Василеопатор, сидя на стуле, немного похожем на трон императора, угрюмо смотрел прямо перед собой, и только его руки, то и дело сжимаясь в кулаки, выдавали его волнение. Опять Лев обвинит его и в поражении от болгар, и что их войско подступило к стенам Константинополя. Стены столицы неприступны, и за безопасность можно не беспокоиться, но настырные болгары не уйдут, пока не добьются своего, и требования их – подрыв престижа Заутцы в глазах императора и, соответственно, его власти. Ведь именно Стилиан посоветовал назначить Катакалона главнокомандующим армией. Василеопатора не спасёт даже сожительство его дочери со Львом.
«А может устранить Льва и самому стать императором? – подумал Заутца. – Ведь смог же Василий убить императора Михаила и взойти на престол! Только у того были верные люди, которые, не задумываясь, могли зарезать любого. Одно слово – головорезы… Есть ли у меня такие, кто сможет это совершить? Надо признаться, что кроме нескольких алчных купцов, которые больше трясутся над своей мошной, никого нет. А сколько врагов?.. Как бы я не старался оградить их от императора, всё-равно нет да нет пробираются к нему шептуны и жалобщики. Никто не поддержит меня… Что же делать? Кругом идёт голова, но ни одной дельной мысли в неё не приходит».
Стилиан вздрогнул: перед ним неожиданно появился Самон. Евнух стоял и молчал, пристально смотря на василеопатора.
– Чего пришёл? Я тебя не звал.
– Ты обещал познакомить императора со мной.
Заутца прищурился: а не слишком ли дерзки его слова? Но озабоченному проблемами с болгарами Стилиану гневаться сил уже не было, и поэтому он только устало спросил:
– Зачем тебе это?
– Твоя дочь дала мне свободу, но чтобы существовать мне пришлось стать твоим слугой. Я хочу быть более независим.
Василеопатор ехидно улыбнулся:
– Ты думаешь, что император Лев нуждается в тебе? У него большое окружение, которое заботится о нём и способно и без тебя удовлетворить любое его желание.
Евнух тоже улыбнулся и, на взгляд Заутцы, довольно развязно:
– А это окружение может найти священника, который обвенчает его с твоей дочерью? А я могу…
– Вот когда это случится, тогда я тебя и отведу к императору.
– А это окружение способно убрать войско болгар от стен Константинополя?
У Стилиана перехватило дыхание: вот что может спасти его от гнева Льва. Только как это осуществить? Стараясь не выдать своей заинтересованности, он равнодушно и в то же время скептически спросил:
– А ты, выходит, сможешь?
– Смогу, – довольно уверенно заявил евнух.
– Мелешь языком всякий вздор! Это просто невозможно. Что может заставить Симеона увести своих воинов обратно в Болгарию?
Недоверие василеопатора вызвало у Самона гнев. Он нахмурился и зло выпалил:
– Только очень большая угроза владениям князя. Нужно пригласить бешеных угров, чтобы они опять напали на его земли.
Заутца был доволен. Ему легко удалось выведать у сарацина то, что хотелось.
– Так-так-так… – ненадолго задумался Стилиан, а затем добавил: – Твоё предложение неплохое.
– Я же говорил, что могу быть полезен императору.
Заутца бросил евнуху золотую монету. Тот поймал её и спросил:
– Так когда же ты отведёшь меня к нему?
Василеопатор презрительно скривился:
– Я же сказал, что после того, как моя дочь обвенчается со Львом. Ступай и ищи священника, который согласится освятить их брак.
Недовольство явно отразилось на лице Самона. Он, поджав губы, ушёл.
«Ещё не хватало, чтобы слуга и бывший раб помыкал мной, – подумал Стилиан. – Он надеется, что будет вхож к императору и станет влиятельным вельможей! Не бывать этому… Только я должен держать бразды правления государством».
Заутца застал императора лежащим в одежде на ложе. Лев безучастно смотрел в потолок и даже не повернул голову при появлении василеопатора. Казалось, что он в отрешённом состоянии ничего не замечает и не слышит. Василеопатор по-хозяйски присел рядом и строго спросил:
– Чего грустим?
– Я не знаю, как мне поступить, – лениво ответил император, не поворачивая головы. – Я послал Хоросфакта к Симеону. Князь задержал его и в ответ прислал своего боярина Феодора. Тот сообщил, что болгары отказываются от переговоров о мире, пока не получат всех пленных, захваченных уграми. А ещё он передал слова Симеона, что князь не оставит меня, пока не победит. Армия моя разбита, а он уже под стенами Константинополя. С кем защищаться?.. Может вооружить пленных сарацин?
– Нельзя это делать, нет к ним доверия.
Император приподнялся:
– А может, мне принять постриг?
Заутца опешил:
– За жизнь свою боишься?
– Что жизнь!.. О душе бессмертной пекусь.
– Рано об этом думать. Я знаю, как князя заставить войско своё увести.
– Ну-ка, ну-ка, – оживился Лев.
– Я пущу слух, что мы договорились с уграми, чтобы они опять напали на болгар. После этого Симеон обязательно на переговоры согласится.
Император опять откинулся на спину:
– Всё-таки я не зря тебе дал титул василеопатора.
