Внезапный свет ослепляет, и хваткие руки врываю меня из
привычного мрака.
- Пора, уважаемая, - принимаю на себя струю горячей воды из под
крана.
Да, уважаемая. Сради кухонной посуды мне, старой чугунной
сковородке, особый почет. Значит, будет что-то экзотическое, с требованием
остаочного тепла, которого современные «тефлонки» дать не могут. Больно,
быстрые для этого, а здесь терпение нужно.
- Здравствуй, бабущка, - нежно обволакивает мое дно подсолнечное
масло, - Пошипим сегодня, как тысяча гадюк?
- Ох! Пошипим! - поощряю я,- Хорошее дело без шипения не бывает,-
Прожарим, так прожарим.
- Ай! Осторожней! - голосит, разрезаемый на кружки картофельный
клубень, - Нас было так много, но почему я? Как чуял, или свистка не
достанется или акула глухая попадется.
- Не ной, - стараюсь утешить,- Лучше вздохни с облегчением. Судьба
твоя определилась. А тем еще ждать и мучиться неизвестностью.
- Скажу честно, готов был еще с ними страдать, - сознается
порезанный, - Ой, горячо!
- Сейчас войду тебе под кожу, нежинка, - шипя, хохочет масло, -
И мы сольемся в одно целое. Лучше не дергайся, а расслабься и балдей.
- Хозяин, переврните меня, пожалуйста на другой бок, - в голосе
бывшего клубня раздражение сменяется сладким томлением.
- Сейчас, дорогой,- он что, нас понимает?, - Ай!
- Получил! - в голосе масла сквозит удовлетворение, - Сам
виноват! Не подставляйся!
Между тем, кружки картофеля свеху накрывают кольца лука.
- Привет товарищам по абзацу, - люблю его за чувство юмора, -
Сегодня у нас фламенко! Потанцуем!
Словно, в подтверждение, снова исчезает крышка, и два куриных
яйца всеми белками и желтками сквозь сетку колец устремляются к жару
моего дна, чтобы соприкоснуться с тем, что осталось от масла.
- Как я размяк, - томно постанывает бывший клубень.
- Теперь поверил, что будет хорошо, - уже шепчет масло, поскльку
огонь погас, и я нежно согреваю гостей своим теплом.
- Упрел, - тихи шепчет лук, - Был жгучим, а стал сладким.
Только яйца молчат, нахохлившись, как обиженнее цыплята.
Желток их спекся и накрылся пленкой белка.
- Чудо! - радуется хозяин, - Что бы я без тебя делал, милая, - а
это в мой адрес.
Чудо, не чудо, а тортилья испанская выщла на славу. Теперь мои
гости на праздной тарелке, а я в раковине кухонного умывальника.
Дело сделано. Меня ждет темный ящик, а их нечто мгновенное и иное.
Но хозяин доволен, значит, пункт сдачи металла пока не грозит.
