Разговор у Ангелины Ивановны с мамой получился вполне конструктивным, и вот сейчас мы сидели в ординаторской в компании ещё нескольких врачей, и я объяснял основные приёмы гипноза, сопровождая свою лекцию практической демонстрацией на добровольце — интерне Владиславе. Парень оказался очень гипнабельным, поэтому всё выходило легко и наглядно. Наше занятие прервал телефонный звонок. Трубку сняла сама Ангелина Ивановна. — Марк, это тебя касается. В одиннадцать часов ты должен быть у главврача. Что ты натворил?
Ничего из того, что мне известно. Ладно, ещё минут сорок у нас есть, потом пойду узнавать в чём дело. Так вот, формулируя словесное внушение следует избегать отрицаний. Они почему-то неэффективны. К примеру: "Ты не боишься уколов" - не сработает. А вот "Ты равнодушен к уколам" — почти обязательно ослабит страх. Непременно должно быть утверждение.
В предбаннике начальственного кабинета ничего угрожающего не почувствовал. Тут было ещё двое в белых халатах, совершенно мне незнакомых, а пожилая секретарша излучала только любопытство, которое усилилось после того, как я представился. Ах, вот в чём дело! Мама или Оля знают куда мне звонить - в терапию, физиотерапию или в родильное (от хирургии я аккуратно уклонился - неинтересно), значит, кто-то не из нашего круга. Генерал? Вряд ли. Значит...
— Этот практикант, Штерн, уже здесь? Пусть зайдёт.
И я предстал очам высокого начальства, которое, идентифицировав мою личность, поинтересовалось, знаком ли мне член-корреспондент Академии Наук профессор Татиашвили? И нет ли тут какого недоразумения? С чего бы это такой важной персоне занадобился какой-то студент? Я не успел ответить, как секретарша доложила о звонке из Москвы и переключила вызов на телефон в кабинете.
— Гамарджоба, батоно профессор!
— Гамарджоба, бичо! Рад тебя слышать, мой мальчик. Ты не против перейти на русский? Я почему-то не уверен, что ты успел хорошо освоить грузинский язык.
— Я тоже очень рад вас слышать, Георгий Вахтангович. С какой минуты разговора Ольга Николаевна разрешила вам называть её просто Олей? С двадцатой? Неужели позже?
— Раньше. Не пытайся меня удивить, дорогой. Она была у меня вместе с Ритой. А вот я тебя сейчас удивлю.
— Я весь внимание, Георгий Вахтангович.
— Ты знаешь, что это такое (он явно читал по шпаргалке): радиоактивационная масс-спектрография?
— Понятия не имею, но, когда мы с Олей обсуждали "дымную завесу", она упоминала это среди возможных методов. И сколько же независимых лабораторий дали положительный ответ?
— Пока две. Но очень уверенно! Не волнуйся, твой приоритет...
— Меня мало занимает. Извините, что перебил, профессор, но я тут на линии не один. Оля и Юра?
— Да. Только иначе. Другая форма синестезии. Ты мне здесь очень нужен, Марик. Хотя бы на несколько дней. Но не спеши, не срочно. Не сомневаюсь, что программу твоей практики ты выполняешь между другими делами и нагрузил себя ими так, как ни один нормальный хозяин ишака не нагружает. Поэтому на твой отдых с родителями не покушаюсь. Я даже настаиваю, чтобы ты хорошо отдохнул. С тебя килограмм сушеных белых, лично тобой собранных. Таким харчо из них угощу — язык проглотишь.
— Уже слюнки глотаю. Но вы меня обещали удивить.
— Готовься к командировке (он выделил это слово) в Индию. С ней вместе. Как простые туристы вы не много узнаете. Она возьмёт отпуск, а ты снова сдашь сессию досрочно. Я тут уже начал кое-что готовить для вас там. Хорошо думай на эту тему: вопросы, эксперименты — всю программу продумай. Твоему отдыху это не помешает. Прилетишь, обсудим. Удивил?
— Не очень. Оля умеет убеждать.
— Тогда слушай дальше. Готовься к выставке. Совместной с Юрой. Особенно в том жанре, что вам обоим удаётся лучше. Это идея Большого Другого. Удивил?
— Вот теперь - на полную катушку. Это — как награда? За школу?
— Они очень довольны успехами учениц. Будут ещё. Готов продолжить это дело?
— Всегда готов. Спасибо огромное, Георгий Вахтангович!
— За грибной харчо спасибо скажешь. Жду тебя, дорогой. Отдохни как следует, сил наберись, голову проветри. Дел ещё у нас с тобой... Чуть не забыл: привет тебе от всех наших! Особенно от Каревой. Что ты с ней сотворил? Она на глазах молодеет.
— Дорогой Георгий Вахтангович, вы же знаете, как мне жалко тратить ваше драгоценное время. Подробности о выставке я прямо сегодня узнаю у Юры и начну готовиться уже сейчас. До свидания, Георгий Вахтангович!
— Я тебя понял. Будь здоров, бичо! Ха-ха-ха!
Аккуратно положил трубку на аппарат и, изъявив благодарность, покинул начальственные апартаменты, изо всех сил сохраняя самый серьёзный вид. Очень выразительными взглядами проводили меня главный и его наперсница. Уж она-то не пропустила ни одного звука из нашей беседы с Вахтангычем.
Прошло всего-навсего двадцать часов, и вот уже изречено громко и отчётливо, чтобы никто не пропустил:
— А ты, оказывается, не только гипнотизёр, но ещё и великий учёный, и художник! Уже имеешь известность в высоких академических сферах, по заграницам разъезжаешь, персональные выставки у тебя. Ну-ну. Не слишком широко шагаешь?
— Ничего, у меня штаны крепкие. Но, дорогая Мария Давыдовна, Валентина Ивановна неправильно поняла совершенно нечаянно подслушанный ею разговор. Художник — мой двоюродный брат. Я всего-навсего фотолюбитель. Нам обоим хорошо удаются работы в жанре обнажённая натура. — я выдержал длинную паузу. — Вы согласитесь немного попозировать мне для будущей выставки? Подарю вам авторскую копию сорок на шестьдесят со своим автографом. Не сомневайтесь, она замечательно украсит эту ординаторскую.
Это же надо — даже не подозревал, с какой скоростью билирубин перемешается из желчного пузыря на физиономию. Мгновенно позеленевшая дама только прошипела:
— У тебя здесь уже получше меня натурщица есть.
— Абсолютно с вами согласен. Данное суждение делает честь вашему эстетическому чувству и объективности самооценки. И предупредите свою болтливую подругу. Я успел услышать её дыхание в трубке и вовремя остановил шефа. Иначе отбывать бы ей срок за разглашение. Поосторожнее со сплетнями, очень вас прошу.
Позже, когда мы с Эллой вышли на балкон, она осторожно поинтересовалась, что из сказанного "этой жабой" соответствует действительности?
— Знаешь, почти всё. Мама была аспиранткой у профессора Татиашвили. У них сохранились добрые отношения. Она рассказала ему о некоторых моих идеях. С тех пор он мой научный руководитель. По заграницам — это первый раз в жизни. По теме нашей работы реально полезный материал можно набрать только в Индии. Прости, подробнее не имею права.
— А выставки?
— У меня это будет первая. Вы с девчонками согласитесь помочь? Есть интересные мысли насчёт съёмки на пленэре. Нагие красавцы среди этой изумительной природы! И ещё...
— Подумаю.
Пробег по маршруту: дежурный слесарь Толик — гастроном — "Спорттовары" — Толик; и вот я уже возвращаюсь в общагу с двусторонним отражателем в руках. Заключённый в рамку из гимнастического обруча, лист жести окрашен серебрянкой с одной стороны и бронзовой краской — с другой. За погоду я не переживал. Мороза в июле не бывает, а дождь — дал бы только бог. Я такие композиции придумал!
Поскольку мой подопечный завуч успешно выздоравливал или, строже говоря, демонстрировал весьма положительную динамику — от таких болезней не выздоравливают — и не нуждался более в моём пристальном внимании и заботе, на биостанцию мы двинули уже в пятницу, сразу после работы. Я только забежал в общагу за своими фотопричиндалами. Когда мы уже пересекали вытекающий из озера ручей, Элла вспомнила:
— Когда мы говорили с тобой об этой, как ты это назвал — фотосессии, ты сказал: "И ещё...". А что ещё?
— Это, когда я попросил тебя и девочек попозировать мне на природе? Понимаешь, у меня, в принципе нет проблем с натурщицами. Мне всё равно нужно будет слетать в Москву. А мой кузен Юра — тот самый художник - студент Суриковского. Там договориться с профессионалками нетрудно. Тем более, что работа легче. Не надо часами стоять в одной позе с застывшим выражением. И есть у меня две подруги. Им тоже это дело знакомо. "Войну и мир" хорошо помнишь?
— Читала, конечно же. А при чём тут это?
— Тогда вспомни первый бал Наташи Ростовой. "… на Элен был уже как будто лак от всех тысяч взглядов, скользивших по ее телу, а Наташа казалась девочкой, которую в первый раз оголили, и которой бы очень стыдно это было, ежели бы ее не уверили, что это так необходимо надо".
— Понятно, — включилась в разговор Оксанка. — Тебе нужна не наигранная, а наша естественная непосредственность на природе. Не "глицериновые слёзы". И не вымученные позы.
— Умничка! Только слёз никаких не надо. Ненавижу их.
— Ага, спонтанность и естественность. Для неё ты тащишь с собой эту бандуру. Как говорится, лучший экспромт — это хорошо подготовленный.
—Ты представляешь, какое у нас будет выражение, пока он настроит свои выдержки и диафрагмы? Мы же к таким делам непривычные. Вот и получится самая милая непосредственность.
— Ещё одна умница! Ну, почему мне так везёт на умных людей? Они ко мне прямо притягиваются.
Элла некоторое время напряжённо размышляла.
— Марек, что у тебя было в школе по физике? Что-нибудь помнишь?
— Пятёрки были. И всё помню. Ты к чему это?
— К умницам. Притягиваются противоположные полюса.
От нашего хохота машина чуть не вылетела с дороги.
Когда все успокоились, Миша поинтересовался, зачем мне и в самом деде нужна "эта штуковина, да ещё и разноцветная", если я собираюсь снимать на природе? Пришлось объяснять разницу между фотокамерой и глазом. Вернее — мозгом. Залезать глубоко в теорию не стал. Просто объяснил, что снимок — это мгновенный акт, в отличие от зрения, где глаз подстраивает чувствительность, ослабляя её при созерцании ярких участков, и усиливая на затененных. Это уже потом мозг выстраивает ту целостную картинку, что мы видим. А на снимке при больших перепадах освещённости будут провалы без деталей в светах и тенях. Поэтому тени надо подсвечивать, уменьшать эти перепады.
— А жёлтый круг зачем?
— Чтобы среди зелени вы не выглядели, как утопленницы. Мы же видим не то, что есть, а как должно быть. А плёнка на такое неспособна. Есть способы цветокоррекции при печати, но это такой геморрой... И результат всё равно хуже. Но я вас постараюсь всем этим не особо мучить. Может и совсем не буду. По крайней мере — сегодня. Дело к вечеру. Пока туда-сюда, останется время только на несколько кадров при закатном свете.
Так и получилось. А в субботу с самого раннего утра я занял позицию на берегу, вооружившись "Никоном" с трёхсотмиллиметровым объективом. Как настоящий снайпер, замаскировался среди зелени со стороны восходящего солнца, обеспечив себе вполне достаточный сектор обстрела или вернее, ракурса съёмки. Элла, как истинный жаворонок, вылетела освежиться, когда над речкой ещё не рассеялся туман. Как же это было красиво! Жалко,