из этого города куда-нибудь подальше. Ты переменишь фамилию и мы сможем зарегистрировать брак. У папы родственников нет — он детдомовский. Дедушка и бабушка, твои родители уже умерли. А твоя двоюродная сестра давно укатила в Америку и ей наплевать как мы с тобой тут живем! Так что все будет хорошо, мама!

После этого последовали еще два часа утомительных уговоров. Я понимал, что сломать в маминой голове стереотипы, основанные на «железобетонных принципах» за один день я не смогу. Но мне это было пока не нужно. Я хотел только, чтобы она восприняла мою идею в принципе. А узнав мой план, убедилась в его осуществимости.

Наконец, настал финальный этап на сегодняшний день. Мама уже давно перестала плакать и зачарованно слушала мои разглагольствования, склонив голову мне на плечо. она уже не отвергала мое предложение напрочь, но, как истая женщина, перешла к тактике «мелких придирок»:

— Но Сашенька, ты говоришь уехать... А как же моя работа? И на какие средства мы будем жить? Я уж не говорю о расходах на детей...

Настал момент моего торжества. Я пошарил за спинкой дивана и бросил на журнальный столик большой сверток обернутый целлофановой пленкой. Мама округлила глаза:

— Что это, сынок?

— Я сегодня ходил в папин гараж — мы же решили его продавать, все равно машина сгорела. Я хотел посмотреть что полезного оттуда можно забрать, а что бросить там. Так вот, в овощной яме, под ларем для картошки я нашел этот сверток.

— И что?

— Это деньги, мама. Доллары. Я пересчитал, там около 600 тысяч зеленых.

— Сколько?! — ахнула пораженная огромностью суммы Людмила. — И откуда они взялись?

— Не знаю. Подозреваю только, что это деньги того чиновника, зама главы городской администрации, которого папа пытался отмазать от длительного срока за хищение бюджетных денег. Чиновник, если помнишь, не дожил до суда — якобы повесился в камере СИЗО. Я думаю, что и отец погиб из-за этих денег. Наверное подельники того чиновника постарались, он ведь не один воровал... Викентий, кстати, поддерживал с ними близкое знакомство, но защищать "вора" отказался, уступил «жирный кусок» папе. Не находишь это странным?

Мама, услышав имя отца, вновь расплакалась. Пришлось опять обнимать ее податливое мягкое тело и гладить, как маленькую по головке.

— Нам этих денег хватит лет на десять, Людочка. Если не шиковать.

Она вскинулась:

— Как ты меня назвал?

— Моя любимая Людочка. Раз уж ты моя невеста, давай называть друг друга по именам. Быстрее привыкнем, чтобы потом не засыпаться...

Мама выслушала эту тираду со странным выражением лица и пробурчала вполголоса:

— Невеста без места...

Я взял ее за руку, обнял за талию и склонившись к ее ушку прошептал:

— Я люблю тебя, моя Людочка! Выходи за меня замуж!

Она помолчала, опустив голову, потом печально сказала:

— Я тоже люблю тебя, Сашенька... Я поняла — ты меня хочешь. Хочешь как женщину. Конечно это очень плохо и неправильно. Если кто-то об этом узнает, нас все осудят и будут презирать, называть извращенцами и разными другими подобными словами. Но я не об этом хочу сказать. Влекомый своим греховным желанием, ты придумал игру — игру с замужеством и всем остальным. Это предлог, чтобы овладеть мной. В любой другой ситуации я бы с негодованием отвергла твое предложение. Но сейчас, когда я дошла уже до того, что хотела отдаться этому старому мерзавцу Викентию Самойловичу, я не могу тебя отвергнуть. Лучше ты, чем он! Ты молодец, ты меня поддерживал после похорон папы, ты нашел эти деньги, ты меня любишь, в чем я ни капли не сомневаюсь и я верю, что ты спасешь нашу семью. Я согласна отдаться тебе, Саша... Только пообещай, что не будешь меня обижать.

— Мама, клянусь тебя любить и уважать всю жизнь!

Я развернул ее