Март нынче переломился рано; обычно до двадцатых чисел утренники держались, днём на солнышке проталинки появлялись, конечно, но с заходом солнца крепкий морозец схватывал и проталины, и снег, подтаявший так, что к утру по насту, как по асфальту во все концы можно было ходить без лыж. А в эту вёсну оттепели свалились тринадцатого марта: днём и ночью снег таял, дули тёплые ветра с юга, дорога превратилась в снежную кашу, в колеях стояла вода. Неделю держалась такая погода кисельная. Потом солнечные дни воротились, но мороз, который должен был, как обычно, вернуться и покуражиться ещё для порядка, где-то отстал, и началось половодье повсеместное. Обуви сухой только до обеда хватало; как не берегись, а всё одно промочишь.
Всю речную пойму затопило; пошла талая вода в реку. Рыба в реке проснулась, поднялась с ям зимовальных и началась лихорадка рыболовная. Все, кто досуг имел, на реке с удочками сидели – по ящику рыбы до обеда налавливали. Разнёсся слух о таком клёве небывалом, и потянулись в Окольницкое со всей области рыбаки. Никогда столько машин в селе не бывало. Каких только марок не наехало и всё вездеходы; оно и понятно на простой-то никуда не проедешь.
Ночной сторож Райпо Василий Поликарпович Рылов пришёл на дежурство как обычно, то есть к восемнадцати ноль-ноль. Как всегда сходил в столовую, забрал ведро с отходами для своих помощников - псов, стороживших владения потребкооперации Полкана, Амбала и Варежки, проверил все двери, калитки и ворота, заглянул в кочегарку, проводил председателя и уже в сгустившихся над селом сумерках зашёл к себе в сторожку.
Отставной прапорщик Рылов, выслуживший положенный для назначения пенсии срок, уволился со службы и возвратился в родное село. Лет ему было чуть за сорок, имел он два ранения и контузию, Орден Красной Звезды, Медаль за отвагу и кучу других наград правительственных. Всё это привёз он с Афгана, о котором сколько не просили, никогда не рассказывал. Характер он имел спокойный, выдержанный до поры до времени, со всеми, разговаривал на Вы, и, непонятно из каких соображений только с теми, кого он уважал, был на «ты». На «ты» он был с самим Хозяином Райпо – Понужалиным, с главным инженером Виталием Палычем, хотя тот и был много младше его, с экспедитором Фертиковым и пенсионером Меньшатовым.
Вскипятив чай в электрическом самоваре, Рылов сел чаёвничать в компании с пенсионером Меньшатовым, который жил неподалёку и по собственному почину приходил, чуть не каждое дежурство Василия, побеседовать за жизнь. Разрешение на нахождение на территории базы Райпо в вечернее время Меньшатов выправил себе у самого Хозяина. Обычно Денис Иванович, как звали Меньшатова, засиживался часов до девяти вечера и к программе «Время, отправлялся домой смотреть телевизор. Все события, которые Денис Иванович, смотрел, на следующий день он и приходил обсуждать с Рыловым, так как считал его грамотным и компетентным в политике человеком, имеющим своё мнение. Вот и в этот вечер приятели сидели в сторожке, пили чай с черничным вареньем и обсуждали необычайно тёплую весну в Окольницком и всемирное потепление климата на Земле.
На дворе базы Райпо было всё тихо и спокойно, лишь иногда Амбал или Полкан звенели цепочками, прохаживаясь на блоке по двору. Псы были русской сторожевой породы с соответствующим экстерьером. Любому кто, видел этих псов, в первую очередь приходила в голову одна и та же мысль – «А не слишком ли слаба цепь, на которой они прогуливаются?», вторая мысль была – «Слава Богу, что собачки ходят внутри двора с надежным забором». За всё время, пока эта парочка охраняла базу Райпо, не было ни одного случая, чтобы кто-то попытался проникнуть на территорию во время службы этих псов». Ещё одна собачка – Варежка, получившая кличку по причине своего малого роста, бегала по двору базы райпо без привязи. Она бдила всю территорию базы и поднимала шум при малейшем подозрении; сторожа полагались на её слух и чутьё и могли быть спокойны за сохранность имущества райпо. Имея таких помощников, Рылов с Меньшатовым могли спокойно пить чай и беседовать за жизнь.
Часовая стрелка на часах с кукушкой приближалась к цифре семь, когда свет фар машины, свернувшей с улицы упёрся в окна сторожки, через полминуты идиллию вечера взорвал страшный шум: кто-то ногой пинал железные ворота, псы зашлись лаем, от которого едва не лопнула стекло на фонаре у ворот. Рылов переглянулся с Меньшатовым,
- Кого это принесло на ночь глядя? – Одеваясь, удивился прапорщик.
– Открывай, маманя двери, дочку пьяную ведут, - проорал кто-то за воротами.
Рылов и Денис Иванович подошли к воротам
.- Кто такие? Чего шумим? - Разглядев за воротами крупную мужскую фигуру, спросил Рылов.
– Ты чё, не узнаёшь, что ли? Я Рожин, - басом ответили из-за ворот.
– А я Рылов и что?
- Ты как разговариваешь, крестьянин? Ты знаешь кто я такой? - Возмутился хриплый бас за воротами.
– Хрен с горы? - Предположил Василий.
- Я второй секретарь обкома партии. Рожин моя фамилия, Рожин, понял.
– Какой партии Вы второй секретарь?
- Коммунистической всероссийской партии большевиков, дубина, - заорал мужчина за воротами. Псы исходили лаем, кидаясь на забор; из-за их лая невозможно было говорить; Рылов вышел за ворота.
– Ну, и что Вы хотите, товарищ? - Спросил сторож у мужчины в «Аляске» и бахилах от химзащиты.
–Ворота открой, я машину поставлю во дворе на ночь, - безапелляционным тоном заявил гость о своём намерении.
– Ничего я вам не открою и во двор не пущу, - ответил Рылов и пошёл назад в сторожку.
– Ты чё, не понял или дурака вулючил, я Рожин – второй секретарь обкома коммунистической партии.
– Медным тазом накрылась ваша партия, гражданин Рожин, - бесстрашно встрял в разговор Денис Иванович.
– Я Рожин, - рявкнул снова толстяк.
–А я Рылов, - спокойно ответил сторож, идите отседова от греха подальше гражданин Рожин. Айда, Денис Иванович чай пить, - добавил он и открыл дверь в сторожку.
–Порву , как Тузик грелку! - Пригрозил сиплым от гнева басом толстяк, - оборзел деревенщина. А ну, дай я позвоню по телефону твоему начальству, - приказал он сторожу Рылову.
– Момент, я только трубочку продезинфицирую, - пропуская в сторожку Меньшатова и закрывая дверь, ответил сторож.
– Открой дверь, мерзавец, - бушевал за воротами Рожин.
Давай милицию вызовем, - предложил Меньшатов.
– Пожалуй, не спускать же на него Амбала с Полканом, а так он не уймётся, всё село подымет, -согласился Василий Поликарпович.
Милицейский уазик, приехавший через пять минут, остановился у края площадки перед въездом во двор райпо. Из машины выпрыгнул в ладно сидящей шинели с портупей и в хромовых сапогах лейтенант. На крыльцо сторожки вышли Рылов с Меньшатовым. Варежка, стоя на крыльце у ног сторожа грозно рычала. Увидев представителя власти, толстяк ринулся к нему.
Что тут у вас случилось? – Строго спросил лейтенант, грамотно захватив инициативу в предстоящем разборе событий.
– Я Рожин, понимаешь, я Рожин, прошу вот этих граждан открыть ворота, хочу оставить машину на дворе райпо, до утра. А они мало того, что ворота не открывают, так ещё и дерзят мне, мерзавцы. – Жестикулируя руками, стал объяснять мужчина.
– А с какой стати, они должны вас пускать на территорию райпо в ночное время? Вы кто такой?
– Как кто? Я же сказал – Рожин! А ты лейтенант кто такой? Ты, ведь, кстати, представиться должен.
– Участковый инспектор милиции Окольницкого РОВД, лейтенант милиции Мордин, - козырнул представитель власти.
– Вы что, издеваться надо мной вздумали? Глумиться надо мной? – заорал мужчина, - покажи удостоверение. Лейтенант полез в шинель, достал удостоверение.
– Вот, читайте, - подходя под фонарь, протянул он удостоверение к лицу мужчины.
–Мордин, Василий Николаевич, - достав из куртки и надев очки, вслух прочитал тот. Лицо мужчины приняло глуповатый вид.
– А он, правда, Рылов? – Указывая пальцем на отставного прапорщика, спросил у лейтенанта Рожин.
– Правда,- ответил лейтенант, - я в селе у себя всех знаю.
Я – Рожин, ты – Мордин, этот - Рылов, показывая на сторожа райпо, удивлённо смеясь, произнёс он. – Ну и дела. Бывает же такое,- перестав орать, несколько даже сконфуженно удивился гость. -Извините ребята, погорячился, вы что и правда меня не знаете?
Рылов переглянулся с участковым, пожал плечами.
– Я Вас знаю, Вы к нам раньше каждый год в село приезжали на отчётные партийные собрания района, а как власть просрали коммунисты, мать их за ногу, пропали куда-то. А сейчас зачем пожаловали?
– Да я, это, на рыбалку. Сам у секретаря вашего бывшего остановиться хочу, а машину у вас хотел поставить. К нему не проехать на моей Шкоде – она у меня кроссовер. Боюсь - застряну, как только с главной дороги съеду, - стал объяснять, потерявший спесь, Рожин.
–Вон, под фонарь поставь свой внедорожник паркетный, никто его не тронет, не боись, - заверил гостя Рылов.
–Ладно, и на том спасибо, ребята, - совсем спокойным голосом поблагодарил гость и стал залезать в свой автомобиль. Стартёр на Шкоде заверещал и заглох.
-Аккумулятор разрядился, - обескураженно сообщил Рожин, - где бы зарядить?
– Поможем, - успокоил гостя участковый и пошёл к уазику. Через минуту он вернулся на крыльцо, с ним пришёл ещё один милиционер в нагольном полушубке и валенках с калошами.
– Давай, снимай кумулятор, - обратился пожилой милиционер в полушубке к Рожину, - я его у нас в гараже на зарядку поставлю, утром заберёшь.
Гость засуетился, открыл багажник Шкоды, закрыл, растерянно развёл руками: - Ключей нет никаких,
- Эх, второй секретарь, машине ума дать не можешь, а ещё партией командовал, - укорил его Меньшатов.
– Ладно тебе дед, дело прошлое, - заступился за Рожина участковый.
- Слышь Харин,- обратился он к водителю - милиционеру, стоявшему рядом с несчастным гостем, - сними аккумулятор и самого его давай отвезём.
– Я – Рожин, а не Харин, - поправил участкового гость.
– Да это - я Харин, - из-за его спины сказал милиционер-водитель,- фамилие у меня такое.
Гомерический хохот пяти мужиков поверг в шок, лениво тявкавших для порядка, Полкана и Амбала. Варежка не могла ничего понять и тихонько повизгивала, растерявшись от такого хора голосов. Рожин вытирал слёзы, чесал в затылке Рылов, ухмылялся дед Меньшатов.
Поднявшийся ветер раскачивал фонарь над воротами конторы; тени метались по воротам и стенам сторожки, будто тоже смеялись над курьёзным случаем, только что произошедшим у конторы Райпо.
