Иван долго искал ключи, стоя перед дверью своей квартиры. Летом ключ достать легко, летом он находится во внутреннем кармане портфеля. Если вторая рука не занята пакетом с покупками из продуктового магазина, ею Иван открывает портфель, не глядя нащупывает молнию, отводит ее в сторону, достает ключ, открывает дверь.
Зимой сложнее, потому что ключ, особенно если торопишься, не обязательно прятать в портфель, его можно положить в карман пальто – в правый, в левый, во внутренний. Поэтому вариантов для поиска ключей становится больше.
Но сегодня Иван был в куртке, в которой было миллион карманов, а кроме портфеля у него за спиной был еще и рюкзак, так как после работы Иван заехал в спортзал.
Голодный, а от этого сердитый, Иван, тихо психуя и мысленно матерясь, хлопал себя по карманам в надежде услышать звон. В связке у него много ключей: от подъезда, от квартиры, от кабинета, от дачи, от именной кабинки в спортзале (ею он очень гордится, хотя в зал ходит раз в месяц), а еще звона добавляет металлический брелок в виде пивной кружки, который Иван купил несколько лет назад в Мюнхене на Октоберфест.
Наконец, он вспомнил, что перекладывал ключи из куртки в рюкзак. Портфель он оставил в машине на парковке спортивного комплекса, а ключи ему нужны были для именной кабинки. Прислонив портфель к двери, Иван, как фокусник в цирке, принялся вытаскивать из рюкзака мокрые вещи: полотенце, плавки, футболку, шорты, носки. Плюнул, проклиная «дырявую» память, и выудил звенящую связку ключей из кармана куртки – как они туда попали, Иван решил даже не думать.
Дома были жена и сын, но он всегда открывал дверь сам. Сначала у жены были занятия, она преподавала онлайн, и он не хотел ее отвлекать, потом у них появился спиногрыз, и Иван боялся разбудить их, так как расписание сна зависело от множества разнообразных условий, в которые Иван не вникал, но соблюдал. Потом дверной звонок сломался, вероятно, понял всю никчемность своего существования. Сын уже учится в третьем классе, жена бросила преподавание, а привычка открывать дверь, не беспокоя родственников, осталась.
Вошел в прихожую, включил свет. Две двери по правую сторону коридора закрыты, это значит, что сын в своей комнате делает вид, что делает уроки, но, конечно, он не делает уроки, а занят чем-то таким, во что не хочет посвящать своих родителей – жену это ужасно тревожит, а Ивана нет, он сам, как будто бы совсем недавно был третьеклассником и диапазон его занятий, от которых у его родителей могли бы появиться седые волосы, был настолько широк (фильмы про водопроводчиков и одиноких мамаш, компьютерные игры с отрубанием рук и ног при помощи ржавого мачете, ролики в ютубе про живых мертвецов и инопланетян – далеко не весь список и не самое ужасное), что он предпочитал не вмешиваться и уж точно не открывать дверь в комнату сына внезапно (как это периодически делает жена). Так спокойнее. И ему, и сыну.
Вторая закрытая дверь – вещь посерьезнее. Это значит, что за день Иван успел допустить какую-то оплошность, из-за которой на кухне его скорее всего не ждет ужин (а жрать очень хочется), не будет жалобных рассказов про очередной «трояк» от сына, не будет ласковых поглаживаний и восторгов по поводу очередного посещения спортзала, не будет тарелки с чипсами на диване и очередной серии очередного сериала про то, как кто-то кого-то убил или что-то похитил или кому-то изменил, от чего быстрее засыпается в приглушенном свете под бубнеж из телевизора.
- Всем привет! – крикнул Иван и вздрогнул.
По привычке он оглянулся перед тем, как снимать ботинок – сзади обычно стоял их любимец кот Чак, рыжий британский увалень, которому всегда доставалось этим ботинком по башке. Но Чак умер месяц назад, а привычка всегда оглядываться, чтобы не наступить на этого дурака (так же, как и с открыванием двери), осталась. А вздрогнул Иван от того, что ему показалось, будто Чак все-таки стоит сзади. Такое бывало и раньше. И не только у Ивана. Жена и сын рассказывали, что настолько привыкли к Чаку, что он повсюду им мерещится: сначала боковым зрением будто улавливаешь тень, потом оборачиваешься, фокусируя зрение на том месте, где якобы находился Чак, а там никого нет.
Иван вздохнул с грустью. Да, такое бывает…
На его приветствие никто не ответил. Сын, наверно, «гоняет лысого» в наушниках, а жена игнорирует специально, чтоб Иван сразу понял, что провинился.
Прошел в ванную, помыл руки, посмотрел на усталое лицо в зеркале, оно подмигнуло ему и улыбнулось, он улыбнулся в ответ (надо бы побриться, а для этого встать завтра на десять минут раньше).
В кладовке переоделся.
Встал в центре кухни. На плите пустая кастрюля… Если смотреть на дно кастрюли, дно кастрюли будет смотреть на тебя.
- Ужина нет? – крикнул он, постаравшись не вкладывать в вопрос претензионную интонацию.
Из-за закрытой двери в большую комнату донеслось безразличное «Нет». Там смотрели кино, но почти без звука – чтобы была возможность оперативно комментировать реплики Ивана.
- А почему? Вы терминаторы что ли? Не нуждаетесь?
- А мы поели, - ответ последовал через некоторую паузу, вероятно, отвечающий выдержал ее специально для драматизма.
- А я? – на этот раз Иван не стал скрывать досады и вложил в эти две буквы обиду каждого человека на Земле, кто остался в этот вечер без ужина.
Пауза.
- А ты вчера ужинал не дома, и я решила, что ты и сегодня поужинаешь там же.
- Я же предупреждал тебя почти за неделю, что встречаюсь с ребятами, и приду не голодный, но сегодня-то я ни с кем не встречался, был на тренировке, и голодный.
Пауза.
Пауза затянулась.
Иван умел готовить, он знал, что в холодильнике найдет что-нибудь, из чего сможет сделать себе пожрать, поэтому удручало его другое: он конечно не будет выяснять, что случилось (во-первых, скорее всего, это запоздалая реакция на его вчерашний поздний приход домой с пивным «выхлопом», во-вторых, выяснение причин, может вытянуть за собой его прошлые провинности, оставленные без последствий, а на такое судилище Иван не был готов этим вечером), поэтому переночует он сегодня на диване в коридоре, а это значит, что «холодная война» продлится еще несколько дней, пока он не придумает оригинальный способ намеренно выставить себя идиотом, чем утвердит жену в мысли, что она всегда права. Она этой мыслью потешится, ласково назовет его дурачком, и они помирятся.
Он вздохнул. Спать в коридоре не хотелось. Какого черта? Иван вышел из кухни и по-хозяйски (мужик я или не мужик?) толкнул дверь в большую комнату и чуть не шагнул в пропасть.
За дверью не было большой комнаты. За дверью зияла пустота, рябь, как в старом телевизоре.
Иван застыл в немом ужасе. Мысли проносились потоком, и он тщетно пытался выловить хоть одну, логически объясняющую происходящее. Ничего не понимая, Иван бросился к двери детской, распахнул ее и увидел ту же черно-белую рябь.
Вернулся на кухню и посмотрел в окно – за окном когда-то была широкая улица, по которой ездили машины, были дома с магазинами на первых этажах, стояли светофоры, все сверкало, мигало и гудело, но сейчас ничего, пустота. Только свет от уличного фонаря.
- Что происходит? – произнес Иван вслух.
Он почему-то рассчитывал на ответ.
- Ты в одном из исчезающих миров, которые я создаю для развлечения, - кто-то ответил Ивану, но кто?
Иван огляделся вокруг, никого. Только кухня.
Голос был в его голове.
- Как «Матрица» что ли? – Иван пытался сходить с ума не быстро, поэтому решил задавать вопросы.
- Ну, типа того, - прозвучал голос в голове.
- А где жена? Где сын? Где они?
- Они моя фантазия. Они исчезли.
- А я почему не исчез вместе с ними?
- Ты ключевой персонаж, ты можешь мне понадобиться. Но не бойся, скоро ты их забудешь.
- Я хочу к ним, - Иван готов был заплакать.
- Исключено, они эпизодические фигуры. Как в кино или в компьютерной игре – ну, ты должен знать, ты же программист. В играх ведь не прописывают во всех подробностях проходящего мимо человека? Так… пара пикселей. Даже в лицо не надо всматриваться. Ты вот жену свою помнишь? Помнишь, как она выглядит?
- Помню! – с вызовом выкрикнул Иван.
- Это пройдет, - успокаивающе произнес голос.
- А можно это все вернуть? Я не хочу ничего забывать.
- Какой-то ты болтливый попался. Айтишники же вроде не болтуны. Сделаю тебя в следующий раз тамадой или адвокатом.
- Послушайте, мне страшно, - Иван дрожал всем телом. – Для чего вы это сделали?
- Мне надоело. Я каждый день так делаю. Твоя история у меня не получилась. Переделывать я ее не буду, но сам ты у меня получился, по-моему, неплохо. Поэтому останешься в заметках или черновиках.
- Это какой-то дурдом! – воскликнул Иван. – Кто вы такой?
- А ты как думаешь? Есть предположения?
- У меня нет желания думать и играть с вами в загадки!
- Подсказка: кто будет говорить с тобой в твоей собственной голове?
- Кто? – не понимал Иван.
- Ну кто? – передразнил его голос.
- Кто? – повторил Иван.
- Ну, ты же сам! Ты создатель.
- Я? Если я создатель, то я бы не стал это уничтожать. Если я создатель, я могу все вернуть, как было?
Тишина. Никто не ответил.
Как будто Иван вдруг проснулся, но ощущение было такое, что он еще спит, а проснулся не по-настоящему, а в новом сне.
Иван снова огляделся. Посмотрел в коридор: две распахнутые двери, дверь в кладовку-гардероб, прямо входная дверь. В комнаты он заглядывать боялся. Повернулся к окну на кухне. За окном все так же горел фонарь. Какое-то время он светился, но потом стал моргать.
- Это последнее, что я увидел, - услышал Иван. Точнее, даже не услышал, а подумал чью-то мысль.
- Кто? – подумал Иван вопросительно.
- Я.
- А кто ты?
- Я. А фонарь в окне это последнее, что я увидел. Но вас я запомнил. Тебя, Иван, твою жену Катю, твоего сына Сережу, хотя он, конечно, маленькая собака – когда вас не было дома, он таскал меня за хвост. Но я вас все равно любил. И знаю, вы меня тоже любили.
А темнота, которая была за окном, вдруг оказалась уже в самой кухне.
- Ты, Иван, живешь сейчас в моем последнем воспоминании.
- Чак? Ты что ли? – Иван почувствовал, как покрывается мурашками.
- Перед тем, как ты повез меня к ветеринару, я зашел в комнату Сережи, потом в большую комнату, хотел увидеть Катю, но она была в коридоре, я потерся об ее ногу.
Темнота наступала со всех сторон, поглотила комнаты, коридор, наступала на кухню.
- Потом я пошел на кухню, запрыгнул на подоконник, посмотрел в окно. Я любил смотреть в окно.
- Да, ты любил смотреть в окно, - вздохнул Иван.
Моргающий в темноте фонарь погас.
- Ты прости, что я повез тебя…
Темнота накрыла кухню.
Иван стал задыхаться от душивших его слез и проснулся. Была ночь. Все спали. Он лег на диване, потому что поздно пришел и не хотел никого будить. В углу, у входной двери будто бы стоял Чак. Но это конечно показалось. Тень из окна падала под таким углом.
Иван для чего-то брал лопату, думал, что Чака надо будет закопать в парке, но в клинике ассистент ветеринара сказала, что они все сделают сами. Он не знал, что надо делать в таких случаях, поэтому просто стоял в дверях кабинета и смотрел на умирающего Чака. Ветеринар с неприязнью посмотрел на Ивана, а ассистент объяснила, что такие процедуры не делаются в присутствии хозяев.
- Мне выйти? – не понял Иван.
- Да – ответила ассистент. – Не волнуйтесь. Ему не будет больно. Потом его
