21. Как Христа распятого в половине пятого

Научно-фантастический роман Кластер. Часть первая.

Источник: https://xn--80aacco7a1al3a7bs7e.xn--p1ai/
Авторский сайт: Ревущаябочка.РФ
Источник изображения: images.yandex.ru


Глава 21. Как Христа распятого в половине пятого

Сан Саныч застал любимую свою жёнку хоть и в целомудренном, но всё же опять в слегка повреждённом душевном состоянии.
Она прислонилась к дверному косяку и даже почти не дрожала, застыв в чуткой неподвижности, как в присутствии опасной дичи. Присутствие врага выдавали лишь подрагивающие кончики её ушей. Оцепенение оказывалось, впрочем, достаточно мимолётным, немедленно сменяющимся мгновенной реакцией на любые изменения в окружающей обстановке.
Супружница строго поглядела на мужа, требуя немедленных, мужских, решительных действий. Неважно, что директор, но если в штанах, да ещё с ширинкой - значит, принимай решение и действуй. В соответствии с проектом.

Карла смотрел на них снизу - доверчиво и нагло, просто и серьёзно. Испытующие глазищи цвета сажи, без зрачков, волосёнки цвета слежавшейся соломы, счастье привалило, открывай ворота. На ручки не просился, явно учёный. Видать сразу – прикормленный, но пугливый зверёк, вроде пока что смирный. Однако чего-то ждал, поводя кончиком носа, как хоботом. Вот тут-то и скрутила пришельцу перед носом фигуру из трёх пальцев сан-санычева жёнка. А тю-тю не хочешь, в квартире директора департамента строительства региона?! Тут никто ничего никому не подаёт. Это тебе не приют для шалопаев и не благотворительный бомжатник!

Приблудного пацана так и оставили сидеть на холодном пороге. Тогда он быстро и незаметно переместился на коврик. Однако, губа не дура и у пришельцев. Сан Саныч спокойно обошёл невозмутимого само-подкидыша из подвалов и пошёл к себе в кабинет. Взял со стола мобильник, вновь набрал краткий номер полиции. Лаконично сообщив о необычайном происшествии, вышел из комнаты и тут вдруг поёжился от холода. Ориентировочно как будто из форточки. Малолетний беспризорник с бездонными глазками тоже поёжился и стал покрываться пупырышками, но и коврик уже кончился, прятаться негде. По-прежнему не говоря ни слова, блуждающий кукушонок мира явно по-хорошему просился целиком влезть в эксклюзивную элитную хату, а если повезёт, то и прописаться. Паренёк и в самом деле не промах. При этом ухмылялся он с видом нескрываемого превосходства. Явно чувствовал за собой силищу непомерную, хотя никого за ним на лестнице вроде бы пока не наблюдалось, даже самого завалященького громилы, готового без промедления заступиться за маленького.

Директор тогда глянул в окно и обратил внимание на то, что с одного боку вселенной, оказывается, рассвело, а с другого – вроде бы ещё нет. Из далёких раскрытых форточек и фрамуг там и сям в режиме реального времени спокойно доносится радиобой курантов и непотопляемый музон начинает славить очередной союз нерушимый.

Этому обстоятельству Сан Саныч, даром что большой жизненный опыт и директорский пост имел за плечами, довольно сильно удивился, потому как в действительности он только что отмечал у себя начало второго ночи. Собирался лечь спать, дабы бессонница уж точно не мучила. Кроме того у него с позавчера ни в одном глазу не было. Таким образом для внезапного временного скачка не находилось никаких, даже совсем уж субъективных предпосылок.

Тогда он взял и ещё раз поглядел на наручные часы: да-да, всё правильно - четверть второго ночи. После этого Сан Саныч покрутил сплюснутой и важной своей головой, но всё-таки не дрогнул, многого себе в эту голову не беря, потому как и вправду оставался ученым-переученым жизнью директора одного из самых плутовских департаментов. И не то бывало. Поэтому взял и спокойно перевёл стрелки на шесть утра. Поскольку гимн пошёл - значит положено. Начальству виднее. Глянул невозмутимо на внезапно подскочившее рассветание и вновь зевнул, ничем не выдавая всё же остающееся замешательство. Ещё и подумал нечто конкретно соответствующее картинке: мол, эх-х, Петренко, и с чего это у тебя голова-головушка такая дюже невыспатая, интересно, а?
Когда же, позвав на выручку наряд полиции, он вновь присоединился к жёнке, та стояла непоколебимо на том же самом боевом посту, в той же самой охотничьей стойке и решительно оттесняла почему-то так же проснувшихся и чрезвычайно любопытствующих девочек. Великосветскими манерами по-прежнему и не пахло, не те обстоятельства. Завидев вернувшегося мужа, очень зло высказалась по поводу существа происшедшего инцидента:
- Вспомнила, где я его видела. На базаре. В позапрошлое воскресенье. Бомжихин выродок, попрошайничали вдвоём. Такую лупатую морду и не запомнить!.. Ментов вызвал?

Сан Саныч коротко кивнул. Решив выглянуть на площадку, он опять обошёл само-подкидыша, надменно следящего за семейкой глазами христа ради юродивого: приютят, не приютят… не-е, эти вряд ли. Вот распнут - точно. Глупенькие девчонки так и лезли, так и лезли, так и норовили подержаться за наглого лилипутика. Да хоть за что-нибудь. О, санкта симплицитас! В результате опять допросились.

- Брысь отседова, - гаркнула на них вконец озверевшая мамашка, - он заразный, я вам говорю… За ухом СПИД, неужели не видно, тёмненький такой волдырчик? Когда, сказали, приедут?
- Сообщили, что выезжают. А там, может, и выползают.
- Я им точно покажу, куда его везти, во что возвращать. На дальний конец города, там она завсегда шалается… Во-во! Гля, как пялится. От чувырла! Он и тогда вот так же на меня зырил, будто я ему чо должна. Видно заприметил. А теперь вот выследил, Штирлиц проклятый.

Так что директорская жёнка всё-таки по-любому оказалась окончательно выведенной из состояния своей холмогорской невозмутимости. Вот она ещё раз, с остервенением шуганула своих неразумных девок: «Вам что ни говно - то ласковый май!» Пацанёнок недоуменно водил глазами по суматошно туда-сюда бегающей семейке. Словно бы укорял: «В чём дело, ребята?! Я же свой! Но только снизу».

Вот тут Сан Саныч, совушка ядрёна головушка, всё-таки стал призадумываться. Что-то неспроста вот так вот подкидываются, да ещё такие конкретные головастые и белобрысые дауны.
- Как он мог позвонить к нам в дверь? Такой короткий… подпрыгнул, что ли, и на лету?.. Пяткой, что ли? Тогда папа у него наверно каратист!
- Ага, каратист с помойки! Дурак!.. Это ж она, бомжиха, всё и сделала, подвела, сама позвонила, и сбегла по-быстрому. Сучка!

- А-а-а-а… - Вот как только директор сказал «а-а-а», так сразу всё и понял. Всё-таки бабы иногда и умными бывают, преимущественно по утрам, когда ненакрашенные. - Тогда давай, давай, иди, поспи ещё. А я посторожу твоего крестника до полиции.
Проговаривая все эти слова, Сан Саныч словно бы ходил по кругу внутри себя - было же всё это, чёрт возьми, было! Только что! Одно и то же повторяется! Утро сурка, что ли?!
- Ты чего это? - Прошипела супруга подозрительно. - Куда «иди-спи»?! Неужто сам не выспался?! Солнце давно встало - смотри! На работу пора.

Сан Саныч Петренко, мужественно играя желваками, долго-долго не сводил с неё красных глаз, въезжал в сказанное. И сразу выезжал. Затем, покончив с этим, проку-то всё равно никакого, опять посмотрел на часы. Вновь ничего не понял, правильно, утро же, непроизвольно в который раз зевнул и протянул солидно: «Ну да-а-а, это я та-ак». И поплёлся на балкон, докурить, долюбить последнюю сигарету. Жёнка его, распрекрасно выспанная, подбочившись, в упор, непримиримым аллигатором глядела на подкидыша. Молчала. Раскалённая аура ионизировала лестничную площадку. Её хватало и на два пролёта вверх и на все что были - вниз. На этом действие, вернее, радиус действия данного социального лифта напрочь и заканчивался.


Казалось, что тут спасовала вся съёмочная группа. Четверть Большой Вселенной, нервничая, приглушила громкость своих приёмников. Бли-ин, на бабу напоролись! Туши свет! Другая четверть принялась заключать ставки, побьёт ли это расфуфыренное существо их фаворита или же янычар таки пройдёт и этот поворот.


Карла некоторое время в одиночку и вправду ещё выдерживал единоборство. Однако здесь ему попались даже не тёртые бомжики унисекс всесезонные. Так что спустя некоторое время он в самой полной растерянности отвёл свои теперь далеко не страшные, даже не задумчивые, не наглые, а совсем беспомощные блюдца-глазки, цвета всё того же здешнего неба. Об этом ему ни лекций не читали, ни даже ни одной лабораторно-практической не было.
Однако спрятаться было некуда. Один был коврик и тот теперь задран как подол. Поздно. Попался щенок. Не помогут все летающие тарелки мира. Затянувшееся  безмолвие к тому же наседало отовсюду. Норовило вцепиться. Обескураживало и внезапно полное отсутствие запахов повсюду. Не нарушать же почтенную незыблемость лучшего из миров?!
Даже пространство со временем почтительно оцепенели подле простой директорской бабы, ожидая неминуемой, может быть даже и грозной развязки для всего остального мироздания.
Но тут уникальный межгалактический эксперимент опять спасла земная полиция. Звеня наручниками, принеслась вязать межзвёздного пилигрима. Ломать ему более тесное взаимодействие с туземцами. Пока они его не съели.
Внизу коротко затормозила машина. Послышались шаги в подъезде, скрип лычек.


Только тогда вся Вселенная с облегчением перевела дух. Всё-таки -  ура! Ура! Наши!!!
Так или иначе, но мы вас спасём, земляне!!! Можете не упираться. Не мытьём, так катаньем. Вашими же ушлёпками!


На лице директорской жёнки, словно ей сделали долгожданную инъекцию ботокса, проступило мстительное, торжествующее выражение. Однако проструился, проскользнул в нём и оттенок радостного облегчения - теперь-то её лежбище уж точно в безопасности.
Тут у самого путешествующего карлы кожа пошла пупырышками. Даже он испугался, попав в такой прайд. Или такой расклад ему показался слишком сложным. Тут не на летающем блюдечке или как там - на тарелочке, что ли - по Метагалактике взад-вперёд шлындать, лазерными излучателями пупки у бомжиков прижигать. Или даже не с отчаянным и нервным доцентом сражаться. Здесь девушки вообще-то серьёзные водятся. Кого угодно порвут на немецкие кресты.


Одна из операторш упала в обморок, бросив управление какого-то из сверхсложных микшеров.
Изображение тут же продёрнулось вертикальными змеящимися полосами. Но быстро выправилось.
В спасительной рекламной заставке – «ТЫ не поверишь!» -  быстро-быстро пошла  иллюстрация гигиенических бэби-драйв прокладок для совсем уж юных рейнджеров.


Перед самым затемнением на заднем плане уходили в звёздную высь, пере-масштабируясь и постепенно уменьшаясь в ноль, портреты главных действующих лиц постановки, объявляющей свой перерыв. Окончание первого сезона.
То были бомжики, великие ушлёпки Вселенной, ошмётки земного мира, обмылки человеческие, нищие духом, граждане вечности. И всё остальное тоже про них.



(Продолжение во второй части научно-фантастического романа «Кластер»)