лежал. Он лежал дома, орал день и ночь, требовал себе еды, жаловался на голод и неважно, что полчаса назад он съел столько, сколько хватит двум работникам физического труда.
Но я улыбнулся ей. В её семье нет безумцев, это хорошо. Моя мама вот не узнала прежде. Молода была, влюбилась. Зато потом было удобно орать моему отцу:
–Это всё ты! Твоя кровь! Твоя родня, сам псих и этого таким же сделал!
Но я её не виню. Никогда не винил. Даже страдал, когда устав от её бесконечных слёз, положил в её кофе отраву от крыс. У нас они тогда как раз завелись. Старый дом – это всегда открытия – хорошие и не очень. У нашего были крысы и мертвецы и крысы отвращали меня больше, их я до того момента не видел.
Но маму я всё равно любил. И она, судя по тому, что её призрак так и попадается мне на глаза в доме, но никогда не пугает, а только слепо смотрит на мою жизнь, говорит мне о том, что она и не злится на меня.
А вот скрежетание отца по ночам меня достало. Он мёртв уже давно, а всё не упокоится!
–Райна, разрешите пригласить вас на кофе? – она пошла от меня, когда я всё-таки решился. Я позвал её, она обернулась, явно показывая что заинтересована моим предложением.
Но нет – женщины! Зачем вам все эти игры?
–Я замужем, – ответила Райна, – извините, я пойду.
Она пошла вперёд, прочь от меня. Я смотрел ей вслед, понимая, что она явно играет со мной. Она ведь обернулась, когда я её позвал! И ещё она улыбнулась, когда я заговорил с нею. Нет, она просто хочет, чтобы я её добивался. Знаю я такую породу! Играются, дразнят, а потом делают вид, что я их не так понял, ещё и извиняются!
Ненавижу.
Благо, Райна одна, а я никогда не один. Со мной всегда есть друзья. Они мертвы, но здесь, на кладбище они не агрессивны и добры – ко многим уже не приходят, многих уже не помнят, а я помню. Я прихожу. Правда от того, что меня достали их братья и сёстры, появляющиеся у меня дома и на улицах, но прихожу же, и говорю с ними!
Так будьте мне благодарны!
Последуйте за мною! А я последую за Райной. Путь мне известен – всего три минуты до поворота, где уже можно с дороги разглядеть что творится здесь, внизу. Но Райна туда не дойдёт. Я быстрее.
***
–Пожалуйста, не надо! Прошу… – мне нравится, всегда нравилось смотреть людям в глаза. Именно поэтому мне так досадны были призраки – их глаза пусты. Впрочем, в глазах людей тоже смысла не очень много. Но его ещё можно уловить. Этот смысл приходит особенно ярко, вспыхивает искоркой когда жизнь догорает.
Я видел эти искорки столько раз, что уже не могу и вспомнить. Нет, могу, если постараюсь. Ещё проще, если пройду на пару аллей назад и посчитаю там тех, кто остался навсегда на кладбище, кто был так навязчив при жизни, но совершенно безобиден здесь.
–Пожа…– она что-то ещё бормотала, пыталась вырваться, но я сильнее. Я всегда сильнее. Я не могу быть слабым тогда, когда за мной следят слепые глаза мёртвых душ.
Она захрипела, когда мои руки достигли её горла и легко передавили его, мешая вдохнуть. К чему тебе жизнь, Райна? В твоих глазах нет смысла. В тебе его нет. Слепой мертвячкой тебе будет лучше – так я смогу к тебе приходить, и ты будешь рада, Райна, ведь я тебя не забуду.
Райна закончилась быстро. Её руки пытались загребать податливую жирную землю руками, но не смогли зацепиться за жизнь. Мгновение она ещё коченела, слабея всё больше и отчётливее.
Наконец – всё прекратилось. Не люблю этот момент. В такие моменты хочется плакать, от слёз, непрошенных и колючих в глазах больно. И ещё мне кажется, что в такие минуты я сам слепну, а слепота это страшно – это абсолютное ничего, сплетённое из размытых пятен вокруг тебя.
–Всё-всё…– я положил её голову на землю. Волосы беспощадно испорчены нашей борьбой – жаль, когда она встанет, она останется некрасива.
А встанет она уже скоро. Никогда это не занимает больше, чем восемь минут. Впрочем, эти восемь минут – это маленькая жизнь. В одной старой книге я прочёл ещё в детстве, что душа делает всего восемь шагов до другого мира. За эти шаги она вспоминает всё, что с нею была и мир швыряет её или в Подземное Царство или в Небесное, неважно – любое из этих царств одинаково мёртвое.
Хорошо что в этот раз я выбрал удачное место, и в траурных кустах, растущих тут у дороги, достаточно темно и просторно.
Переждать восемь минут – это восемь раз умереть самому, восемь раз пройти этот путь с Райной и кем угодно до нее и кем угодно после неё. Восемь раз умереть, восемь раз сдаться и восемь раз воскреснуть.
Но вот она – Райна. Слепые глаза смерти, слепота посмертия – это даже красиво, когда привыкаешь. Тело полупрозрачное, волосы, правда, действительно некрасиво лежат – за что не люблю смерть, так это за то, что она запоминает последний облик.
–Привет, – я улыбнулся, но Райна на меня даже не посмотрела. Ну и не надо. Она теперь моя и будет ждать здесь. Всегда будет ждать.
***
Полупрозрачные руки всегда ничтожны. Они могут тянуться с потолка и от окон, из-под кровати и из-за занавески, шарить по стене в поисках выключателя, ползти по вашей постели. Это всё неважно и однажды я привыкну к этим поползновениям, и однажды я перестану вздрагивать и испытывать отвращение.
Человек привыкает ко всему и странно даже что я ещё не привык. Впрочем, нет, не странно. Если бы я видел одного и того же мертвеца всегда, и он не менялся, и не выскакивал на меня из тумбочки и не всплывал в супе, и не выдумывал бы каждый раз что-то новенькое, я бы тоже привык.
А так их много. И они все ведут себя по-разному. Есть улицы, где ты идёшь среди мертвых душ, и они на тебя не глянут, и безобидные ванные комнаты в домах, куда тебя пригласили, где под потолком раскачивается давно повешенная душа, отделенная от тела и скалится, скалится тебе…
Есть дома, где на каждой ступени сидят мертвые тени, они поскуливают и попискивают, е зная, что не будут никогда услышанными, ходи между ними, они и головой не поведут; а можно сесть в такси и увидеть на заднем сидении окровавленную распухшую морду с выбитыми зубами. Тут не угадаешь – люди умирают везде и всюду.
Но только на кладбище все эти души, лишенные тел и сути, спокойны и не преследуют меня, не скалятся, не бегут за мной по квартире, не замахиваются призрачными петлями, на которых когда-то кончили свои дни и не пытаются лизнуть мою кожу своими разложившимися языками.
Ей-богу, иногда я завидую тем, кто не может их видеть! Таких же большинство! Таких счастливых и неведающих. Что они могут знать о мире? Максимум – почувствуют вдруг на своей спине чей-то взгляд, да на шее тоненькую струйку холодка – да только проку не будет. Обернутся если и то не увидят. В упор посмотрят – не узреют.
А я ходи, страдай за всех. То ли я нормален. То ли вы все. В любом случае, в моей жизни гости не переводятся, они ищут какого-то спасения и защиты, защиты от забвения у меня, и неважно даже если я их и убил.
И Райна тоже пришла. Стоит, смотрит слепо, не видит, но тянется ко мне. Знает, что я её почую. Быстро она, видимо, на кладбище соскучилась-то!
–Иди, – зову я, машу рукой, не зная и сам, подойдет она или нет, сядет рядом или нет. Она не нужна никому кроме меня. Её тело гниёт в могиле, вопросом её смерти заняты профессионалы, надеюсь, действительно без всякой иронии надеюсь, что профессионалы, но ей-то какое утешение? Её никто больше не видит и не слышит из живых. И она едва ли кого ещё чует.
–Иди, – я зову опять, и она медленно перемещается по комнате. Нерешительно стоит рядом. Сесть она не сможет – провалится сразу, как и положено призраку, в глубины дивана. Я любуюсь. Она красивая, на самом деле, и мне нравится, что смерть сохранила покой на её лице. Такое бывает редко – в основном на мёртвых лицах либо ужас, либо весёлое безумие.
–Ты красивая, Райна, правда, – я улыбаюсь ей. Она может не видеть моей улыбки, но я её помню, и я хочу её порадовать.
Пусть она глуха, какая-то часть её посмертия привела её сюда. Значит есть шанс на то, что её глухота отступит. А я… когда-нибудь и я умру. И кто-то другой, уже совсем другой – нервный и нормальный будет выхаживать между рядами мертвецов, среди которых буду и я, и будет возмущаться:
–Вам что, заняться больше нечем? Почему вы ко мне пристали? Не появляйтесь в моём доме…
И всё это будет на кладбище. Потому что кладбище – это единственное место. Где призраки рады вам и не преследуют вас.
